– И кому же, интересно знать? – спрашиваю я.
– Себе, кому же еще. – Его голос мог бы звучать доброжелательно, если бы только он не глядел на меня со свойственным ему снисхождением сверху вниз. – И тем рожденным шаманами, которые сбежали из долины Крайнес ради тебя.
Мое негодование ослабевает. Нет никакой конкретной причины, по которой я решила помочь рожденным шаманами освободиться. Ради них, ради себя. Из страха остаться никем, но в равной степени и из страха, что я не достойна ничего большего.
– Не приписывай их выбор себе, – говорит он. – Сбежать из тюрьмы, войти в Мертвый Лес, сбежать из Вос-Гиллиса: они сделали все это ради себя, а не ради тебя.
Я не собираюсь обсуждать эту ситуацию с ним. Однако в его словах есть здравый смысл. Большая часть рожденных шаманами, которые сбежали, скорее всего, даже не задумывались о том, правда ли я существую или нет, раз организованный бунт мог помочь им спастись из тюрьмы. Взять на себя ответственность за происходящее – значит отнять у них свободу сделанного ими выбора и смелость, которая от них потребовалась, чтобы этот выбор совершить. И все же это не означает, что мне полагается сидеть сложа руки.
Тейерн не ждет от меня ответа. Вместе этого он делает шаг вперед и говорит:
– Пойдем?
Тропинка раздваивается, а затем раздваивается еще раз, уводя нас все дальше и глубже в странные лабиринты из стен, арок и сорняков. Вскоре мы оказываемся в саду с тремя дорожками. Осознание того, что за нами опять наблюдают, пробуждается в моих мыслях, расползаясь под кожей и сдавливая ребра. Я потираю руки, которые неожиданно начинают замерзать.
– Туда, – шепотом произношу я. Мои ноги ступают осторожно, ботинки не издают ни звука, когда я делаю шаг, а затем еще один по пыльным камням. Тейерн рядом со мной ведет себя не так тихо. Сухая трава шелестит у него под ногами, и эти звуки в ночной тишине кажутся неимоверно громкими.
– Откуда такая уверенность? – спрашивает он у меня.
Напряжение внутри меня усиливается с каждым шагом, разливаясь по моему телу, точно наполняя меня, и я чувствую себя неуютно. Тот же самый страх переполнял меня, когда я входила в Мертвый Лес.
– Неужели ты ничего не чувствуешь? – качаю я головой, когда это мысленное давление начинает превращаться в настоящую боль, стуча в моем затылке. Уверенную и ритмичную, как стук сердца.
Тейерн запрокидывает голову, рассматривая каменные арки, которые тянутся, как мосты, ведя от одного сада к другому.
– Ничего я не чувствую.
– Ну что ж, хотя бы это ты в силах признать, – ворчу я, в ответ на что он с улыбкой косится на меня.
Тропинка резко сворачивает налево, ведя между высокими кирпичными стенами, а затем внезапно выводит нас в другой закрытый сад. Этот оказывается больше всех предыдущих, и куда более изысканным. Стены тянутся в два, если не в три раза дальше вширь, их поддерживают высокие колонны. Паутины виднеются между колоннами, они тонкие и рваные, точно старые кружева. Вместо сорняков тут просто пустые клумбы с сухой землей.
Тропинка, по которой мы идем, оканчивается у огромного строения, скрытого за паутинами. Это заброшенная секция замка, и единственный вход в нее, похоже, за этой деревянной дверью.
Я прижимаю ладони к своей темной тунике. Меня вдруг поглощает чувство, будто кто-то прикоснулся к моей оголенной коже вспотевшими ладонями, и я едва сдерживаюсь, чтобы не задрожать. Я смотрю на Тейерна, который выглядит совершенно спокойным, и спрашиваю:
– Что ты думаешь?
Его губы изгибаются.
– Какой же тут под стать всему нездоровый вид.
Он и правда ничего не чувствует, что бы это ни было. Я приказываю себе не дрожать, когда подхожу еще ближе, ощущая, как невидимые когти царапают мои мысли. Зовя за собой.
Откуда-то из-за двери раздается шорох какого-то движения. Что-то тяжелое. Топ. Топ.
Я застываю на месте. Тейерн рядом со мной тоже замирает. Какая бы это ни была сила, она разрастается внутри меня. Ударяет мне в ноздри, как неприятный запах, и жалит язык, точно горькое послевкусие. Мне хочется сплюнуть. Это сильная магия и достаточно древняя, чтобы пропитать окружающий ее лабиринт, точно масло. По ощущениям, она испорченная. Неестественная, как весь Мертвый Лес.
Что-то шуршит за стеной слева от нас. Сквозь щель я замечаю огромное белое существо, проползающее мимо. Топ. Топ. Топ.
Страх сковывает мне легкие, хотя моя любознательность лишь усиливается. Все мои инстинкты кричат, призывая меня бежать прочь, однако эта нездоровая сила завлекает лишь подойти ближе. Я стискиваю рукой ткань своих штанов, обеспокоенная внезапным желанием броситься вперед, к запертой деревянной двери, хотя знакомый страх Мертвого Леса сдавливает мне грудь.
Тень проскальзывает по выложенной камнями тропинке позади нас. Она быстрая и далеко не такого размера, как то существо, но у меня складывается впечатление чего-то массивного, с множеством ног. Лицо Тейерна бледнеет. Он хватает меня за руку, стискивая мои пальцы. Наши взгляды встречаются. Мы моментально понимаем мысли друг друга.
Остаемся стоять на месте, лицом к одному-единственному выходу, и ждем, когда появится зверь.
Однако из-за поворота на извивающейся тропинке появляется Ронин. Я втягиваю носом воздух и смотрю на пустое пространство за его спиной, но там ничего нет. Что бы это ни было, оно ушло, и Ронин один.
Суровый взгляд Ронина точно лед под ребрами. Он спрашивает холодным, тихим голосом:
– Что вы здесь делаете?
Каждое его слово отточенное, гнев в его глазах такой же жестокий, как и магия, что исходит из-за двери на противоположной стороне сада.
Каким-то невероятным образом мне удается ему ответить.
– Рассматриваем окрестности, – говорю я, – территория замка такая удивительная, рассказывает всю свою многолетнюю историю.
– Неужели? – спрашивает он все с тем же смертоносным спокойствием.
– Да. У вас такая привычка, подкрадываться к своим гостям и пугать их до полусмерти?
Он делает шаг вперед, затем еще и еще один, пока между нами не остается всего несколько шагов.
– У меня складывается ощущение, что вас не так уж легко напугать до полусмерти.
У меня во рту пересыхает, так что язык похож на песок, царапающий мне нёбо. Однако я заставляю себе сложить губы в улыбке.
Он поворачивается к Тейерну.
– Хлау Тейерн. В ваших же интересах с этого момента будет лучше держаться подальше от данной части замка. Лучше для вас обоих.
* * *
Возвращаясь в свои покои, я рассказываю Саенго все, что произошло. Если раньше у меня еще и были сомнения, то теперь я точно уверена в том, что Ронин держит своего фамильяра именно в саду. Однако фамильяры не могут находиться в Мертвом Лесу, не заразившись гнилью, так как же ему это удается?
