Еще студентом выезжал в деревни на борьбу с эпидемиями тифа, черной оспы, скарлатины. Вот только через два года был исключен из университета за активное участие в студенческих беспорядках. Есть сильные подозрения, что в его бунтарском настроении сыграло немалую роль семинарское прошлое. Взявшись исследовать тему, быстро приходил к выводу, что семинарии в начале XX века превратились прямо-таки в «школы юных бунтарей» – семинарское прошлое имели Сталин, Микоян, Петлюра, и не они одни…
Потом ему удастся восстановиться. Но потом Николая снова исключают – правда, на сей раз, быть может, и необоснованно. По одним сведениям, он все же участвовал в очередной «бузе», по другим – попал в «черный список» то ли по ошибке, то ли из-за интриг недругов (возможно, та самая застарелая неприязнь профессуры к семинаристам). Восстановиться удалось и во второй раз, но в университете Николаю стало очень уж неуютно. Пришлось уйти в никуда.
Тут грянула Русско-японская война, и Николай пошел добровольцем в санитарный отряд в должности «помощника врача». Работал отнюдь не в тылу – был случай, когда по его инициативе небольшая группа медиков отправилась подбирать раненых прямо на передовой. Бурденко был ранен пулей в руку, но категорически отказался перевязываться раньше, чем сам закончит перевязку раненого.
Когда кончилась война, он решил закончить образование. Куда, по-вашему, может поехать молодой человек, желающий стать хорошим врачом?
Правильно, в Дерпт! Точнее, уже в Юрьев, в 1893 году городу царским указом было возвращено старое историческое название (к сожалению, всего на двадцать лет. Потом захмелевшие от независимости эстонцы, отроду не имевшие своей государственности, переименовали его как-то по-своему).
В 1906 году Бурденко закончил Юрьевский университет, получил диплом «лекаря с отличием». Работал хирургом в Пензенской земской больнице. В 1909 году защитил диссертацию «К вопросу о последствиях перевязки Venaportae» – это та вена, что несет кровь из кишечника в печень. Выбор темы был следствием влияния идей и открытий великого русского физиолога Павлова. На «павловские» темы Бурденко написал еще пять работ, а за диссертацию получил звание доктора медицины. Год стажировался в клиниках Германии и Швейцарии. Стал приват-доцентом, а чуть позже – экстраординарным профессором кафедры хирургии Юрьевского университета.
Начинается Первая мировая. Бурденко вновь уходит на фронт добровольцем – он назначен помощником заведующего медицинской частью Красного Креста при армиях Северо-Западного фронта. Участвовал в наступлении в Восточной Пруссии, в Варшавско-Ивангородской операции. Организовывал перевязочно-эвакуационные пункты и полевые лазареты, за все время войны (которую прошел, как говорится, от звонка до звонка) сделал около двух тысяч хирургических операций. Не раз бывал под обстрелом. Под его руководством была успешно проведена эвакуация более 25 000 раненых.
Ради уменьшения смертности и снижения числа ампутаций Бурденко занимался сортировкой раненых, чтобы они попадали именно в те госпитали, где им окажут помощь «по профилю» ранения. Столкнувшись с высокой смертностью раненных в живот, происходившей от того, что их везли на дальние расстояния, Бурденко организовал специальные операционные пункты, расположенные насколько возможно близко к линии фронта. Впервые в военно-полевой хирургии он применил шов при ранении черепа.
Последователь Пирогова, Бурденко подчеркивал, что при спасении жизней тяжелораненых большую роль играет «административная сторона дела», то есть хорошо налаженная организация хирургической помощи на месте. Как его только на все хватало? Бурденко изучал организацию санитарной и противоэпидемической службы, военную гигиену, санитарно-химическую защиту, профилактику венерических заболеваний. В 1915 году он – хирург-консультант 2-й армии, в 1916-м – хирург-консультант госпиталей Риги. После Февральской революции назначен «исправляющим должность главного военно-санитарного инспектора», но, не сработавшись с чиновниками Главного военно-санитарного управления, вернулся в действующую армию. Летом 1917 года был контужен и, как теперь принято выражаться, комиссован. Вернулся в Юрьевский университет и стал там заведующим кафедры хирургии (которой ранее руководил Пирогов).
Вскоре Юрьев оккупировали немцы, решившие продолжать работу университета. Бурденко предложили остаться на кафедре хирургии, но он отказался и в июне 1918 года вместе с другими профессорами уехал в Воронеж (причем вывез и лабораторное оборудование).
В Воронеже он снова трудился как каторжный: создавал университет на базе эвакуированного Юрьевского, организовывал военные госпитали Красной армии, курсы для студентов и врачей по военно-полевой хирургии при Воронежском (теперь уже) университете, создал школу медсестер, где преподавал и сам, организовывал и гражданское здравоохранение, был консультантом Воронежского губернского здравотдела. В 1920 году по его инициативе в Воронеже было учреждено Медицинское общество имени Пирогова (председателем избрали Бурденко).
В этот период он занимался исследованиями профилактики и лечения шока, лечения ран и общих инфекций, переливанием крови, обезболиванием, а также хирургическим лечением туберкулеза.
Но главным его делом стала нейрохирургия – проще говоря, операции на черепе, получившие широкое распространение лишь в первые десятилетия XX века. Вообще-то первое руководство по нейрохирургии было выпущено еще в 1518 году в знаменитом Болонском университете, а лет через сто была сделана первая после Рождества Христова трепанация черепа французской королеве Марии Медичи, у которой случился перелом затылочной кости. Но потом на несколько столетий в этой области воцаряется глухая тишина. Есть скудные сведения о крайне редких операциях, но в систему они не сложились. Вполне возможно, дело было в элементарном психологическом барьере – жутковато было вторгаться со скальпелем в мозг. Тот же самый психологический барьер, именно он, долго удерживал хирургов от операций на сердце – подступать с острой сталью к живому, бьющемуся человеческому сердцу…
Так что первая операция на сердце была сделана только в 1893 году – хотя, по мнению некоторых исследователей, уровень тогдашней медицины позволял сделать это лет на двадцать раньше.
Переехав из Воронежа в Москву, Бурденко открыл в факультетской хирургической клинике Московского университета нейрохирургическое отделение. Шесть лет спустя факультет был преобразован в 1-й Московский медицинский институт имени Н. М. Сеченова. Кафедрой хирургии и хирургической клиникой при институте Бурденко руководил до конца жизни. Там он и разработал нейрохирургию – хирургию мозга и нервных стволов. Открыл возможность производить операции на твердой оболочке спинного мозга, пересаживать участки нервов, оперировать на самых глубоких и ответственных участках спинного и головного мозга. Хирурги из многих стран специально приезжали в Москву, чтобы учиться у Бурденко. В 1941 году, незадолго до войны, за выдающиеся работы по хирургии нервной системы он стал лауреатом Сталинской премии 1-й степени.
В первые дни Великой Отечественной Бурденко был назначен главным хирургом Красной армии. Кроме операций, он во главе бригады врачей лично испытывал во фронтовых госпиталях новые, тогда еще малоизученные, но оказавшиеся крайне эффективными лекарства – пенициллин, стрептоцид, сульфидин. Собрав огромный материал о ранениях, написал труд «Учение о боевой ране».
