Мальчики заговорили все разом, но она жестом утихомирила их и обратилась к Агвейну:
— Ты видел его вблизи. Рассказывай.
Агвейн стал с живостью описывать зверя — его громадные размеры, проворство, получеловеческий облик.
— Ты правильно сделал, что убежал, — сказала, выслушав его, женщина. — Я уже не раз встречала таких в своем королевстве. Они страшны, и убить их трудно. Сами они убивают каждого встречного, чтобы насытиться, но назначенную добычу могут преследовать едва ли не вечно. Зверь, о котором мы говорим, гонится за мной уже сорок лет.
— Почему за вами? — шепотом спросил Гаэлен.
— Чародей по имени Якута-хан когда-то натравил его на меня — но это, Гаэлен, уже другая история.
— Как же нам теперь быть? — забеспокоился Лейн.
— Ешьте и набирайтесь сил, а потом мы с вами обсудим план битвы.
Мальчики принялись за свежий хлеб и нежную розовую говядину. Ели все через силу, только Леннокс запихивал в рот огромнейшие куски.
— Разве у вас голод? — подняла брови королева.
— Пока нет, но Леннокс его скоро вызовет, — заверил Гвалчмай.
Агвейн молчал. Он был сердит на эту непонятную королеву: она, женщина, вынудила его отдать меч — единственное настоящее оружие, которым они могли защититься от зверя.
— Так как же мы будем сражаться? — перешел к делу Лейн.
— В самом деле, как? — с грустным недоумением отозвалась королева.
— Можно копья сделать, — предложил Гаэлен. — Привязать к ним кинжалы.
— Я мог бы смастерить лук, — вызвался Гвалчмай. — Неважнецкий, но вблизи авось пригодится.
— Приступайте. Говорить будем после, — распорядилась Сигурни.
Мальчики рассыпались по лесу, ища подходящие деревца или длинные ветки. Гаэлен и Агвейн, облюбовав молоденький вяз, стали пилить ствол ножами.
— Что ты думаешь на ее счет, низинник? — спросил Агвейн, когда деревце надломилось.
— Думаю, она в самом деле та, за кого себя выдает. А низинником меня больше не называй, ответишь.
— Не люблю я тебя, но правда твоя, — усмехнулся Агвейн. — Ты теперь стал настоящим горцем, только родичем я тебя в жизни не назову.
— Ну и не надо. Сдался ты мне.
— А ты мне тем паче.
Они очистили ствол от листьев и веток, укоротили до пяти футов. Гаэлен вытащил шнурки из правой штанины, привязал к древку нож. Взвесил копье на руке и метнул в ближнее дерево. Оно с глухим стуком вонзилось в цель. Гаэлен вытащил его, осмотрел — нож-наконечник держался крепко.
Оружие выглядело достаточно грозным, но когда Гаэлен представил себе врага, с которым им предстояло сразиться, оно показалось ему смешным.
— Удивился, небось, что я меч нашел? — спросил Агвейн.
— Нет. Просто досадно стало.
— Здорово ты это придумал с котомкой Гвалчмая.
— Рад, что тебе понравилось.
— Не понравилось, но придумано хорошо.
Гаэлен помог Агвейну с его копьем и ушел — их взаимная неприязнь его угнетала.
Старая королева сидела в глубокой задумчивости. Гаэлен немного понаблюдал за ней из-за деревьев. В то, что она королева, поверить легко: держится она гордо и явно привыкла к тому, что все ей повинуются. Но дело не только в этом. В ней чувствуется еще кое-что — благородство и сила духа.
— Ты весь день собрался там провести, Гаэлен? — не повернув головы, спросила королева.
Он вышел на поляну.
— Откуда вы знаете, что я здесь? И кто вам сказал, как меня зовут?
— Отвечаю на первый вопрос: я тебя слышала. Посиди со мной и поешь. Надо хорошо кормить свое тело, чтобы оно работало.
— Теперь вы больше не королева? — Гаэлен, поджав ноги, уселся на траву перед ней.
— Королева всегда королева, — усмехнулась она. — Это может изменить только смерть. Сейчас я оказалась за пределами своего королевства, но надеюсь, что скоро вернусь туда. Я пообещала своему народу непременно вернуться, как обещал некогда мой отец.
— Но почему вы оттуда ушли?
— Я была ранена и находилась при смерти. Пророчество исполнилось. Мой капитан вынес меня за Врата, а Талиесен меня исцелил.
— Где же вас ранили?
— В битве. — Королева отрешенно смотрела вдаль.
— А победил кто? Вы?
— Я всегда побеждаю, Гаэлен, — вздохнула она. — Мои друзья гибнут, но победа остается за мной. Эту привычку не так-то легко сломать — она поддерживает нас вопреки всему остальному.
— Разве это плохо?
— Когда ты молод — нет, — снова улыбнулась она.
— Почему вы остановились не в деревне, а здесь, в горах?
— Я, как уже говорила, гощу у Талиесена. Он счел, что мне разумнее будет остаться вблизи Валлона. Но довольно вопросов. Взгляни, подходит ли это место для боя со зверем?
— Да есть ли оно вообще, подходящее место?
— Некоторых мест следует избегать — например, открытых.
— А это хорошее?
— Неплохое. За деревьями можно укрыться, и подлесок здесь редкий — значит, зверь не подберется незаметно.
— Разве что ночью.
— Да. Но все, к добру или к худу, кончится задолго до ночи.
— А как же вы? У вас даже копья нет.
— У меня есть меч, который был при мне все сорок лет. Я думала, что оставила его за Вратами, но Талиесен принес его мне. Это замечательное оружие.
— Смотрите, что я нашел! — Леннокс вышел из леса с огромной дубиной. — В самый раз для меня.
— Незатейливый ты парень, Леннокс, и всегда таким будешь, — засмеялась Сигурни. — Это верно, тебе она в самый раз.
Гвалчмай соорудил короткий лук, выстругал из ровных палочек шесть стрел.
— С двадцати шагов, может, и попаду, — сказал он и начал приделывать к древкам оперение из кусочков коры.
К полудню они закончили приготовления и ждали, что скажет Сигурни. Но она молчала, медленно дожевывая последний кусочек хлеба. Поймав взгляд Гаэлена, она улыбнулась, вскинула бровь и обратилась к Гвалчмаю:
— Ты у нас самый легкий, Гвалч. Забирайся вон на то дерево и карауль зверя.
— Может, лучше на дуб? — усомнился Гвалчмай. — Он крепче.
— Может, зверь тоже по деревьям умеет лазить, — предположил Гаэлен, — а вяз его нипочем не выдержит.
— А что будете делать, когда он придет? — подзадорила королева.
— Надо сбить его с толку. — Гаэлен лихорадочно соображал. Он не понимал, как могут пятеро ребят и старуха одолеть такое сильное и проворное существо, но королева задала вопрос и, похоже, ожидала ответа. — Если растянуться цепью, он кинется на кого-нибудь одного, а остальные в это время будут колоть его со всех сторон копьями. Ты, Гвалч, так и сиди на дереве, — крикнул он лезущему наверх мальчугану. — И стреляй, когда он подставится.
