Рослый и плечистый латник с арбалетом заметил гибель товарища, отвлекся от стрельбы по фуриям и прицелился мне в живот. Я подставил под выстрел щит — болт не долетел до него буквально на волос, развернулся на сто восемьдесят градусов, полетел обратно и вонзился арбалетчику между ребер.
«Вы повторно использовали тайные свойства Идельменгера. Вероятность отражения урона возрастает на 0,3 %. Остальные подробности все еще скрыты от вас. Продолжайте использовать щит, чтобы получать больше информации».
Опять проявили себя скрытые характеристики. Интересно, фига на щите помогла их активизировать?
Я подбежал к стрелку и рубанул его по шлему, казавшемуся не слишком прочным. Меч с первого удара шлем не взял, а от второго воин прикрылся арбалетом. Тогда я отступил и сделал прямой выпад, целясь в уже пробитое болтом место на латах. Получилось: меч со скрежетом вошел в отверстие, расширяя его, проткнул тело и достал позвоночник.
«Вы убили воина сорок четвертого уровня! Навык владения мечом улучшен на 1 %. Точность колющих ударов возрастает на 2 %».
Люцифер тоже не зевал: крутился на периферии сражения, помогая раненым парням Гуго стать мертвыми. Фурии пока никого не потеряли убитыми, но некоторые выбыли из схватки. Получив серьезные ранения, они взмывали вверх и улетали в город. Натиск остальных не слабел ни на миг, и дружина Грюнберга не выдержала — ударилась в бегство.
Трое уцелевших латников и немногие сохранившие присутствие духа бездоспешные тщетно призывали соратников отступать организованно. Среди общей паники я наконец разглядел виконта: ему удалось напялить на себя поддоспешную рубаху, шлем, и поймать лошадь. Теперь он скакал на ней по кустам зигзагами, ругал проклятых трусов, ободрял храбрецов и оповещал тех и других о сборе у какого-то старого священного вяза.
Я вложил меч в ножны, забросил за спину щит и прицелился из лука. Поддоспешница Грюнберга обладала прочностью среднего качества лат; все, что мне удалось, — это ранить его с третьего выстрела в ничем не защищенное бедро. Он развернул лошадь и погнал ее на меня, поднимая меч и заваливаясь назад для удара. Я отпрыгнул вправо, чтобы лишить противника возможности рубить с руки, бросил лук, выхватил меч и подсек лошади переднюю левую ногу. Грюнберг грохнулся на меня, мы оба упали, раскатились в стороны, вскочили, он замахнулся, — но продолжить поединок нам не удалось. Не признававшие частных разборок в групповой свалке фурии навалились на виконта и заставили его отступить, а затем и побежать. Я метнул ему вслед топор, не особо надеясь попасть, — я не индеец из книжек Фенимора Купера. Однако не только попал, но и ранил Грюнберга: лезвие прорубило-таки нестандартно крепкую подкольчужницу и вошло виконту под лопатку. Чуть-чуть вошло, только кончиком, но отныне я могу считать себя последним из могикан! Грюнберг взревел, обернулся на бегу и врезался башкой в низкую ветку. Шлем слетел с головы, топор выпал из спины, заложившая вираж у самой земли фурия со вкусом куснула виконта в ногу, вырвав кусок мяса. Грюнберг взревел громче, пригнулся и скрылся в кустах. Я решил не догонять — бегал он быстро, раны для своего уровня получил легкие, и мог организовать в зарослях роковую для меня встречу.
Подобрав оружие, я осмотрелся. Фурии задачу выполнили и скоро прекратят преследование. А пока не прекратили, у меня есть время без спешки выбрать единственный причитающийся мне трофей. Больше всего нужен шлем на замену Лидановскому. Самый лучший был у виконта, и он в моем распоряжении. Примерил — понравилось. Только… Только не найдется ли в лагере еще более ценных вещей?
Оказавшиеся под упавшими палатками воины давно выбрались из-под них — лишь одна дергалась. Не долго думая, я с размаху опустил меч на то место, где она вспучилась двигающимся скулящим бугром. Прорубленное полотнище окрасилось кровью, бугор осел на землю и перестал шевелиться.
«Вы убили воина двадцать шестого уровня!..»
Странно! Что за нестандартный слабак в отряде? Личная подстилка Гуго, что ли? Смазливый мальчик для постельных утех? Ведь это как раз виконтова палатка — вся в узорах и с гербами… Удлинив разрез ножом, я ногой перевернул лежавшего на животе мертвеца. Нихрена себе мальчик! Нихрена себе — для постели! Да ему лет шестьдесят, и рожа как у Квазимодо! Я б с таким не лег ни за какие блага, даже будь закоренелым гомосексуалистом, обезумевшим от полового воздержания. Гуго, гомосексуалист или нет, от воздержания вряд ли страдал. Тогда зачем потащил это престарелое пугало в Гинкмар, да еще держал при себе?
Я вгляделся в рожу покойника внимательнее. Типичная бухгалтерская крыса, только средневековая. Осененный догадкой, я совсем убрал палатку с того места, где она стояла, и вскоре обнаружил среди разбросанных вещей тяжелую кожаную сумку.
«Походная казна виконта Гуго фон Грюнберга. Содержимое — 1244 золотых, 420 серебряных и 796 медных монет».
Джекпот! Я только что порешил казначея — или кого-то со схожей специализацией. Гуго действительно планировал долгую экспедицию, и взял с собой изрядную сумму. На жалование и мелкие награды воинам, на возможные закупки дополнительного продовольствия, на оплату информации обо мне. Квазимодо прихватил с собой как наиболее сведущего в расценках на все-все-все человека.
Больше ничего не ищу. Конечно, среди брошенных бежавшими вещей найдутся трофеи, сравнимые по стоимости с содержимым денежной сумки. Например, прямо здесь, на месте палатки виконта, можно собрать его полный доспех. Шлем у меня уже есть, вот кираса валяется. Комплект будет не столь великолепен, как графский, зато продастся легче — на нем ограничения по классу не висят. Но предстоит еще убедить фурий, что это один предмет. С казной те же проблемы, однако для транспортировки она удобнее, поскольку компактна. Лучше попробовать с ней.
В горле пересохло. Я попил из родника у Оленьего камня, стараясь соблюсти меру: вода была ледяной. Ко мне медленно, с достоинством подошел Люцифер. У него имелись все основания собою гордиться. Он убил кого мог в лагере, потом еще бегал за отступающими в лес, и за неполных полчаса поднялся на три уровня.
— Знатная добыча, — сказал конь, глядя на денежную сумку. — Осталось убедить фурий, что она принадлежит нам, а не им.
— Попробую, — ответил я.
Глава 9
Фурии слетались к лагерю по одной и по две, все еще возбужденные после погони, и рассаживались на деревьях, выбирая толстые ветви, способные выдержать их тяжесть. Несомненно, существа обладали некоторыми навыками левитации, иначе их внушительные, и все же недостаточно большие крылья не смогли бы поднять и удержать в полете почти человеческих размеров тела. Но сидя на насесте зачем включать левитацию? В ряду наиболее щедро расходующих ману способностей она занимает одно из первых мест. Не зря же и дикие драконы стараются летать как можно меньше, и после им требуется длительный отдых. Только у прирученных или рожденных в неволе время полетов бывает увеличено специальной подготовкой.
Ни одна фурия не села на землю и не поинтересовалась захваченной добычей. Похоже, пока не вернется Великая мать, и мы с нею не определимся, выполнена ли работа и что достается мне, никаких дел не будет. Тем лучше — успею подготовиться.
