— Не хотелось бы спорить с вышестоящим офицером, но мне помнится, что в уставе сказано “в пять раз”.
— Проверим, когда вернемся в Скултик.
— Йонат снова жалуется, но люди довольны, что оказались под кровом. Они развели в замке огонь. Почему бы вам не спуститься туда на время?
— Беспокоишься за мои старые кости?
— Вам надо отдохнуть. Завтрашний денек будет не из легких.
— Да, ты прав. Позаботься, чтобы часовые были настороже.
— Приложу все старания.
Геллан пошел было вниз, но вернулся.
— Вагрийцев больше пятисот, — сказал он.
— Я так и думал. Ложитесь-ка спать. И осторожней с этими ступеньками — я всякий раз молюсь, когда хожу по ним.
Геллан осторожно спустился вниз и прошел через мощеный двор к замку. Петли ворот проржавели, но солдаты подперли створки клиньями. Геллан протиснулся в щель и подошел к огромному очагу. Огонь горел жарко, и Геллан погрел над ним руки. Когда он вошел, все разговоры стихли, и солдат по имени Ванек обратился к нему:
— Мы развели для вас огонь в восточной комнате, командир. Там есть и койка, если пожелаете соснуть.
— Спасибо, Ванек. Йонат, пойдем-ка со мной на минуту.
Высокий, костистый Йонат встал и последовал за Гелланом. “Снова Сарвай наябедничал”, — подумал он и приготовился оправдываться. Войдя в небольшую комнату, Геллан снял плащ, панцирь и стал перед потрескивающим огнем. — Знаешь, почему я повысил тебя?
— Возможно, потому, что сочли меня подходящим? — нерешительно молвил Йонат.
— Да, разумеется. Но дело не только в этом: я доверяю тебе.
— Благодарствую, — сконфузился Йонат.
— Поэтому я говорю тебе — и смотри, чтобы до завтра никто другой об этом не узнал: против нас будет не меньше пятисот вагрийцев. — Столько мы ни за что не сдержим.
— Надеюсь, что сдержим — Эгель очень нуждается в провизии. Всего три дня, больше нам не понадобится. Я хочу, чтобы ты взял на себя западную стену. Отбери себе двадцать воинов, лучших стрелков и рукопашных бойцов, но удержи ее!
— Нам следовало бы пойти на прорыв. Еще не поздно.
— У Эгеля четыре тысячи человек, которым недостает оружия, еды и лекарств. Жители Скарты голодают, пытаясь прокормить их. Так больше продолжаться не может. Вечером я как следует осмотрел повозки. Там двадцать тысяч стрел, запасные луки, мечи и копья — а еще солонина, сушеные фрукты и тысяч на сто серебра.
— Сто тысяч! Это им, видать, жалованье везли.
— Скорее всего. А Эгель с помощью этого серебра сможет купить все что угодно, хотя бы и у надиров. — Неудивительно, что они послали пятьсот человек отбивать обоз. Я бы и тысячи на такое дело не пожалел.
— Мы заставим их раскаяться в том, что они послали так мало. Ну как, удержишь ты западную стену с двадцатью людьми?
— Попробую.
— Это все, о чем я прошу.
Йонат ушел, и Геллан улегся на койку. От нее пахло пылью и плесенью, но она показалась ему мягче шелковой постели под балдахином.
Он уснул за два часа до рассвета, перед сном вспомнив о том, как повез детей в горы.
Если бы он знал, что они последний день проводят вместе, он вел бы себя совсем по-другому. Он прижал бы их к груди и сказал бы, как любит их...
К утру гроза прошла, и рассветное небо, очищенное от туч, сияло яркой весенней голубизной. Геллан проснулся как раз к тому часу, когда на востоке заметили всадников. Он быстро оделся, побрился и взошел на стену.
Две лошади шли медленно, тяжело нагруженные. Когда они приблизились, Геллан разглядел, что на одной едут мужчина и женщина, а на другой — мужчина с двумя детьми.
Махнув рукой, он направил их к разрушенным воротам западной стены и приказал сдвинуть повозки, чтобы дать им проехать.
— Допроси их, — приказал он Сарваю. Молодой офицер спустился во двор, где всадники сходили с коней, и сразу направился к человеку в черном кожаном плаще. Тот был высок, волосы имел темные, с проседью, и почти черные глаза, в которых не видно было зрачков. Смотрел он решительно и угрюмо, а двигался с осторожностью, соблюдая равновесие. Он держал руку на маленьком черном арбалете, на широком черном поясе висело несколько ножей.
— Доброе утро, — сказал Сарвай. — Издалека будете?
— Можно и так сказать, — ответил путник, глядя, как повозки опять ставят на место.
— Для вас, пожалуй, было бы лучше не оставаться здесь.
— Нет, — спокойно возразил путник. — Вагрийские дозоры рыщут повсюду.
— Они охотятся за нами, — сказал Сарвай. Человек кивнул и двинулся к стене, а Сарвай обратился к другому, который держался около молодой женщины с двумя детьми.
— Добро пожаловать в Мазин. — Сарвай протянул руку, которую Дардалион дружески пожал, поклонился Даниаль и присел на корточки перед девочками. — Меня зовут Сарвай, — сказал он, снимая свой увенчанный перьями шлем. Испуганные сестренки уткнулись в юбку Даниаль. — Дети никогда меня не дичились, — смутился офицер.
— Им пришлось много выстрадать, — пояснил Дардалион, — но скоро они освоятся. Есть у вас еда?
— Какое невнимание с моей стороны. Пойдемте.
Он отвел их в замок, где повар готовил завтрак из овсянки и холодной свинины, и усадил за наспех сколоченный стол. Повар поставил перед ними миски, но дети, попробовав, тут же оттолкнули их.
— Вот гадость, — сказала Мириэль.
Один из сидевших поблизости солдат подошел к ним.
— Что тебе не нравится, принцесса?
— Каша несладкая.
— Так у тебя же сахар в волосах — возьми да подсласти.
— Нету у меня никакого сахара!
Солдат поерошил ей волосы и раскрыл ладонь, на которой лежал крошечный кожаный мешочек. Солдат развязал его и посыпал овсянку сахаром.
— А в моих волосах сахар есть? — загорелась Крилла.
— Нет, принцесса, но твоя сестренка, конечно же, поделится с тобой. — Он высыпал остатки своего маленького запаса в миску Криллы, и девочки принялись за еду.
— Спасибо, — сказала Даниаль.
— Мне это в радость, госпожа моя. Меня зовут Ванек.
— Вы добрый человек.
— Я люблю детей. — Он вернулся за свой стол.
Даниаль заметила, что он слегка прихрамывает.
— Два года назад на него упала лошадь и сломала ему ногу, — сказал Сарвай. — Он хороший парень.
— Найдется у вас лишнее оружие? — спросил Дардалион.
— Мы захватили вагрийский обоз — там есть и мечи, и луки, и панцири.
