– Я проверяла силки возле каменного холма, а когда возвращалась, услышала, как ты разговариваешь с этой старой клячей, – проворчала она. – Она еще в детстве была мегерой и с годами лучше не стала.
– Это вы открыли загон ее кобылы, – сообразила Арка.
– Если бы я этого не сделала, тебе снесли бы голову с плеч, – проворчала Темис. – Идем, не нужно здесь торчать.
Она повела Арку по тропинке, в сторону, противоположную той, куда побежали эфора и ее кобыла. В лесу окончательно стемнело, но они прекрасно знали дорогу к дереву-хижине и нашли бы ее даже вслепую. Арка слышала шелест росших вдоль тропинки папоротников и приглушенный звук, с которым два убитых зайца, покачиваясь, ударялись о бедро Темис.
– Ты совсем свихнулась, раз разгуливаешь по лесу с орихалком? – внезапно прошипела амазонка.
– Вы знаете, что это такое? – удивилась Арка.
– Разумеется, я знаю, что это такое, – разъяренно выпалила старая амазонка. – Может, у меня и плохо со зрением, а вот память пока прекрасная. Я ни за что не позволила бы тебе разгуливать в этом проклятом браслете, если бы знала, что он сделан из орихалка. Ты просто сумасшедшая! Если та старая карга приберет к рукам эту штуку, я могу попрощаться с теми несколькими годами жизни, что мне еще остались!
Арке стало не по себе. Она коснулась браслета, потом сняла с запястья и сунула в карман. Впереди показались знакомые очертания эвкалипта, на котором находился дом Темис.
– Почему сюда нельзя приносить орихалк? – спросила девочка.
Даже в темноте Арка разглядела, как лицо Темис исказилось от гнева, и запоздало сообразила, что раз есть «здесь», следовательно, существует еще и некое «там», где ношение украшения из орихалка не является проблемой. Верная себе старая амазонка не стала ни о чем спрашивать, но и на вопрос не ответила. Они уже подошли к подножию дерева-хижины, а Темис по-прежнему хранила молчание. Арка вслед за амазонкой начала подниматься по лестнице и, не удержавшись, проговорила:
– Потому что это магический металл?
Темис продолжала карабкаться по ступеням, держась за перила, которые по ее настоянию прибила к стволу Арка.
– Уж ты-то должна бы знать, какой вред эта гадость может причинить лесу, – резко сказала амазонка, когда они проделали половину пути.
– Маг, поджегший лес, использовал орихалк? – воскликнула Арка.
– Естественно, – проворчала Темис. – Лишь с помощью этого металла можно творить магию в синей зоне. Должно быть, в его одежду были вшиты пластины цельного орихалка или что-то в этом роде.
Они добрались до люка, через который можно было попасть на террасу. Темис кое-как залезла на деревянный настил и некоторое время сидела на бревне сгорбившись и тяжело дыша. Арка проскользнула в отверстие и уселась прямо на пол, скрестив ноги. Она смотрела, как старая амазонка вешает зайцев на крючок, приколоченный к толстой ветви.
– Почему в таком случае темискирцы не оденут всех своих солдат в броню из цельного орихалка? – поинтересовалась она, пока Темис вновь усаживалась на бревно.
Старая амазонка взяла стоявшую на подоконнике табакерку.
– Секрет производства известен лишь гиперборейцам, – ответила она, зажимая трубку зубами. – И они не готовы делиться им с кем попало. Это позволяет им продавать слитки орихалка за бешеные деньги.
– Но темискирцы только что захватили контроль над Гипербореей…
Темис поглядела на девочку, выгнув бровь.
– Тогда ты понимаешь, почему эфора так взвилась.
Она взяла трут, огниво, высекла искру и закурила трубку.
– Короче говоря, не знаю, откуда у тебя эта штука, но в твоих же интересах поскорее от нее избавиться. Уничтожь ее или припрячь, мне все равно. Я не хочу больше видеть этот браслет.
Погрузившись в тяжелые раздумья, Арка вернулась в дом, прошла через погруженную в темноту главную комнату и ощупью пробралась в спальню Кандри, в которой теперь жила. Она улеглась в гамак и достала из кармана браслет. От украшения исходило слабое свечение, словно заключенная в металле анима отреагировала на прикосновение пальцев девочки. Скрепя сердце Арка положила своего старого механического друга в коробочку с сокровищами, в компанию к самородку живой лазури, когда-то принадлежавшему Широн, и вещицам, оставшимся от Кандри.
В голове девочки вертелись слова Темис. С украденной повелителем лемуров живой лазурью и доступом к машинам для выжимки анимы темискирцы наконец получили все необходимое для стократного увеличения производства орихалка. Больше никто не стоит у них на пути – кроме Ластианакса. Арка не знала, как ее наставник сумеет остановить такую грозную силу в одиночку. Ей следовало быть рядом и помочь ему, но их разделяли тысячи лиг, а девочка совершенно не представляла, как ей телепортироваться обратно. Нечего и думать о том, чтобы вернуться в Гиперборею традиционным способом: в прошлый раз ее путешествие длилось несколько месяцев. За это время Ликург произведет достаточно орихалка, чтобы поставить амазонок на колени…
На протяжении следующих нескольких дней Арка старалась вообще не думать о Гиперборее, но название города то и дело звучало по всему лесу. Большинство амазонок боялись, что теперь им придется столкнуться с армией темискирцев, ставшей непобедимой благодаря гиперборейскому орихалку. Эти опасения подтвердились, когда царица Антиопа приказала сооружать баллисты: зачем еще можно использовать в Аркадии эти осадные орудия, если не для стрельбы по летящим птицам рух? Лес огласился треском срубаемых эвкалиптов. Амазонки, выполнявшие обязанности плотников и кузнецов, работали почти круглосуточно. По тропинкам галопом скакали гонцы.
Чтобы сбежать от этой тревожной атмосферы, не попасться на глаза эфоре, а также заполнить кладовую, Арка решила отправиться на охоту в самую отдаленную часть леса. За последние два года ей почти не приходилось убивать дичь, если не считать нескольких куропаток в Рифейских горах. Несмотря на долгое отсутствие практики, навыки остались при ней: кролики попадались в ее силки, ловушки были полны форели, а от одной из ее стрел даже пал элаф. Вдобавок девочка взобралась на несколько эвкалиптов и набрала грибов, что росли на вершинах. Тем временем Темис освежевывала добытые Аркой тушки и обменивала шкуры на бобы и муку.
Амазонка сделала для девочки пращу и даже научила ею пользоваться, обзывая Арку неуклюжей раззявой всякий раз, когда та роняла вложенный в метательное оружие камень. Арка не обижалась: она начала привыкать к грубым повадкам Темис. Старуха предпочла бы проглотить свою трубку, нежели выказать привязанность, тем не менее иногда она забывалась. Как-то раз, обучая Арку искусству метания камней (в процессе девочку несколько раз обозвали слепым эпиорнисом), Темис вдруг проговорила:
– Кандри было пять лет, когда я подарила ему его первую пращу.
Арка опустила кожаную петлю, которую до сего момента вертела в воздухе. С тех пор как Темис впервые упомянула Кандри, она больше ни разу не произнесла этого имени. Арка ждала, что воительница расскажет еще что-нибудь о ребенке Широн, но амазонка хранила молчание.
