- Время идет, задавай вопрос, - потребовал голос.
- А сейчас миру опасность не грозит?
- Нет, - последовал четкий ответ, - ты дала духу свою силу – чистую магию, лишенную разрушения. И кровь. Он свободен и не поврежден.
- Я рада, - искренне призналась девушка. – Мне его было жаль.
- Его не надо жалеть. В мире все идет своим чередом. У каждого своё испытание – у духа и у человека. Ты справилась.
- Это было мое испытание? – удивилась девушка. – Для чего? Зачем меня испытывать?
На этот раз ее вопрос просто проигнорировали. Вместо этого голос сказал:
- Ты заслужила плату за свою помощь.
- Какую плату? – заинтересовалась она.
- Узнаешь. Всему свое время. Запомни!
Голос затих, видение начало меркнуть, и Эрна провалилась во тьму – целительную тьму крепкого сна. Больше ее ничего не беспокоило до самого утра.
Утром ее разбудил Рик, но не нежным поцелуем в макушку, к которым девушка уже успела привыкнуть, а восторженным воплем.
- Что это у тебя? Эрна, что это?
- Где? – она честно попыталась спросонья понять, о чем речь. Получалось не очень.
- В руке. Ты где это взяла?
Она машинально сжала пальцы обеих рук и поняла, что в одной что-то действительно есть – круглое и удивительно холодное. Она поднесла ладонь к глазам. Там был красивый, ярко-голубой камень, абсолютно гладкий и плоский, с отшлифованным отверстием в центре – маленький плоский бублик.
- Что это? – повторил Рик.
- Плата за труды, - Эрна улыбнулась, - подарок Небес за спасение духа из штольни.
- Тебе опять снились волшебные сны?
- Да, и я снова говорила с Небесами, - Эрна улыбнулась и игриво посмотрела на Рика сквозь дырочку в камне. – Меня пригласили на беседу. Я задавала вопросы, а мне отвечали, - она замялась и честно призналась, - почти всегда отвечали.
- Расскажешь?
- Да. Мне самой интересно, что ты по поводу всего этого думаешь.
Рассказ вышел довольно коротким. Девушка замолчала, ожидая, что скажет любимый. И Рик сказал. Так сказал, что Эрна покраснела. Ему совершенно не понравилось, что его любимую подвергли серьезной опасности, пусть даже ради такой благородной цели, как спасение мира. Потом, слегка перегорев, он забрал у нее камень. Повертел в руках, любуясь игрой цвета.
- У меня где-то в мешке завалялся шнур. Сейчас смастерим тебе амулет. Не пропадать же добру? Будешь носить. Это – очень полезная вещь. И редкая. Купить невозможно. Такие сохранились в старых семьях, принадлежащих древним родам. Их передают по наследству. Мой, - он достал свой амулет, - достался мне от прадеда.
- У тебя такой древний род? – удивилась девушка. Рик ничем не напоминал заносчивых аристократов.
- Да. Очень. Один из самых древних в мире.
- Расскажи о своей семье!
- Эрна, - парень замялся, - я не могу. Пока не могу. Не сейчас. Не обижайся, пожалуйста. Позже я тебе все объясню. Я очень на это надеюсь.
- Я тоже буду надеяться, - улыбка девушки вышла грустной. Никто не мог предсказать, что ждет их в будущем, только Святые Небеса, но они не давали ответов на такие вопросы. И Эрна вслух повторила фразу, услышанную в гроте, - всему свое время.
- Всему свое время, - повторил за ней Рик.
Шнурок действительно нашелся. Тонкая кожаная полоска цвета горького шоколада. Рик сложил шнур пополам, продел в отверстие каменного бублика, а в получившуюся петлю пропустил концы шнура. Камень оказался закреплен надежной петлей. Концы шнура завязали простым узлом.
- Ну, как-то так, - Рик протянул кулон девушке. Она нагнула голову, и он надел на нее амулет. – Потом сделаем другое крепление и подберем красивую цепь. А еще можно придумать оправу для камня.
- Мне и так нравится, - Эрна зажала амулет в кулаке и улыбнулась. – Спасибо.
Она приподнялась на мыски и поцеловала его в щеку. Рик взял ее ладонь и приложил к месту поцелую.
- И тебе спасибо, - сказал он.
- За что? – удивилась девушка.
- За то, что ты есть. За то, что ты такая, - он замолчал.
- Какая?
- Чистая, нежная, светлая, добрая, - он несмело улыбнулся, - самая лучшая. Любимая.
Эрна смутилась и опустила глаза. Ей впервые признавались в любви. Глупые детские признания ведь не в счет? Правда?
- Я тебя тоже люблю, - сказала она, не поднимая глаз, и смутилась еще сильнее.
- Какое же ты еще дите, - Рик наклонился и поцеловал ее в лоб.
А потом он развернулся, подхватил свою одежду и вышел из комнаты, притворив за собой дверь.
- Я взрослая! – с опозданием прокричала девушка и с мечтательной улыбкой завалилась на подушки, закинув руки за голову. Жизнь была прекрасна. Ее любили.
К завтраку она вышла чудесном платье цвета топленого молока. На груди у нее висел амулет, сделанный любимым. Эрна была самой счастливой на свете. Рик уже успел сменить одежду. Они с котом сидели впроголодь и ждали главную гостью этого дома.
- Сходи, пожалуйста, в кладовую, - попросил Рик. – Нас здесь не любят и без тебя кормить отказываются. Здесь любят только тебя.
- Мяу, - возмущенно подтвердил Кисун.
- Да, - сказала Эрна кокетливо, - меня все любят. Я хорошая.
- Самая лучшая, - согласился Рик, - никто с этим и не спорит.
Девушка наставила на него пальчик и произнесла глубокомысленное:
- Вот! – а потом направилась в кладовую.
Там несколько раз звякнуло, дзынькнуло, и в гостиную просочились умопомрачительные ароматы чего-то печеного.
- Я помогу, - не сдержался парень и побежал за ней следом.
Там они слегка задержались. А, когда появились с корзинкой и подносом, губы у Эрны были краснее обычного, а Рик имел слегка смущенный и озадаченный вид. Кот только хмыкнул, но комментарии оставил при себе.
За столом голубки вели себя вполне прилично, отчего Кисун веселился еще сильнее. Эрна упорно опускала глаза, а Рик буквально сыпал налево и направо любезностями.
- Дети малые, право слово! – не сдержался кот.
- Почему? – возмутилась Эрна.
Кот оставил ее вопрос без ответа, махнул лапой и улегся на трофейный матрас. Он тоже был уверен, что жизнь удалась. В кладовой снова что-то звякнуло. Эрна подскочила было, чтобы принести, но парень остановил ее.
- Посиди, я сам схожу.
Девушка улыбнулась и осталась на месте. Рик подошел к двери, ведущей в кладовую, открыл ее и сделал шаг вперед. Вдруг дверь неуловимо изменилась, приняла форму арки. По периметру ее проявилась каменная кладка. На камнях проступили символы древнего письма. Над головой парня разлилось свечение, дверной проем подернулся рябью.
