– Я опустила руки и не горжусь этим. Широн несколько лет словно сидела в глубокой яме. Пожалуй, она более-менее оправилась, только когда появилась ты. Порой я жалею, что мало с ней общалась в то время. Возможно, она не погибла бы в пожаре, если бы я оказалась рядом.
Амазонка говорила монотонным голосом, словно смерть ее старой подруги просто мимолетная неприятность. Темис замолчала и обратила затуманенный взор на листья дерева, ставшие полупрозрачными в лучах заходящего солнца. Женщина моргнула, и в ее глазах блеснули слезы.
– Что с ним стало? – спросила Арка. – С сыном Широн?
Темис скользнула по ней взглядом.
– Ты знаешь о Лощине потерянных детей?
Арка нерешительно кивнула. Она догадывалась, куда приведет этот разговор, и не была уверена, что хочет дослушать до конца.
– Это большой овраг на северном берегу, – ответила она. – Мне всегда говорили, что нельзя туда ходить, потому что там бродят злобные духи.
С губ Темис сорвался едкий смешок, быстро перешедший в тяжелый кашель. Арка наблюдала, как амазонка силится прочистить легкие. В конце концов Темис сплюнула на лист эвкалипта и заявила своим хриплым голосом:
– Старая добрая история, ее всегда рассказывают, чтобы отвадить любопытных учениц от этой лощины. Они узнают о ней правду, когда повзрослеют, начнут развлекаться с парнями-илотами из близлежащих деревень и забеременеют, а потом произведут на свет мальчиков. Тогда-то их и отведут на край этой лощины, чтобы они сбросили своих младенцев с обрыва.
Арка вытаращила глаза, не в силах произнести ни слова, а Темис добавила:
– Такая судьба постигла сестру Широн около сорока лет назад. Бедняжка не перенесла удара и через несколько лет сама бросилась в тот овраг. Широн была очень привязана к сестре: в итоге те события и ее подкосили. Впоследствии, когда она закрутила интрижку с темискирским наемником и забеременела, то поклялась, что ни за что не переживет подобный ужас. В общем, когда она родила, ей удалось так все устроить, что никто не узнал о том, что она дала жизнь мальчику. Примерно в то время мы с ней и познакомились. Мы поселились здесь, все вместе. Я боялась, что эфора узнает об истинном поле Кандри. Если бы это случилось, командующие тотчас же сбросили мальчика в овраг, а Широн отрубили голову. Однако много лет ей удавалось все скрывать. А потом однажды все раскрылось – кажется, Кандри тогда как раз исполнилось семь лет. На следующий день Широн увезла Кандри, наверное, отдала его отцу, чтобы спасти ему жизнь. С тех пор она ни разу его не видела и уже не оправилась от этого.
Темис в последний раз выдохнула дым и положила трубку на перила.
– Кандри тоже был хулиганом. Из вас получилась бы отличная парочка.
Арка подумала о ребенке Широн. Интересно, как он выглядел? Выходит, где-то в этом мире живет еще один человек, воспитанный ее опекуншей. Девочка чувствовала глубокое потрясение, словно ей только что сообщили, что у нее есть брат.
– Вот почему люди ненавидят амазонок, – пробормотала она.
– Люди всегда позволяют себе судить о чужих обычаях, вместо того чтобы заняться своими делами, – проворчала Темис. – Посмотри на уроженок Гипербореи или Напоки: вся их жизнь сводится лишь к одному – набить брюхо и наплодить побольше детей. Их запирают в домах, дабы они растили там своих отпрысков. Разве такая жизнь лучше нашей?
Не давая Арке времени ответить, амазонка продолжила:
– Каждая женщина должна сама решать, заводить детей или нет. Вот я, например, никогда не хотела детей, и из-за этого меня не уважали командиры. Они желают, чтобы каждая амазонка родила маленьких воительниц, чтобы брать на воспитание меньше дочерей илоток. А если при этом в овраге появится один-два новых трупа – тем хуже.
Она встала, захрустев суставами.
– Никогда не следует жить воспоминаниями. Я была неправа, оставив комнату Кандри в первозданном виде. Раз уж ты здесь, эта комната вполне тебе подойдет. Тогда мне, по крайней мере, не придется постоянно натыкаться на висящий на террасе гамак. Завтра сделаешь в этой комнате ремонт.
Фретон
Вечер опускался на город, и обледеневшие тротуары становились еще коварнее, чем днем. На четвертом уровне простолюдины торопились вернуться домой с работы – если, конечно, она у них была, – чтобы укрыться от холода, становившегося еще сильнее с наступлением ночи. Фретон передвигался по узким акведукам с опаской: здесь не везде были парапеты, так что, поскользнувшись на льду, он вполне мог упасть и свалиться в пропасть. С тех пор как он посмел зайти на нижние городские уровни, он постоянно удивлялся царящему здесь упадку. До Великого Холода сын эпарха почти никогда не осмеливался спускаться ниже шестого уровня. Конечно, с тех пор многое изменилось.
Смерть отца, суд, захват заложников, разрушение купола… Всего за несколько дней Фретон потерял все, что имел. Именно поэтому он обеими руками ухватился за выпавший ему шанс, когда после освобождения города от амазонок генерал Филон предложил мальчику стать его учеником. Теперь Фретон об этом жалел.
На первый взгляд ему было грех жаловаться на отношение наставника: ему предоставили личную комнату и выдали красивую, теплую, добротно сшитую форму. Однако дураком Фретон не был. Он понимал, что Филон использует его, чтобы, подражая обычаям гиперборейцев, войти к ним в доверие. К тому же Фретон подозревал, что решение держать магов взаперти в Экстрактрисе принято с единственной целью – обеспечить темискирцам полную свободу действий по укреплению своей власти в городе. Сомнения мальчика превратились в уверенность после того, как темискирцы перебили толпу гиперборейских аристократок на канале перед Экстрактрисом.
Некоторых из них Фретон знал: эти дамы приятельствовали с его матерью, как и она, вели праздный образ жизни, так же непрестанно занимались украшательством своих вилл и стремились поддерживать хорошую репутацию своих семей, совершенно не интересовались делами Магистериума, в котором их, впрочем, никто не ждал… Вначале темискирцы попытались скрыть кровавый инцидент, потом, поняв, что это невозможно, представили случившееся как трагическую ошибку. Поскольку Фретон постоянно находился при новых хозяевах города и не общался ни с кем из своей прежней жизни, он в конце концов начал разделять такой взгляд на вещи. Однако, увидев в списке жертв имя Стерикса, Фретон остро ощутил голос своей совести, которую обычно старался игнорировать. Безусловно, он вычеркнул имя этого ученика из списка своих друзей, когда неблагодарный тип предал его ради Арки и Касика, и все же Стерикс был его одноклассником, мальчиком благородного происхождения, как и сам Фретон. В конце концов, Стерикс был слишком молод и не заслужил такого конца – быть зарезанным возле тюремных дверей.
Со дня трагедии Фретон передвигался по переходам седьмого уровня, не смея поднять глаз, потому что боялся увидеть обвиняющие взгляды еще оставшихся там аристократок. Если генерал Филон отправлял мальчика на нижние городские уровни с мелкими поручениями, Фретон спускался туда с чувством глубокого облегчения. Здесь, по крайней мере, вероятность столкнуться с кем-то из старых знакомых была меньше.
