Небо снова навеяло мне мысли о том, какое преступление совершил Аваддон. О том, что все законы должны соблюдаться, и не имеет значения, какую силу имеет преступник.
— Пади ниц, червь! — в голосе Аваддона сквозь ярость проступил тот самый страх, он явно прочёл мои мысли.
Новый удар по сознанию едва не подогнул мои локти, и хрустнули рёбра. Я выплюнул кровь на землю.
Дело худо… Иштар рядом лежала, давно потеряв сознание от меры дьявола. Если уж демоница поддалась, почему я всё ещё держусь?
— Зачем? — послышалось сверху, — Что движет тобой, частица?
Я не ответил, лишь сдвинул чуть-чуть руку к трезубцу.
— Ну, схватишь ты копьё… Что дальше?
Смех Аваддона эхом прокатился под сводами, заставляя озеро магмы волноваться, расходиться кругами от острова в центре. Поднялся ветер, стал бить в лицо нестерпимым жаром.
Мелькнула мысль о том, что если мне обнулиться, то я протяну здесь совсем недолго. Слишком жарко, и нечем дышать.
— Именно, — Аваддон усмехнулся, прочитав мои мысли, — Именно поэтому мои чертоги такие. Жалкому нулю придётся идти по этому мосту, и он сдохнет прежде, чем сделает пару шагов.
Он продолжал хохотать, словно думал, что удачно пошутил. А потом вдруг спросил:
— А ты знаешь, что попал в тело священника, частица?
Я не ответил, продолжая подкрадываться пальцами к трезубцу. Осталось совсем немного… Но двину рукой быстрее, и потеряю опору. А на плечах будто огромная гора покоится, упаду грудью на землю, и уже не встану.
— В истории Инфериора, червь, было всего двенадцать Просветлённых. Твой священник должен был стать тринадцатым…
У меня округлились глаза. Мне стоило усилий не потерять самообладание, и откуда-то изнутри, из глубин души прилетел ответ от священника: «Да».
Мой Перит должен был стать Просветлённым. Неужели прямо на том столбе в деревне Белых Волков, после пары суток мучений?
Вполне возможно.
— Почему Абсолют так сделал, непонятно, — усмехнулся Аваддон, — Я думаю, он хотел дальше быть единым, и не хотел конкурента.
Из глубины души снова прилетело откровение от священника. Перит просто сказал: «Нет».
— Ты меряешь… — прохрипел я, — своим разумом… дерьмо… нулячье!
Послышались вопли гнева от бесов, возмущённые требования от демонов убить меня. Но Аваддон лишь усмехнулся:
— Тогда зачем Абсолют остановил Просветление?
Меня вдруг резко подняло, я безуспешно дёрнул рукой к трезубцу, но пальцы лишь на миг коснулись коррупта. А я уже взмыл вверх, да так и остался в выпрямленном состоянии, будто подвешенный, только носки касались земли.
Дьявол держал один палец поднятым, контролируя моё тело.
— Объясни мне, частица. Ты же касаешься разума Абсолюта каждый миг, так спроси у него, зачем?
Я не ответил, лишь поджал губы, упрямо глядя в зрачки дьявола. Он нависал громадной тенью, положив руки на локотники и расправив плечи.
Истинный и единственный хозяин Тенебры.
— Говорят, надо убить двенадцать богов, чтобы стать Абсолютом, — сказал Аваддон, — Я лично убил двенадцать дьяволов, но ничего не почувствовал.
— А богов… было слабо?
— Твоя дерзость выглядит жалкой, — Аваддон чуть двинул пальцем, и меня протащило вбок.
Носки прошаркали по камням, и через секунду пальцы поцеловала раскалённая магма. Я закричал от боли, а дьявол захохотал:
— Ты же владеешь стихией огня, червь! Так помоги себе!
Я и вправду попытался утихомирить огонь. Вообразил энергию спирали, опустил её к стопам. Стало полегче, и огонь даже согласился чуть подпитать меня энергией.
— Говорят, что равновесие, когда Бездна соприкасается с Небом, позволяет стать Абсолютом, — Аваддон усмехнулся, — Но я был в разуме Каэля, чувствовал его, как себя. Я был богом, и оставался дьяволом… но Абсолютом не стал.
При этих его словах я вдруг почувствовал за пазухой у живота какое-то тепло. И это был не талисман, уж покалывание шерсти я бы сразу отличил.
— А этот серафим Эзекаил, — Аваддон продолжал вещать, — Он на века завис в истинном равновесии! Демон-ангел в Инфериоре…
— Он… продал… тебе душу…
На лице дьявола промелькнуло удивление:
— Правильно говорят, в этом огромном мире ничего не утаишь, — Аваддон расхохотался, и оглянулся через плечо.
Демоны из его свиты сразу же в страхе отлетели, чуть ли не распластались под сводами:
— Мы верны тебе, владыка!
— Мы не предавали!
Дьявол только покачал головой, и пара демонов перестала быть. Просто упали вниз, как подкошенные, их тела с плеском исчезли в магме. Через пару секунд светлячки прилетели к Аваддону.
— Да, я подстраховался, — дьявол кивнул, — В разум Эзекаила мне уже не удастся войти, но он выполнит любой мой приказ.
Тепло на моей груди перешло в жжение, и не сразу до меня дошло, что это печать со словом Каэля. Она явно реагировала на разговоры о богах.
— А в чушь, что Абсолютом становится просва, я не верю, — и движением пальца Аваддон стал опускать моё тело вниз.
Я сразу же напрягся, стал приказывать магме расходиться. Ну же, стихия огня, поддайся мне.
Бурлящая поверхность лавы стала подо мной прогибаться, будто ускользая от ног. Я даже обрадовался, что у меня наконец получилось управлять огнём.
— Как ты можешь приказывать огню в присутствии хозяина Тенебры? — слегка удивился Аваддон.
Он свёл брови, махнул другой рукой.
Вогнутая под ногами магма дрогнула, я зажмурился… Ничего не произошло, мои ноги пока были при мне.
Аваддон недовольно заурчал, нахмурился.
— Белиар, сраный ты червяк, — дьявол оскалился, — Не смей мне мешать.
«Поднёбыш, не дрейфить».
Голос Белиара так неожиданно прозвучал в голове, что я вздрогнул. И вместе с тем вдруг вернулась уверенность в своих силах.
О да, сущность демона всегда дарила чрезмерную уверенность, но сейчас мне это так было нужно.
— Что… делать? — прохрипел я.
«Я тут частица Абсолюта или ты? Думай, поднёбыш, шевели мозгами. Хродрик говорил, у тебя их до хрена!»
— Что-то мне… не верится…
«Давай, зови своих богов или Абсолюта, кого там! Я долго не выдержу!»
— Белиар, — недовольно повторил Аваддон, — Третий раз умрёшь навсегда, разве ты не помнишь?
Моё тело вдруг начало вибрировать, плечи и ноги выгибаться в суставах. Меня пронзила боль — будто две неведомые силы боролись за меня.
