Ему повезло. Похоть помутила разум этих троих, и он убил их. Но когда их тела обнаружат, враги пойдут по его с Дивой следу, как волки за раненым оленем. На одну лишь удачу полагаться больше нельзя.
До родной долины ходу не меньше двух дней. Если война в самом деле началась, идти туда, на восток, не следует вовсе. Лучше, пожалуй, пойти на северо-восток, к Атафоссу — до него всего день пути.
Внизу на склоне показался человек, за ним другой, следом целая вереница воинов с луками. Непохоже было, что они кого-то выслеживают — но если они пойдут дальше, то непременно наткнутся на трупы. Гаэлен считал их с нарастающим отчаянием.
Больше сотни! Нет, это не разведывательный отряд.
Когда они прошли, он вернулся к Диве, погладил ее по щеке. Девушка очнулась и хотела закричать, но он успел зажать ей рот.
— Тише, Дива. Это я, Гаэлен.
Она заморгала, взгляд ее сделался осмысленным, и он убрал руку.
— Где аэниры? — прошептала она.
— Мертвы, но в лесу много других. Надо идти. Ты бежать сможешь?
Она кивнула. Он помог ей встать, собрал остатки ее рубашки, попросил подождать немного. Прошел около двухсот шагов на восток, пересек ручей, оставил следы на илистом берегу, нацепил один клочок на куст дрока. И вернулся назад, ступая по камням и твердой земле.
— Идем, — сказал он, и они пошли к Атафоссу.
Примерно через полмили в горах вокруг них затрубили рога.
— Нашли трупы, — угрюмо проронил Гаэлен. — Ходу.
Весь день они поднимались в горы и ни разу не вышли из леса. Дива, еще не оправившаяся от недавнего потрясения, подчинялась Гаэлену беспрекословно. Он действовал без паники, без всяких признаков страха. Как настоящий горец, изумленно сознавала она.
Притом он убил трех аэнирских солдат. Жаль, что она этого не видела.
На закате Гаэлен остановился было в уединенной лощине, но тут же вернулся на тропу и внимательно оглядел местность. Погони не было. Дождавшись темноты, он вернулся к Диве. Она умывалась водой из фляжки.
— Ты как? — спросил он.
— Хорошо. Они где-то близко?
— Я их не видал, но это еще ничего не значит. В лесу они как дома и могут быть где угодно.
— Да, верно.
— Как ты здесь оказалась?
— Мы с Лареной были в гостях у моего дяди Ларса. Его хутор к югу отсюда. По дороге домой мы увидели аэниров и побежали. Я спряталась в лесу и не знаю, что случилось с Лареной. Всю ночь я прислушивалась, а утром снова пошла домой, но они подкараулили меня и схватили.
— Это вторжение, — решил Гаэлен.
— Но зачем? Зачем они пришли в наши горы?
— Не знаю. Вряд ли им требуется какая-то причина, чтобы идти убивать. Ты отдохни пока.
— Спасибо за накидку. — Она чмокнула его в щеку.
— Лучше я ничего придумать не мог. — Гаэлен вытащил из мешка одеяло. — На, закутайся. Ночью будет прохладно, а огонь зажигать нельзя.
— Гаэлен!
— Что?
— Спасибо, что спас меня.
— Скажешь спасибо, когда придем в безопасное место. Если оно еще есть.
Гаэлен, растворившись во мраке, снова ушел в дозор. Рендер лег рядом с Дивой, и она прижалась к его теплому боку.
Задремавший Гаэлен проснулся в своем укрытии перед рассветом. На тропе по-прежнему никого не было. Он вышел из-за кустов и замер. В десяти шагах от того места, где он спал, отпечаталась чья-то подметка.
След был свежий. Вскоре Гаэлен нашел еще два отпечатка, рядом. Двое человек прошли мимо него вперед.
Он вернулся в лощину, разбудил Диву, скатал одеяло, натянул лук. Рендер ушел поохотиться.
— Плохо дело, — сказал Гаэлен.
— Они нас опережают?
— Только двое. Разведчики. Я проглядел их ночью.
— Дай мне лук. Я неплохо стреляю, а ты держи наготове нож.
Он не колеблясь протянул ей оружие. Все горянки учились стрелять из лука, и Дива числилась среди лучших.
Они медленно пробирались на северо-восток. Скоро лес кончился. Поросший дроком склон впереди тянулся шагов на четыреста.
— Тут можно спрятать целое войско, — прошептала Дива.
— Знаю, только деваться нам некуда. Их главная сила осталась сзади. Может, они для того и послали разведчиков, чтобы нам перерезать дорогу. Если будем ждать здесь, они нас догонят. Надо идти вперед.
— Иди первым. Я подам тебе сигнал, если что-то замечу.
— Ладно. Но если не будешь уверена, что попадешь, не стреляй.
Дива молча кивнула, сдержав сердитый ответ. Уж не думает ли он, что она станет стрелять по теням? Гаэлен, весь подобравшись, двинулся по открытому склону. Она обводила глазами дрок, стараясь не смотреть в одну точку. Отец учил ее пользоваться боковым зрением.
Вот справа шевельнулся куст, а следом послышался легкий шум сзади. Кто-то упал на лесной тропе, шагах в ста от Дивы, и остальные над ним смеялись. Она еще не видела их, но они должны вот-вот показаться. Ловушка! Борясь с паникой, Дива наставила стрелу. Гаэлен уже спустился со склона и оглянулся. Она, подняв руки, показала направо, налево и ткнула большим пальцем через плечо.
Гаэлен с ножом в руке нырнул вправо. Застигнутый врасплох аэнир выскочил из укрытия с натянутым луком.
Дива отвела тетиву к щеке. Медленно выдохнула, успокоилась, прицелилась в лучника. Когда он выстрелил, Гаэлен кувыркнулся, и стрела пролетела над его головой. Дива пустила свою и попала аэниру в грудь. Тот выронил лук, упал на колени, повалился плашмя.
Второй разведчик, здоровенный, с заплетенной желтой бородой, отшвырнул лук и бросился на Гаэлена с ножом. Он метил в живот, но юноша отклонился влево, и клинок скользнул ему по ребрам. Гаэлен врезался в аэнира плечом, сшиб с ног, долбанул лбом по носу. Придавил правую руку врага и перерезал горло. Кровь аэнира окатила его. Гаэлен укрыл труп в густом дроке и побежал, чтобы спрятать другой. Дива уже была там и пыталась оттащить мертвеца с глаз долой. Они сделали это вместе и сами присели в траве над мертвым врагом.
Гаэлен обнял Диву за плечи, привлек к себе. Аэниры уже выходили из леса.
— Если они сыщут второго, нам конец. — Он отдавал себе отчет, что убьет девушку, но не позволит врагам взять ее.
Аэниры шли осторожно, с луками и стрелами наготове, зорко оглядывая дрок. Гаэлен сделал глубокий вдох, чтобы унять расходившееся сердце, закрыл глаза. Дива прижималась к нему, и он чувствовал запах ее волос.
Аэниры, держа путь на восток, вступили в заросли дрока. Двое прошли в десяти шагах от места, где притаились Гаэлен с Дивой. Они шутили и переговаривались, уверенные, что опасности больше нет.
