Я вижу стержень. И я поднимаюсь по нему. Вижу. Поднимаюсь.
Ну же, частица сраная, давай. Какую силу ты даёшь, Абсолют?
А воля? Почему все обзывают сильной волей, а на деле…
Ну же!
Вижу стержень. Я помню, как он выглядит. И поднимаюсь. Помню, как подниматься.
Человек я, пятый перст, и это отмерено мне Небом.
Сознание подёрнулось наступающей тьмой. Воздуха не хватает, слабые лёгкие нуля не могут бороться с угарным газом. Смерть близко…
Я — человек! И я помню об этом.
Когда сила третьей меры хлынула по жилам, я выгнулся, хватая ртом спасительный воздух. Дым убьёт нуля, а человек стерпит. Ещё и встанет, пойдёт дальше.
— Кха-кха! — я перевернулся на четвереньки, снова откашливая кровь.
Перед взором открылось видение стержня духа. Всё нормально, я снова пятый перст.
Вот только мои раны всё ещё при мне, и даже так я долго не протяну.
Нельзя стоять на месте, надо двигаться. Бесы успели только стащить меня вниз со склона, и эта гора всё ещё передо мной.
Я запрокинул голову и чуть не завыл от бессилия. Да, твою нулячью меру, я не осилю это.
Хрипя от натуги, я сел на израненную пятую точку, завыл от боли, но снова полез к трупам. Они уже приняли форму бесов, но от этого живее не стали.
Рука заграбастала нож.
— Это… моё, — прохрипел я не знаю кому.
Я потом, пошатываясь, встал. Тело заваливалось на четвереньки, я снова выпрямлялся, и снова падал. Моё передвижение было больше похоже на победоносное превращение обезьяны в человека, и снова падение обратно по эволюционной лестнице.
Всё сплылось в единое серое марево, я полз и полз вверх, искренне, всем сердцем упрашивая Небо, чтобы больше вокруг не появилось ни одного беса. Второй схватки мне не выдержать.
Меня не слушались стихии земли и воды, здесь Инфериор был глух. А стихии огня и воздуха не были особо со мной дружны, хоть я и чувствовал, что стал чётче их ощущать.
Наверное, как у людей, потерявших какое-то чувство, обостряются другие. Только времени овладевать новыми навыками у меня не было.
А ещё мне не нравилось, что собственные руки казались розового оттенка. Мне оставалось надеяться, это оттого, что я весь измазан в крови.
Не хотелось бы превратиться в беса.
Как это происходит? Эти два урода, что тащили меня, говорили про господина, что он отнимет волю.
Распространяется это правило на частицы Абсолюта? Проверять не хотелось.
Судя по всему, любознательного человека, попавшего в Тенебру, первым делом кидали к ногам любого демона. Это как с цыплятами — кого увидит, вылупившись из яйца, того и признает матерью.
Так и тут. Первый же демон, уж не знаю, верховный или обычный, становится хозяином заблудшему человеку. Если тот не достиг седьмого перста.
Чувство тревоги прошлось мурашками по спине, и я, неожиданно обнаружив силы, в несколько кувырков перекатился к огромному валуну в стороне. Нырнул в тень, вжался, всей душой желая стать незаметным.
Где-то в дыму, рассекая завесу, как истребитель, пронёсся демон. Ну, навряд ли тут, в Тенебре, могут быть самолёты.
Вслед за ним ещё долго колыхались облака, а я всё вжимался, прислушиваясь к интуиции. Чувство опасности тоже стало острее — я точно знал, что демон меня не увидел.
Но на всякий случай стоит подождать.
Или не стоит?
Я, округлив глаза, смотрел, как рассекая собственный вихрящийся след, демон вернулся обратно и стал снижаться к подножию горы. Как раз к тому месту, где случилась моя стычка с бесами.
Само побоище мне не было видно из-за валуна.
— Твою мать, — выругался я, вспомнив про тела.
Исчезают тела в Тенебре, или нет? Ангелы же рассыпаются в Инфериоре красивыми светлячками, а вот бесы?
Помнится, от них оставалось что-то вроде углей. По крайней мере, так выглядел тот бес, который переносил нас с Белиаром на Древний Перевал, под Вольфград.
И поднимался я ещё недостаточно долго, чтобы тела исчезли… Чертыхаясь, я пополз к краю укрытия, чтобы выглянуть.
Демона отсюда было плохо видно, но я и не пытался смотреть прямо. Какова его сила, почувствует ли взгляд?
Тела всё ещё были там. Вот крылатый, орудуя трезубцем, потыкал им в тела, присел. Протянул руку, и задумчиво попробовал кровь.
Он только начал оборачиваться, когда я нырнул обратно. Моё сердце резко забилось, отбивая набат кровью в уши.
Что он узнал? Увидел? Догадался?
Я часто задышал, уже совсем не обращая внимания на дым. Нащупал окровавленный нож на поясе, обхватил рукоять, чтобы почувствовать себя увереннее.
Нож был с кровью Белиара. Твою мать, теперь тут намешалась и кровь бесов. И кто знает, как это повлияет на обряд?
О, Небо, давно со мной такого не было. Ещё со времён нуля я не чувствовал себя таким беспомощным. Для созданий вокруг моя сила человека — пшик. Да ещё и лакомый кусочек.
— Всё, Марк, хватит трястись, — спокойно сказал я, выравнивая дыхание.
У меня есть магия духа, огня, воздуха. Ну, теоретически. Опасность чую, ярость могу раздуть такую, что у врагов глаза на лоб полезут.
Я улыбнулся. Страх потихоньку отступал. Видит Небо, я всё ещё сильная воля, и свободу у меня никто не отнимал.
Ничего, если этот крылатый сюда полезет, я ему устрою… кхм… нулькину мать. Мы ж ещё и обнулить можем.
Опять откинувшись на локоть, я, прислушиваясь к интуиции, выглянул. Демона не было. Да и тела, кажется, уже исчезли, с места побоища по ветру тянулся шлейф копоти.
Я снова откинулся спиной к валуну, посмотрел на дымные тучи. Да, вот где не хватает маскировки, слияния с землёй.
Слияния?
Усмехнушись, я стал загребать пыль и землю — всё, что было рядом. И бросал на себя, несмотря на то что грязь падает на открытые раны. Не до этого, потом подлечусь.
Ещё не успевшая высохнуть болотная тина и грязь сделали своё дело, и через несколько секунд по склону ползло существо, по цвету не отличающееся от ландшафта.
Теперь у меня была чёткая цель — доползти до вершины. Это придавало сил, и раны потихоньку затягивались. Всё же, я не ноль драный.
Отсчитывая до десяти, на каждый десятый раз я крутил головой, осматриваясь. Несколько раз прятался, отсиживаясь в ложбинах и под валунами, и краем зрения глядя, как рассекают тучи демоны.
Пошёл ты в нулячью меру со своей Тенеброй, Белиар. Ради тебя я тут задницу разодрал в самом прямом смысле…
Только теперь до меня дошло, что такое Тенебра. Это словно всё заново — путь из нуля в звери, а потом и в человеки. Не-е-ет, Белиар, ты у меня одним «спасибо» не отделаешься.
