Саенго наблюдает, в ее карих глазах мечется что-то среднее между забавой и беспокойством, когда я оборачиваю книгу тканью. Затем сжимаю свой самодельный снаряд в руке, стараясь покрепче его схватить. Если нас поймают, накажет ли меня Ронин? В Гильдии я знала, чего от меня ждут, что дозволено, а что запрещено, и знала, какое наказание меня ждет в случае, если я оплошаю. Здесь же я понятия не имею, как далеко мне позволено зайти.
Мои пальцы сжимаются на книге. Я не стала ученицей Кендары за то, что вела себя осмотрительно. Так что полагаю, лучше бы нас не поймали.
Я швыряю книгу в окно. Стекло разбивается, почти не сопротивляясь. Мы с Саенго вздрагиваем. Книга приземляется на землю с характерным глухим ударом. Я на миг замираю, прислушиваясь, но вокруг опять лишь тишина. Когда я убеждаюсь, что Фаут не несется по рядам в поисках меня, я сбиваю торчащие в раме остатки стекла с помощью скатерти.
– Будь начеку, – говорю я Саенго. – Если Фаут придет нас проведать, придумай что-нибудь.
Саенго лишь недовольно поджимает губы в ответ на мою просьбу. Однако она не пытается меня остановить, когда я выскальзываю сквозь узкую оконную раму наружу с ловкостью, которую одобрила бы даже Кендара. Стекло разбилось на большие фрагменты, так что я собираю как можно больше осколков с земли, складываю в скатерть и завязываю, отдавая Саенго вместе с книгой. Накидываю грязь на оставшиеся мелкие части, чтобы проходящие мимо слуги ничего не заметили. Открытое окно привлечет куда меньше внимания, чем разбитое.
Одариваю Саенго самодовольной ухмылкой на прощание. Затем спешу вдоль стен замка, пока не оказываюсь у периметра палисадника из костей тролля. Я до сих пор мало чего видела в Краю Пряльщиков, но найти кабинет Ронина, должно быть, не так уж сложно. В этот поздний час двор уже опустел.
Я прохожу вдоль костяного заборчика. Внешние стены и остальные постройки стоят достаточно далеко от палисадника и деревьев, начинающихся впереди. Я прохожу по огромному двору с загонами, полными скота. Большинство животных спят, но некоторые все же принюхиваются и роют землю. Свинья заваливается на спину и барахтается в луже грязи. Мой нос невольно морщится от местного запаха.
За загонами стоит высокая стена с обвивающими ее камни лозами. Высокая арка с дверью ведет внутрь. Однако то, куда она ведет, меня удивляет. Открыв дверь, я вижу сад, поросший сорняками.
Выложенная камнями тропинка извивается, ведя между несколькими арками в другое окруженное стенами помещение, которое оказывается даже интереснее. Это лабиринт. Я с изумлением начинаю огибать его, выбирая кривые тропики и разглядывая уединенный садик. Арки выглядят восхитительно, на каменной кладке выгравированы симметричные цветочные узоры и фантастические животные. Когда этот сад цвел, он, должно быть, был просто чудесным.
Может, мне следует вернуться в библиотеку и прийти сюда утром вместе с Саенго, чтобы рассмотреть все как следует. Я разворачиваюсь как раз в тот момент, когда в моем сознании зарождается страшная мысль. Я чувствую, что в саду есть кто-то еще помимо меня. Это словно навязчивая боль в моих суставах, что-то давит на меня изнутри, точно крик, который хочет вырваться на свободу. У меня бегут мурашки по спине и рукам, хотя воздух совсем теплый. И все же что-то в этом неосязаемом присутствии кажется мне знакомым, хотя я и не могу до конца описать что.
Смахивая волосы со лба, я таращусь на тропинку слева от меня. Всего меня окружают четыре дорожки, одна ведет обратно ко входу, а три другие извиваются, приглашая следовать в неизвестность. Но арки слева от входа окутаны тонкой паутиной.
Я едва делаю пару шагов и замираю. Что-то щелкает в тишине: что-то – как удары тяжелого предмета по камню. Пространство за аркой темное от сгущающихся теней. Звуки становятся громче, быстрее и чаще, как щелк пинцета или… бесчисленных ног по каменной тропинке.
Я резко разворачиваюсь и несусь обратно, откуда пришла. У меня горят щеки, спина и лопатки дрожат, и будто бы леденящее дыхание крадется по моему позвоночнику, требуя, чтобы мои ноги бежали еще быстрее. Как только выскальзываю из сада, я запрыгиваю на стену, на ближайшую рейку, до сих пор не в силах отделаться от ощущения, что бесчисленные глаза наблюдают, как я отступаю.
Прохожу половину крыши, когда тихий свист раздается у меня за спиной. Пригнувшись, я хватаюсь за бортик одной рукой, чтобы не соскользнуть вниз, и прижимаюсь спиной к черепице крыши. Нож проносится мимо меня, лунный свет поблескивает на лезвии. У меня есть лишь секунда, чтобы задуматься, последовал бы за мной тот, кто бы ни был в саду. А потом на периферии моего зрения возникает черная тень, и меч пролетает над моей шеей. Я перекатываюсь и съезжаю с крыши. Закручивающиеся повороты замедляют мой спуск, так что мне удается схватиться пальцами за край крыши и перепрыгнуть через нее.
Мой обидчик не отстает, когда я соскакиваю с угла и прыгаю на землю. Как только мои ноги касаются почвы, я отпрыгиваю от камней, чтобы избежать нового удара длинного клинка.
Я отступаю назад, двигаясь в сторону костяного палисадника, пока мой преследователь перекатывается по земле и спешит следом. Передо мной появляется фигура, одетая с ног до головы в черное. Я даже не могу разглядеть его лицо. И опять он нападает на меня с поразительной скоростью, я успеваю лишь отклониться. Ночь помогает ему скрывать свои движения.
Мою шею словно жалит, когда лезвие проносится по моей коже. Затем он ворчит и отшатывается. В его рукаве сверкает кинжал, тот самый, который он в меня метнул. Мой взгляд привлекает крыша вверху, где пробегает Саенго, прижимаясь к черепице ближайшей башни. Она спрыгивает и исчезает за башней.
Тьма, которая скрывает моего обидчика, на миг растворяется, и я вижу его белоснежные волосы. Тенеблагословленный.
И он вовсе не в черной одежде. Это тени сгущаются вокруг его туловища, рук и ног, как одежда. Они точно костюм без швов покрывают его, и он растворяется в темноте замка. Лишь мельчайшие движения позволяют мне понять, где он. Даже его клинок покрыт сумраком, так что не отражает свет.
Вероятно, мне было бы разумнее остаться там, где я нахожусь, под лунным светом, и вынудить его показаться. Однако, хотя я и не знаю, каким даром он обладает, меня тоже учили становиться тенью – я не боюсь тьмы.
Я делаю шаг вперед. Чувствую его взгляд на себе. Теперь ощущение отличается от того, что преследовало меня в лабиринте сада, то пробирало меня до костей и пыталось забуриться лишь глубже, шепча о тайнах и опасности.
Я подхожу к нему, останавливаясь в тени замка, где стены сливаются с темнотой. Жду, позволяя ночному мраку меня окутывать, – вдалеке раздается хруст деревьев, воздух мягко касается моей шеи. Едкий запах крови неподалеку слева от меня.
Уворачиваясь, я выгибаю руку, чтобы схватить его за локоть. Резко сжав пальцы, стискиваю его запястье. Он скулит от боли, клинок выпадает из его рук. Я хватаю оружие за рукоятку, пока локоть другой моей руки ударяет его по лицу.
Темно-серая кровь хлещет из его носа. Мое колено врезается в его живот. Он снова издает сдавленный звук, отшатываясь. Другой мой удар приходится на его челюсть, и он наконец падает в грязь. Тени растворяются, обнажая его тело, стекая в землю, точно вода. Под своим камуфляжем он одет в простую тунику, какую носят в качестве униформы все слуги в замке.
