– Что ты ищешь? – промямлила я.
– Только тебя, Эмма.
Меня? Но я ведь лежала перед ней. Я бы с радостью покачала головой от такой бессмыслицы, но Луна держала меня крепче, чем это могли бы сделать два гвоздя. Последним, что я увидела, были серебристые нити, которые она при помощи пера вытаскивала из моей головы и наматывала на золотые веретена.
– Твои результаты не столь однозначны, как у Коллама. – Киовар строго посмотрел на меня.
Луна сидела позади него, опустив взгляд на свои руки на коленях. Между нами на столе стояла миска с жидкостью, в которой находились золотые веретена. Серебряные нити, которые Луна вытащила из моей головы, дергались, пытаясь освободиться. Я задалась вопросом, сколько воспоминаний я потеряла с этими мыслями, и смотрела на свою память.
– Это всего лишь копии, – перебил поток моих мыслей Киовар. – Мы не воруем воспоминания.
– Это хорошо.
– При осмотре Коллама мы были уверены в том, что он не несет ответственность за произошедшее в Беренгаре. В твоем случае мы таких выводов сделать не можем.
Я испуганно нахмурила лоб.
– Что ты имеешь в виду?
– То, что говорю. В твоих воспоминаниях мы нашли фрагменты Муриля.
Я вздрогнула, когда это имя появилось так внезапно.
– Фрагменты зеркала? – подумала я, пытаясь подавить дрожь в руках.
Киовар кивнул.
– Я его уничтожила, – напомнила ему я. – Я чуть не умерла при этом. Разве не естественно, что вы находите воспоминания об этом?
– Я имею в виду не воспоминания. – Он наклонился над чашей.
Только сейчас я поняла, что она, похоже, была сделана не из обычного металла. Он немного надавил на нее, и материал поддался. Он был словно живой. Стенка чаши была тонкой и в прожилках. Жидкость в ней забулькала.
– Что это такое?
– Лембрар.
– Ясно.
– Это сосуд для хранения мыслей и воспоминаний, – объяснил он терпеливей, чем я ожидала.
– Что это за материал?
– Ты с таким не сталкивалась. Он состоит из мыслей и воспоминаний, которые он вмещает. Этот сосуд, так сказать, постоянно воссоздается. Таких осталось очень мало. Один есть у магов и один у фавнов, – ответил он. – Раньше у каждого народа было по Лембрару. Но со временем они были утрачены.
– Это звучит жутко.
– Но это не так. Мы питаем его копиями наших мыслей, и он позволяет нам ничего не забывать.
– Что вы обнаружили в моих воспоминаниях? – нетерпеливо спросила я.
– Смотри сама. – Он указал на одно из веретен. – Твои воспоминания серебристые. Этого следовало ожидать, ведь твои глаза и свет тоже такого цвета. В принципе они выглядят совершенно нормально. – Он взял в руку перо, переливавшееся золотом и казавшееся прозрачным. Его пальцы скользили по корпусу пера. – Это перо – одна из наших ауреол. Оно обладает магическими способностями и показывает нам то, что мы жаждем знать. – Он протянул перо по моим воспоминаниям. Нити отрывались от веретен и теперь плавали в тягучей жидкости.
Он три раза перепутал нити, прежде чем снова поднять перо. На золотом наконечнике блестели крошечные черные кристаллы.
Я не могла отвести от них взгляда.
– Осколки зеркала? – потрясенно прошептала я.
– Совершенно точно. Они, должно быть, проникли в тебя, когда ты уничтожила Муриль.
И я кивнула.
– А что ты нашел в Колламе?
– Ничего, – ответила за Киовара Луна. – Его воспоминания были лазурного цвета, притом совершенно чистые. Ауреола не обнаружила никаких признаков лжи, а от нее ничего не скроешь. – Она сказала это совершенно уверенно.
– Ауреола?
Киовар и Луна обменялись взглядами.
– Ауреолы – это наши семь святынь, – кратко ответил Киовар. Его тон подсказал мне, что я была последней, с кем он будет делиться дополнительными сведениями по этому поводу.
– Теперь ты можешь идти, Эмма. Ларимар выделила своего сына Рубина на твою защиту.
– Ты имеешь в виду, что он будет за мной следить?
– Называй как хочешь. Я предложил немедленно взять тебя под стражу, но Элизьен это запретила. Она за тебя ручается.
Я потрясенно посмотрела на него. Неужели он говорил серьезно?
– Меня сильно беспокоит результат твоего осмотра, – надменно заявил он. – Мы не знаем, что означают эти осколки. Если этому вообще есть какое-то объяснение, я приложу все усилия, чтобы все выяснить. Для твоей защиты и для нашей. – Его узкий рот скривился в ободряющей улыбке.
Я кивнула, не способная хоть что-то ответить. Луна открыла дверь и сопроводила меня к выходу.
– Киовар сделает все, что в его силах.
К противоположной стене в коридоре прислонился Рубин. Он одарил меня лучезарной улыбкой.
– К твоим услугам. – Он поклонился и подмигнул Луне, щеки которой тут же окрасились в розовый цвет.
– Ты должен со всей серьезностью подойти к этой задаче, – увещевал его Киовар, шагавший позади нас. – Твоя мать очень тебе доверяет.
Когда целитель вспомнил про мать Рубина, лицо юноши исказилось так, будто он почувствовал боль. Но спустя мгновение он вновь улыбнулся.
– Конечно, мы же не хотим разочаровывать маму. Я не собираюсь ни на шаг отходить от Эммы. – Он предложил мне свою руку.
Я сердито фыркнула и побежала к выходу.
Рубин, смеясь, последовал за мной.
– Я же сказал, что не отстану, – прошептал он за моей спиной. – Ты еще будешь рада моей помощи.
– В этом я сомневаюсь.
– Радуйся, что Рубин вызвался быть твоей няней, – ругалась со мной Рэйвен. Мы сидели на террасе нашего дома и потягивали разноцветные коктейли, приготовленные Рубином. – Тебе могло повезти гораздо меньше. Ларимар могла настоять на домашнем аресте или выделить тебе охранников.
Коллам, сидевший напротив меня, наблюдал за мной, нахмурив лоб.
– Скоро они узнают, что происходит с осколками Муриля. – Он взял меня за руку.
– Почему они ничего не нашли у тебя?
– Может быть, потому, что с Колламом все в порядке? – Рэйвен серьезно посмотрела на меня. – Возможно, нам действительно стоит искать причину в тебе?
– Большое спасибо, – прошипела я, хлопнув ладонью по столу.
– Успокойся, Эмма. – Коллам погладил меня по рукам.
– Нам надо навестить Софи и доктора Эриксона. Это отвлечет нас, – сказала Рэйвен. – И, кроме того, они наверняка ждут, что мы будем держать их в курсе ситуации.
Рубин поднялся с места.
– Он что, идет с нами? – спросила я у Рэйвен.
