Ларимар отвернулась, словно боясь, что я могу заразить ее какой-нибудь болезнью.
– Какими заслугами бы вы ни гордились в прошлом, я не позволю, чтобы в Лейлине хотя бы один эльф пал жертвой этой темной магии. Прошлой ночи было достаточно. Элизьен могла умереть.
Мне показалось, что последнюю фразу она произнесла не с таким ужасом, как все предыдущие.
– Впрочем, есть и второй вариант… – Она театрально замолчала. – Но ты его уже знаешь. Выбор за тобой.
– Можешь забыть об этом, – прошипела я.
– Я так и думала. – Она повернулась, чтобы уйти.
– Рубин?
Но Рубин не сдвинулся с места.
– Как хочешь. – Она вышла из комнаты.
Я, все так же хмуря брови, смотрела ей вслед, даже когда дверь уже закрылась. Я не поддавалась иллюзиям: она взяла нас под охрану. Мы не могли никуда сбежать, да и куда мне деть Коллама?
Дверь снова открылась, и в комнату вошли Мерлин и Рэйвен. Я опустилась на стул и уставилась на стол в процедурной. В комнате повисла свинцовая тишина, но ее нарушила Рэйвен:
– Есть ли какие-то предложения?
Я покачала головой, но не подняла на нее взгляда.
– Я могла бы отвезти тебя в Портри, – предложила она.
– Без Коллама я никуда не поеду.
– Он может убить тебя.
И теперь я подняла на нее глаза. Ее лицо казалось мне каким-то осунувшимся.
– Я знаю, что ты желаешь мне только хорошего. Но я не оставлю его. Он не причинит мне вреда.
– Ты не можешь на это рассчитывать. Муриль крепнет с каждым днем. Коллам пока что может сопротивляться. Но то, что она завладеет им полностью – лишь вопрос времени, – возразил Мерлин.
– Здесь Эмма и Коллам хотя бы не остаются наедине с проблемой, а вот в Беренгаре будет плохо. Талин не станет им помогать, – вмешался Рубин.
Я благодарно ему улыбнулась.
– Именно этого я и боюсь, и поэтому было бы лучше, если бы я смогла отвезти ее в безопасное место. В своем мире она вне опасности.
– Я не думаю, что моя мать позволит тебе увезти Эмму. Она хочет сделать из вашего отъезда целое представление. Наконец-то у нее появилась возможность надавить на Элизьен. Королеве придется пойти на уступки. Все обсуждают этот инцидент. В «Харуспексе» все описано в мельчайших деталях. Думаю, каждый из нас понимает, кто позаботился о том, чтобы эти сплетники обо всем узнали. – Рубин положил желтоватый лист на стол. – Она, разумеется, никогда никому не расскажет о том, что сама распускает эти слухи. Все-таки рассказывать обо всем желтой прессе – ниже ее достоинства.
Я взглянула на листок и уставилась на заголовок.
«Сорванное покушение на королеву»
Под заголовком были описаны вчерашние события на озере. Кроме того, там были картинки, изображающие Коллама, Элизьен и меня. В конце было написано: «Мы, редакция «Харуспекс», присоединяемся к требованиям Ларимар о немедленном прекращении отношений с другими народами. Каждый народ сам несет ответственность за свое выживание. Мы не должны тратить силы на других, когда сами стоим у пропасти».
– На улице только об этом и говорят, – пояснила Рэйвен. – Элизьен в тупике. С одной стороны, она хочет помочь вам, а с другой – она несет ответственность перед нашим народом.
– А моя мать только все усложняет, – дополнил Рубин. – Элизьен не может говорить об этом открыто, но она попросила Мерлина принять участие в расследовании инцидентов. А Киовар готов есть с рук Ларимар. – Рэйвен посмотрела на волшебника.
– Не жди от меня чудес, – ответил он. – Я знаю, что ты не хочешь даже рассматривать этот вариант, но было бы разумнее поехать в Аваллах и взять Эскалибур, – добавил он.
Я ошеломленно посмотрела на него.
– Я не буду пользоваться мечом, потому что никогда не смогу убить Коллама.
– Его можешь взять только ты, и, возможно, кто-то другой в случае необходимости мог бы им воспользоваться.
Я покачала головой:
– Ты хоть понимаешь, что ты от меня требуешь?
– Да, понимаю. Но я также понимаю, что Коллам тоже попросил бы тебя об этом.
– Я очень в этом сомневаюсь.
– Мерлин прав. – Рэйвен беспокойно елозила на стуле взад-вперед. – Мы должны хотя бы быть готовы.
Я вскочила с места и, не говоря больше ни слова, бросилась к двери.
– Дайте ей побыть одной хотя бы немного, – услышала я фразу Мерлина.
Я бежала по оживленным улицам Лейлина. Эльфы отскакивали от меня, когда я неслась мимо них. Ослепленная слезами, я следовала по главной улице, ведущей меня к воротам города. Лишь когда мои ноги начали гореть, а режущая боль в боку стала невыносимой, я замедлила темп.
Невероятно умиротворяющая обстановка действовала мне на нервы. Я неохотно побежала в лес и добралась до холма, с которого открывался вид на весь город. Мне стало тяжело дышать, но это было не из-за напряжения, а от дыры в моем сердце, которая с каждым шагом лишь увеличивалась. Боль стала такой невыносимой, что мне пришлось остановиться. Я опустилась на землю.
Я краем глаза видела цветы вишни, покачивавшиеся на ветру, а также усыпанную желтыми и красными цветами траву. От шума города ничего не осталось. Лишь щебет воробьев и песни жаворонка нарушали тишину. Где-то неподалеку плескался ручей. Эта идиллия резко контрастировала с тем, что происходило у меня внутри. Задыхаясь, я лежала на лугу. Прошла еще целая вечность, прежде чем мое дыхание и сердцебиение успокоились. Что мне делать? К кому обратиться за советом? Я закрыла глаза, и бесчисленные воспоминания вырвались наружу. Воспоминания о жизни без проклятий, фей и эльфов.
Я видела, как мы с матерью сидели в Старбаксе. Мы пили ее любимый двойной капучино с обезжиренным молоком и делили друг с другом огромный черничный кекс. Она смеялась, и я заметила, как она красива, когда выглядит счастливой. Это случалось слишком редко. Потом мы сидели на берегу озера, и она умоляла меня никогда не заходить в воду. Когда я пообещала ей это, она крепко меня обняла, и я почувствовала ее слезы на своих плечах. Я видела себя в школьном дворе в Портри. Я тяжело сглотнула, поняв, что моя мать к тому моменту уже была мертва.
С уголка моего глаза сбежала единственная слезинка, которая тут же капнула на траву. Мы с Амели сидели у стены школьного двора и наблюдали за Колламом, который стоял рядом с Валери. Она смеялась и смахнула с лица длинные волосы. Когда я закатила глаза от этого жеманного жеста, взгляд Коллама вдруг остановился на мне. Даже в воспоминании я чувствовала, как румянец подкатил к моим щекам. Неужели я когда-то вела такую нормальную жизнь?
Я лежала под обдуваемыми ветром деревьями. Коллам нашел меня, когда я заблудилась. Я превратилась в сосульку, и он понес меня к машине. Он не отпускал меня. Тогда я впервые почувствовала его кожу под своими руками. Картинки сменяли друг друга, и не всегда я с точностью понимала, когда происходил тот или иной момент. Иногда это были воспоминания, полные нормальности: в одной из них я рисовала картины в хижине доктора Эриксона, а Коллам просто смотрел на меня. Я лежала на кровати с Амели, и она хихикала, рассказывая мне об Эйдане. Бри принесла нам чай. Я сидела с Колламом рядом с маленьким озерцом и слушала его игру на гитаре. Позже мы лежали бок о бок на траве, а его пальцы рисовали круги на моем животе, пока я, смеясь, не повернулась к нему и не поцеловала его. Улыбаясь, я смотрела следующую картинку: Амия заплетала мне волосы. Коллам снова появился в моих мыслях. Он взял за руку Амию и посмотрел на меня взглядом, полным печали. Почему я тогда не видела этого? Я просто приняла его решение, когда он заявил, что больше не любит меня. Потому что я не очень верила, что он может любить меня так же, как я его. Боль, одолевавшая меня сейчас, ударила со всей силой. Столько времени было потрачено впустую, безвозвратно потеряно. Я свернулась калачиком, чувствуя, что меня разорвет на куски, если я не буду держаться.
