– Бирт, – говорит он и внезапно улыбается. – Однажды, когда мы были еще детьми и посещали город с родителями, мы с Мей сбежали, чтобы посмотреть на бега дрейков, и я подкупил одного из владельцев дрейка, чтобы тот позволил нам поучаствовать.
Как же странно думать о нем и королеве Мейлир как о детях, вытворяющих шалости, как и подобает ребятишкам.
– Вы выиграли?
Он качает головой.
– Я упал недалеко от линии финиша. Остаток путешествия половина моего лица была в синяках. Родители были в ярости. Но рынки Бирта оказались просто чудесными. Отец купил нам сахарные сливовые цветы.
– Сахарные сливовые цветы? – я никогда не слышала о подобных сладостях.
– Такие не продаются в Вос-Тальвине.
Я смотрю на свои руки, сжимающие поводья Яндора. Понимаю, что скучаю по людным улочкам, статуям Сестер и чувству, что каждый поворот скрывает длинную историю. Увижу ли я Вос-Тальвин когда-нибудь снова?
Поняв по моему лицу, о чем я задумалась, он говорит:
– Тебе не следует беспокоиться. Ронин гарантирует вам обеим безопасность на пути к нему.
– Разве… разве такое можно гарантировать здесь?
– Знаю, это кажется едва ли невозможным, учитывая, какими непокорными стали деревья в последние годы. Леса уже и до этого разрастались, только очень медленно. Силы Ронина не безграничны, но их всегда было достаточно, чтобы гарантировать безопасность его гостям.
– Вам не кажется это странным? Спустя почти три столетия единственное, что изменилось, это то, что он только сейчас… – я не заканчиваю фразу. Не говорю о том, что Ронин, вероятно, теряет свои магические силы. Опасная мысль, чтобы произносить подобное вслух.
Принц Мейлек уже было открывает рот, чтобы ответить, но потом замирает. Я терпеливо жду, раздумывая, что же еще он может знать такого, чего не знаю я. Очевидно, что принц Эвейвина должен знать куда больше и владеть куда большей информацией о лидерах других государств, чем я. Но, к моему разочарованию, он ничего так и не говорит. Вместо этого он зовет одного из блейдов, который приносит нам еду, и мы перекусываем по пути дальше.
До заката остается всего несколько часов, когда Мертвый Лес наконец появляется перед нами как чернеющее пятно позади последних окраинных ферм. Страх сдавливает меня, усиленный беспокойством Саенго, которое продолжает давить твердо и уверенно на мою спину.
Принц Мейлек ускоряется и выходит вперед меня. Саб-Хлий оказывается не чем иным, как россыпью палаток и несколькими шаткими постройками. Мертвый Лес стелется впереди, корявый, как съежившийся паук под небом.
Мы проходим мимо ряда факелов и стражников. Они кланяются принцу Мейлеку, а затем ведут нас в центр своего лагеря. Еще больше солдат появляется, чтобы сторожить нас, все поглядывают с любопытством. На них самые простые кожаные доспехи без особых украшений, лишь серые пояса, повязанные на талии, и мечи.
Знамя Ронина развевается на верхушке одного из самых больших тентов: скелетоподобное дерево, кривое и уродливое. Его силуэт напоминает очертания паука. Не случайно, я уверена.
Принц Мейлек ненадолго отходит, для того чтобы поговорить с двумя людьми. Их обмундирование и стиль, которым завязаны их пояса, намекают, что они являются офицерами Ронина. Один из них шаман. У другого – темно-серая кожа, хотя он и выглядит моложе и более поджарым, а его волосы абсолютно седые.
Тенеблагословленный, понимаю я. Я знаю о них крайне мало, мало даже о том, как они выглядят. Пару раз слышала, что некоторые из тенеблагословленных живут в портовых городах Эвейвина, однако целые кланы редко переходят Казаинские горы.
Я кошусь на Саенго. Ее глаза застыли на деревьях Мертвого Леса. Она выглядит так, будто ей нехорошо. Жаль, что у меня нет времени объяснить ей, почему то, что мы отправляемся на встречу с Ронином, на самом деле хорошая затея. Однако не уверена, что даже эти знания ей особо помогут.
Мертвый Лес пугает и меня, потому что я не могу сразиться с деревьями, как с солдатами. Я не могу одолеть их с помощью своих навыков владения оружием или талантами ближнего боя. Лишь обещание Ронина о безопасности и наша собственная смекалка находятся между нами и яростью лесных духов.
Однако если Мертвый Лес является нашим единственным путем для встречи с Ронином, то нам лучше поторопиться. Скоро сядет солнце. Даже после всех тренировок и испытаний Кендары идти сквозь эти черные деревья по собственной воле в потемках потребует от меня куда больше силы воли, чем у меня имеется.
Глава 7
Мы движемся дальше через разбитый лагерь у леса. Я замечаю, как один человек, двое шаманов и один тенеблагословленный передают по кругу флягу с питьевой водой, сидя у костра, где жарится пища, все они одеты в светлые мундиры солдат Ронина. Мне непривычно видеть все три расы, общающиеся между собой, точно они давние друзья. Однако до того, как королева Мейлир взошла на престол, такая картина не была особо необычной для земель Эвейвина.
Вскоре мы оставляем лагерь позади, и мое сердце начинает стучать под ребрами. Но когда мы приближаемся к границе леса, я понимаю, что голые ветки и кривые стволы деревьев выглядят не очень-то пугающе, а скорее уж печально. Может, всему виной мои ожидания, может, я просто ждала увидеть что-то чрезвычайно жуткое в чем-то обычном и грустном. Может, рассказы об этом месте все преувеличивают, а сказки рассказывают для запугивания детей и путешественников, чтобы те не осмелились потревожить территории паучьего короля.
Саенго ничего не говорит о своих ожиданиях. Ее страх точно нож, воткнутый у меня между лопатками. Я заставлю Яндора остановиться, чтобы оказаться наравне с ее дрейком. Блейды собираются вокруг нас, будто бы ожидая, что мы попытаемся сбежать, когда позади нас остался лагерь, полный солдат Ронина, а впереди простирается Мертвый Лес.
Я беру Саенго за руку, слегка вздрагивая, когда от этого прикосновения ее страх проносится по моим рукам и ногам.
– Мы войдем туда вместе.
Она сжимает мою руку в ответ, ее пальцы оказываются холодными как лед. Лишь благодаря нашей необъяснимой связи я могу сказать, что она напугана. Выражение ее лица невозможно прочесть, когда она поворачивает голову, чтобы посмотреть на Лес перед нами.
Деревья, оказывается, куда выше, чем я ожидала, многие высотой примерно с башню Кендары. Этот лес, должно быть, был старым уже в те времена, когда души пустили здесь свои корни. Грязная, ничем не помеченная тропа, которую я не замечала до того, как мы на ней оказались, ведет между стволами вглубь. Дорога начинается от двух камней, воткнутых в землю, но вскоре исчезает в сгущающейся темноте. На суках нет листьев, нет вообще ничего зеленого. Ветки изгибаются и тянутся, сплетаясь в такие тугие узлы, что очень мало солнечного света добирается до земли.
