Как скоро блейды принца Мейлека придут его искать? Мы с принцем двигаемся ближе друг к другу, и шестая фигура выходит из-за деревьев. В темноте я не сразу его узнаю. Но, когда наконец вижу его лицо, все внутри меня вскипает от злости.
– Джонья, – рычу я сквозь стиснутые зубы.
Огромный шрам красуется у него на пол-лица, кожа натянуто блестит. Он обрил голову, однако над висками уже появилась щетина. Шрам тянется дальше по его шее, исчезая за воротником.
– Сирша, Сирша. Я уже дважды подкрадываюсь к тебе незамеченным. – Огонь изуродовал ему губы, из-за чего слова звучат неразборчиво. – Ты уверена, что Кендара тебя хоть чему-нибудь научила? – Он изменился лишь внешне. Шагает он по-прежнему самоуверенно и все так же выпячивает грудь, чтобы казаться еще больше, чем есть.
– Что все это значит? – спрашивает принц Мейлек. Холод, с которым, звучит его голос, вызывает у меня мурашки.
Однако взгляд Джоньи скользит мимо принца, не обращая на него никакого внимания. Никогда прежде он не был так самоуверен.
– Придержите язык, ваше высочество. Это не ваше дело.
– Вы немедленно опустите свое оружие.
– Мне отдали приказ те, кто выше вас по статусу, так что нет. – Джонья подходит ближе, останавливаясь на клочке травы, которая растет между деревьями и побережьем ручья. Его огромные ботинки шлепают по земле, разбрызгивая воду и грязь. Указывая на свое лицо, он спрашивает меня: – Как тебе? Лекари старались как могли, без магии, но мне даже нравится.
Он не пытается вызвать у меня сочувствие. Он хочет меня напугать.
– Я думаю, твоя душа не изменилась, по-прежнему гнилая и уродливая, как спелая слива, брошенная гнить на солнце.
Джонья хохочет так громко, что птицы пробуждаются среди ветвей. Испуганные крылья сбивают листья, и птицы уносятся прочь.
– Над тобой всегда можно было посмеяться, Тсаув Тавс. Тебе следовало стать придворным шутом.
Я ему мило улыбаюсь.
– А ты всегда отлично подходил на роль того, кто бездумно следует чужим указам. Тебе следовать родиться собакой.
– Считаешь себя важной персоной? Ты просто очередной шаман, которого нужно убить. Я бы прикончил тебя прямо сейчас, но королеве ты нужна живой.
– Какая удача.
– И, будучи ее Тенью, я выполняю эту работу. Тебя оказалось до жалкого легко отыскать.
Меня злит тот факт, что он прав. Я недостаточно тщательно старалась скрыться, однако не ожидала и того, что Джонья окажется здесь, уж тем более не ждала, что кто-то из эвейвианцев посмеет напасть на меня в присутствии принца Мейлека.
– И мы застаем тебя за тем, что ты замышляешь заговор с принцем. – Он обращается к принцу Мейлеку со злодейской улыбкой, но тот даже бровью не ведет. – Забирайте их.
Я сердито упираюсь пятками в грязь в тот самый момент, когда один из мужчин издает вопль и падает лицом в траву. Сзади прямо из его шеи торчит нож. Немного позади него, в темноте, стоит Фаут, держа свой меч наготове.
В следующий миг все приходит в движение. Я бью ближайшего ко мне музыканта по ногам. Он падает, больно ударяясь о землю. Мои руки быстро находят два метательных ножа. Я выдергиваю их из-за его пояса и пячусь назад, чтобы со свистом летящий клинок меня не задел. За плечами у меня поблескивает меч Фаут в свете луны, пока я отбиваюсь от ударов Джоньи и второго музыканта.
Я уворачиваюсь от нового удара и бью кулаком мужчину в нос. Он кричит, пошатываясь, кровь хлещет по его лицу. Я бегу дальше, кидая ножи. Оба попадают точно в цель – в Джонью и в спину музыканта. Музыкант дергается и падает на колени, но Джонья стоит. В конце концов, его ведь тоже тренировала Кендара.
Он избегает ударов меча Фаут и вонзает нож ей в грудь. Внутри меня все леденеет. Ее взгляд устремляется на меня в изумлении и ужасе. А затем она падает.
– Нет! – кричу я, несясь к ним. Мои легкие жжет от тяжести моего дыхания. Слезы наворачиваются на глазах. Мое сердце стучит, точно молот войны, ударяясь о ребра.
Музыкант поднимается на ноги, бросаясь на меня. Он уже выдернул нож из своей спины. Я едва удерживаюсь на месте, когда он хватает меня за талию и пытается ударить ножом. Я выворачиваюсь из его хватки, ударяя его локтем в лицо. Нож выпадает из его рук на землю. Я хватаю оружие двумя пальцами, переворачиваю и вонзаю ему под подбородок. Он пыхтит, задыхаясь, и струйка крови течет из его рта.
Новый нож несется по воздуху. Я хватаю музыканта и ставлю перед собой. Его тело дергается, когда лезвие угождает ему в грудь.
Бросая свой щит, я выдергиваю нож из его горла и бросаю, но не в того, кто метнул нож в меня. Нож врезается в спину противника принца Мейлека, что дает принцу время, чтобы выхватить меч. Затем он мчится на того, кто бросал нож, на мужчину, стоящего между Фаут и мной. Она лежит совсем рядом, во тьме ночи ее фигура едва различима в траве.
Я уклоняюсь, когда очередной маленький ножичек летит в мою сторону и едва не попадает мне в плечо. Ни я, ни мой противник не сдаемся, и я хватаю его за ногу за миг до того, как его пальцы находят его последний метательный нож. Однако я слишком близко к нему, чтобы у меня было место увернуться.
Боль пронзает мою ногу, и я падаю на него. Мы скатываемся по склону в кусты, а затем врезаемся в дерево. Он давит пальцами на нож, попавший в мое бедро. Мне хочется кричать от боли. Я ударяю кулаком в его окровавленное лицо. Теплая жидкость покрывает мои пальцы. Мне нужно добраться до Фаут. Почему он не может просто умереть?
Слезы застилают мне глаза. Я снова его ударяю. Он хватает меня за запястье, однако я выворачиваю плечо, и мой локоть врезается в его челюсть. Мы перекатываемся, камни бьют меня по позвоночнику. Мужчина, что метал ножи, который как минимум в два раза тяжелее меня, оказывается сверху.
Я хватаюсь за рукоятку ножа, торчащего из моей ноги, и выдергиваю его, шипя от боли, но все равно втыкаю лезвие мужчине в бок. Он кричит, но вместо того, чтобы обмякнуть, тянется к моему горлу. Я бью костяшками пальцев по его ране в боку, снова и снова, пока его лицо не искажается от гнева. Он все равно не сдается. Его пальцы смыкаются у меня на горле с отчаянием умирающего.
Я хватаюсь за его руки. Черные пятна появляются у меня перед глазами, и кровь стучит у меня в ушах.
– Если я умру, то и ты тоже умрешь, – рычит мужчина мне в лицо.
Я пытаюсь разорвать ногтями его щеку и шею, а потом моя рука достигает его груди. Мерцающий свет появляется у меня между пальцами, точно солнечный свет, просачивающийся сквозь облака. Что-то как будто пульсирует у меня в ладони. Я сжимаю руку, и давление на моем горле ослабевает.
Я закидываю назад голову, глотая ртом воздух, который наконец попадает в мои легкие. Каждый вдох обжигает, точно мое горло рассекают лезвиями, но я все равно не отпускаю свет из своих рук. Мужчина надо мной замер. Когда в моих легких наконец достаточно воздуха, его душа, зажатая в моих руках, отражается в его взгляде. Страх.
