Драда, впервые на своей памяти, не мог справиться с обуревающим его гневом. В последние дни кланы предприняли ряд набегов на аэнирское войско, отступая каждый раз на восток. За этим скрывался какой-то план, и вот теперь, наконец, все прояснилось.
Утром разведчики донесли, что горцы идут к перевалу, расположенному в шести милях восточнее. Драда, лично на днях осмотревший всю округу, знал, что перевал этот непроходим. Неужели кланы хотят дать там сражение? Вскоре выяснилось, что так оно и есть. Теперь аэнирское войско стояло у входа в ущелье Икерна, а Драда кипел от злости.
— Зачем наступать, отец? Никакой нужды в этом нет. Они заперты. Стоит немного подождать, и они сами пойдут в атаку.
— Здесь я командую! — загремел Асбидаг. — К чему эти предосторожности, если они по собственной воле залезли в ловушку?
— Послушай меня, отец! На склонах ущелья может уместиться добрая тысяча лучников. Они уложат кучу наших бойцов. Основное их войско станет посередине, в узком месте, где наш численный перевес утратит свое значение. Мы будем биться один на один. Победа, разумеется, достанется нам, но мы заплатим за нее ценой тяжелых потерь.
— Утром мне доставили полуразложившийся труп Барсы. Уже два моих сына взывают о мщении, а ты мне предлагаешь сидеть и ждать.
— Кланы допустили роковую ошибку. Они думают, что мы поступим именно так, как планируешь ты. Это их единственная надежда.
— Ты что, пророком заделался? Откуда ты знаешь, что у них на уме? Говорю тебе, мы застали горцев врасплох в их убежище. Готовь людей к наступлению.
Драда проглотил подступившую к горлу желчь и отвернулся, чтобы отец не заметил ненависти в его глазах.
«Тебе конец, Асбидаг, — думал он. — Я сам убью тебя после битвы».
Аэниры строились в устье Икерна. Щиты пристегивались к рукам, рукояти мечей натирались пылью, чтобы захват был крепче. Двадцать пять тысяч воинов смотрели вперед, на отвесные стены ущелья. Неприятеля не было видно.
Затрубили рога, и железные шеренги медленно двинулись на перевал. Драда и Тостиг шли в середине, их братья справа и слева от них. Асбидаг, окруженный сорока своими гвардейцами, остался у входа. Моргас стояла подле него. Глаза у нее горели, сердце бешено колотилось — она ждала, когда начнется побоище.
Аэниры шли осторожно, прикрываясь щитами и глядя по сторонам. Стены перевала сдвигались все ближе.
Враг наконец показался. Фарлен и Паллид живой стеной перекрыли узкое горло Икерна. Аэниры хлынули на них с ревом, стуча мечами о щиты, и в это время лучники Дунильда и Григора принялись осыпать врага стрелами. Боевые кличи и вопли раненых смешались, наполнив ущелье.
Многие аэниры, пытаясь взобраться на склоны, где сидели стрелки, падали как подкошенные. Тучи стрел, застилавшие небо, порядком замедлили наступление, но не остановили его до конца.
Шедший впереди гигант Орса обезумел от ярости, как с ним всегда случалось в бою. Он отшвырнул щит и высоко поднял меч, не обращая внимания на торчащую из бедра стрелу.
Леннокс ринулся навстречу ему с длинной палицей, налитой свинцом. Он тоже бросил свой щит. Меч, столкнувшись с палицей, разлетелся на части, оба бойца упали. Орса сомкнул руки на горле Леннокса, но тот запрокинул голову аэнира назад и вырвался. Вскочив, горец подобрал дубину с земли и раздробил Орсе череп.
Пару мгновений спустя Леннокс вновь занял свое место рядом с отцом. Маггриг, стоявший с ними в первом ряду, подмигнул Интошу и разразился кличем Паллидов:
— Бей! Бей!
Горцы, подхватив его свирепый призыв, пошли на врага. Аэниры, после четырех лет войны на равнинах почитавшие себя лучшими на свете бойцами, впервые столкнулись с волками Друина. Истина открылась им во всем своем ужасе, и наступление дрогнуло под клинками горцев.
Маггриг, рубя и круша, врезался во вражеские ряды. Перед ним стояли лица павших Паллидов, чьи души взывали к нему о возмездии. Забыв, что сам предписывал кланам стоять точно посередине ущелья, он продвигался все дальше. Интош и другие Паллиды поневоле следовали за ним.
Леофас вспорол живот одному аэниру, щитом двинул в лицо другого. Леннокс помог отцу, обрушив палицу на вражеский шлем.
— Труби в рог! — закричал Леофас. — Маггриг сошел с ума!
Леннокс, отступив за прикрытие фарленских щитов, протрубил трижды. Маггриг от звуков рога опомнился и позволил Паллидам сомкнуться вокруг себя. Аэниры, пользуясь численным преимуществом, начали мало-помалу теснить их назад.
Стрелы падали сверху уже не так часто — запасы лучников таяли.
Дунильд бросил лук, взял щит, обнажил меч. Его стрелки сделали то же самое. Ход сражения не сулил горцам победы — пора было отступать.
Глядя на противоположный склон, где его враг Патрис Григор тоже взялся за меч, Дунильд вдруг почувствовал непонятную умиротворенность. Он поднял клинок, приветствуя Григора. Пока они оба живы, мира между ними не будет: их взаимная ненависть пересилит любую готовность сразиться с общим врагом.
— Бей! Бей! — взревел Дунильд и повел своих триста воинов вниз, на подмогу Фарленам.
Патрис не верил собственным глазам. Тот, кто был его недругом на протяжении двадцати лет, только что уступил ему земли своего клана. Григор остался бесспорным властителем северо-запада.
— Что он такое творит? — вскричал кто-то из воинов.
Патрис только плечами пожал. После двадцати лет вражды Дунильд вздумал пожертвовать собой в заведомо проигранной битве.
— Никак, уходить пора? — спросил лучник рядом, когда лорд-ловчий отбросил в сторону бесполезный лук.
— Видишь, что делается внизу? — засмеялся Патрис.
— Аэниры одолевают. Все кончено.
— Правильно, а этот безмозглый Дунильд вдруг взял и решить умереть.
— Значит, уходим?
— А по-твоему, как?
— Если ввяжемся в драку, — ухмыльнулся стрелок, — можно пробиться к Дунильду и прикончить его под шумок.
— Вот-вот. Поступим в кои веки по-благородному. — Патрис взял щит, и пятьсот воинов клана Григор последовали за ним вниз по склону.
Аэниры, скользя по окровавленным камням и спотыкаясь о трупы, падали под мечами горцев. Леофас с горящими холодным огнем голубыми глазами стоял в середине, Маггриг и Леннокс по бокам от него. Аэниры накатывали снова и снова, но непоколебимое мужество защитников каждый раз обращало их вспять.
Одного только Драду не удивляла стойкость клановых воинов. Дальнейший ход событий тоже не вызывал у него сомнений. Он участвовал во многих сражениях и знал, что скоро горцы начнут отступать. Иначе и быть не может. Они слабеют, потери их огромны. Как только падут те двое стариков в середине, оборона будет сломлена.
Брига рядом с ним готовился к решающему удару. Двадцатилетний воинский опыт научил капитана с большой точностью предугадывать приливы и отливы сражения — надо лишь дождаться нужного времени. Сейчас это время пришло.
