После того как народу объявили о приближающихся выборах, наставник часто посылал Фретона собирать информацию о своих политических соперниках, а также узнавать о царящих в народе настроениях. Фретон не мог не признать, что генерал прикладывает все усилия, чтобы стать законно избранным василевсом. Как только Филон выдвинул свою кандидатуру, солдаты-птицеловы расклеили по всему городу плакаты и распространили листовки, в которых на все лады превозносились достоинства и заслуги темискирца. Народу напоминали, что благодаря генералу ремонт купола продвигается ударными темпами и будет закончен в положенный срок. Филон являлся на все собрания гильдий и убеждал купцов в преимуществах своего правления. Он даже раздавал от собственного имени хлеб своим будущим гражданам.
Еще Фретон заметил – с изрядной долей горечи, – что его сограждане с нижних уровней очень быстро забыли о заточенных в тюрьме магах и массовом убийстве аристократок. Всякий раз, спускаясь в городские недра, мальчик затем возвращался с богатым урожаем хороших новостей для своего наставника. Генерал становился все популярнее. Избиратели считали его понимающим, серьезным человеком, искренне пекущимся о нуждах простого народа. По сравнению с ним те немногие гиперборейцы, которые смогли оплатить взнос в пятнадцать тысяч гиперов, чтобы выдвинуть свою кандидатуру, смотрелись очень бледно. Помимо Филона, набралось всего три кандидата: толстый торговец сладким вином с шестого уровня, глава мелкого преступного клана с первого уровня и патрон гильдии скорняков, за несколько декад сколотивший состояние на торговле мехами после наступления Великого Холода. Ни один из них не вел избирательную кампанию за пределами своего уровня, так что основная масса населения почти ничего о них не знала. Таким образом, все голоса против Филона должны были разделиться между этими тремя кандидатами, так что в итоге ни один из них не набрал бы большинства. Темискирцы довольно потирали руки.
Однако вот уже несколько дней на городских стенах появлялись загадочные плакаты, дававшие понять, что в предвыборную гонку вступает пятый кандидат. На всех этих афишах большими буквами была начертана единственная фраза:
ГИПЕРБОРЕЯ ЖДЕТ ВАС
Ниже мелким шрифтом указывались дата и адрес.
По слухам, нового кандидата выдвинули жители Малой Напоки. Узнав об этом, Филон немедленно приказал солдатам под покровом ночи сорвать все плакаты, а своему ученику велел отправиться на указанное место встречи.
Именно поэтому сегодня вечером Фретон шел по направлению к караван-сараю. Увенчанное куполом здание, в котором размещались рифейские караванщики, было намного меньше большей части башен и стояло чуть в стороне от городского массива. Внушительные подвесные акведуки соединяли его с системой водоснабжения четырех первых уровней. Караван-сарай опоясывали широкие лестницы, по которым спокойно могли проходить запряженные овцебыками повозки. С лестниц можно было попасть на крытые галереи, за которыми размещались магазины гильдий, – тут продавали товар оптом. Сами товары хранились в центре здания, разделенном на несколько складов, надежно защищенных от жары и света; тяжело груженные черепахи везли отсюда сырье в городские мастерские. Во всяком случае, так было до прихода Великого Холода. После повреждения купола склады пустовали, а караваны приходили редко, так что магазины стояли почти пустые.
Таинственный кандидат не случайно выбрал в качестве места встречи именно караван-сарай: здесь легко можно было собрать людей с первых четырех уровней. Никакие барьеры не мешали свободно перемещаться вверх-вниз внутри здания, так что строгий контроль за межуровневыми пунктами пропуска, который обычно устанавливал Магистериум, значительно ослаб. В итоге, прибыв на четвертый уровень, Фретон быстро оказался в толпе любопытствующих, которые, как и он, пришли поглядеть, что это за новый претендент на трон василевса.
Над внешними лестницами парила вереница световых сфер, которая, словно путеводная нить, вела гостей к месту собрания. Фретон вместе с толпой сограждан прошел под сводами темной галереи, в которой располагался большой магазин золотых и серебряных изделий, и оказался на просторном складе, в углах которого до сих пор пылилось несколько ящиков и мешков. Под высоким сводчатым потолком ярко сияли световые сферы, озаряя установленную в центре зала трибуну. Народу набилось великое множество. Судя по всему, основную массу слушателей составляли обитатели первых уровней, но было много и напокцев. Следуя примеру других зрителей, Фретон забрался на один из ящиков, чтобы лучше видеть трибуну, где вот-вот должен был появиться пятый кандидат.
Между тем новый участник предвыборной гонки заставлял себя ждать. Прошло полчаса, а он все не появлялся. В толпе уже начали недовольно ворчать, как вдруг все светильники в зале разом погасли, осталась лишь одна яркая сфера, парящая над помостом, так что казалось, будто трибуна озарена неземным сиянием. По рядам собравшихся пронеслись возбужденные шепотки. Фретон оценил удачную задумку организаторов и техническую точность ее исполнения: стоявшие на сферах печати, регулирующие время включения и выключения, были нанесены заранее, а начертать их не так-то просто.
По ступенькам поднялась какая-то фигура. Когда она появилась на ярко освещенной трибуне, у Фретона отвисла челюсть.
– Добрый вечер, – произнесла Пирра, обращая взгляд своих зеленых глаз на толпу. – Спасибо, что все вы пришли сегодня послушать меня.
Раздались удивленные перешептывания: никто не ожидал увидеть женщину, да еще такую молодую. Больше всех изумился Фретон. Он не видел Пирру со дня похорон своего отца, эпарха. Конечно, он знал об исключительной смелости девушки, но никак не предполагал, что она отважится претендовать на престол василевса.
Пять лет они жили под одной крышей, пока Пирра была ученицей его отца. На следующий день после своей Атрибуции она явилась на их виллу, и Фретон сразу решил, что будет ее презирать: с высоты своих восьми лет он видел в ней взрослого упрямого человека, лишившего его и без того скудного отцовского внимания. Когда он стал подростком, а Пирра вышла из подросткового возраста, это высокомерие постепенно переросло в страстную влюбленность. Однако девушка, очевидно, никогда не питала к нему теплых чувств, разве что относилась как к надоедливому младшему брату. К счастью, Фретон старался никогда не раскрывать своих чувств.
Он всегда так делал: если ему кто-то нравился, он считал делом чести этого не показывать. Следуя этой странной логике, Фретон долгое время изводил Арку, до тех пор, пока в один прекрасный день, будучи потрясенным убийством отца, который никогда и никому не выказывал своей любви, мальчик не решил перестать следовать примеру покойного родителя. Потом он узнал, что именно Арка виновна в убийстве его отца, и это открытие положило конец благим намерениям мальчика.
Когда гул толпы стих, Пирра заговорила. Благодаря маленькому магическому усилителю, прикрепленному к воротнику ее плаща, голос девушки заполнил весь зал.
– Многие из вас склоняются к тому, чтобы проголосовать за генерала Филона, и все мы понимаем почему: темискирцы прогнали амазонок, доставили нам продовольствие, когда городу угрожал голод. Они даже ремонтируют наш купол. Несмотря на столь убедительные доводы в пользу этого кандидата, вы все-таки пришли сюда сегодня вечером. Почему? Поскольку кое-что вас беспокоит. Возможно, вас удивляет, что ваши недавние лидеры до сих пор томятся взаперти, хотя еще месяц назад могли бы выйти на свободу. Возможно, вы видите ущерб, причиненный откачкой анимы и распространением жевательной смолы из синего лотоса. Может быть, вы спрашиваете себя, почему чужеземные солдаты присвоили себе право контролировать наши межуровневые пункты пропуска, занимать наши здания и топить в крови безобидные просьбы безутешных жен, которые ждут своих мужей. Может, вы боитесь, что Гиперборея станет обычным протекторатом Темискиры, который станут эксплуатировать и выжимать из него все соки, как это случилось с Напокой. Меня страшит подобная перспектива. Меня зовут Пирра, я гиперборейка, и я очень обеспокоена.
