– Фрейм! Я сейчас слона съем! У тебя есть слон? – закричала я, врываясь на кухню.
Он не ответил, потому что сидел на полу. Все пространство вокруг устилали исписанные листы.
Он поднял голову. Похоже, в отличие от меня, он сегодня так и не ложился. Лишь натянул старые джинсы и футболку, а вот обувь забыл.
– Фрейм? – повторила я.
На миг кольнуло страхом. Что, если сейчас он посмотрит на меня, и увижу в серых глазах пустоту? Или даже сожаление? Или…
Он поднял голову. И отшвырнув листы, вскочил. Сгреб меня одним движением и поцеловал. Сильно и чувственно.
– Эй, я же только проснулась, – попыталась отбиться я, но он лишь рассмеялся. Потом посмотрел мне в глаза. Чуть уставший, сонный, взъерошенный. И сияющий, как начищенный золотой рогатый.
– Я так люблю тебя, Рид. Так сильно тебя люблю. И я кое-что придумал. Пока ты спала. Новый алгоритм.
– Новый? – Я подавилась вздохом.
– Новый. И в нем больше не нужны старые составляющие, Рид, – чмокнул он кончик моего носа.
Он вдруг что-то сделал, повел руками, и я ощутила, как удлинились мои волосы. Вишневые волны легли на плечи. Наверное, мои глаза стали величиной с блюдца, потому что Лино рассмеялся.
– Тебе нравится? Можно вернуть светлый цвет…
– Не надо. Этот мне подходит больше. Но как?..
– Я понял, как изменять реальность напрямую! Как двигать материю и энергию! Даже без магнитных волн, без звука и света! Даже без жертвы! Как же я раньше не догадался? Это ведь так просто! И можно менять все, что мы пожелаем.
– Пожелаем?
– Мы с тобой. Ты ведь станешь… – Он задумался, пытаясь вспомнить, кем становятся друг другу люди, желающие жить вместе. Но, видимо, так и не подобрал нужного слова, потому что просто сказал: – Ты будешь со мной?
– Да, – ответила я. – Я буду с тобой. Если ты меня сейчас же накормишь!
– Я мог бы…
– О нет! Никаких алгоритмов, формул и твоей непонятной магии! Только старая добрая сковорода, молоко, яйца и щепотка соли, пожалуйста!
– А разве готовка не женская обязанность? – Серые глаза смеялись.
– Так я же в гостях, – села я за стол и постучала ложкой по пустой тарелке.
Он рассмеялся в голос, и я залюбовалась ямочками на его щеках. Просто удивительно, каким обыкновенным он может выглядеть. И даже… милым?
Лино снова чмокнул мой нос, бессовестно изучил ладонями мои округлости, подумал, снова изучил, а потом пошел готовить завтрак.
Вот так и получается, что даже чертовым гениям и невыносимым богам иногда приходится жарить для кого-то самый что ни на есть прозаический омлет!
Эпилог
Одеяло ватное, старое и толстое, на нем удобно лежать и смотреть на звезды. Очертания гор синеют темной рамкой, пахнет весной. И сладким вином, которое пьют двое. Он – темноволосый и серьезный. Она любопытная и смешливая. Оба смущенные, словно видят друг друга впервые. Словно открывают друг друга по-новому. Звезды перемигиваются и посылают на землю воздушные поцелуи своего сияния. Где-то в бархате неба зарождается комета, несущая изменения.
–И что это будет? – спрашивает она.
– Может, история о богах. Или о демонах. – Он пожимает плечами. Его не интересуют определения и ярлыки. Даже добро и зло. Лишь познание. И девушка рядом. – На самом деле, я так и не понял, в чем у них там разница. По мне, так одно и то же. Просто ракурс разный.
Девушка смеется, и парень тоже улыбается, показывая красивые ямочки. С ним это случается нечасто. И на какое-то время она замирает, не в силах отвести взгляд. Они молчат. Звезды шепчутся. Бокал наклоняется в дрогнувшей руке, и сладкое вишневое вино плещется через край.
Вздрогнув, она отводит глаза.
– Или это история о том, что случается после конца света.
– Значит, история о сотворении мира? Правдивая?
– Шутишь? Такие истории не бывают правдивыми.
– Тогда, вранье?
– Ну не совсем. Все зависит от точки зрения, я ведь говорю.
– Ой, ты снова включил умника! – Она хохочет, он смотрит на ее губы, блестящие и вишневые. Улыбается. Кивает.
– Ну ладно. А что боги-то? Они будут добрыми?
– Хм. Добро и зло – слишком человеческие понятия, – снова улыбается он. Колыбель неба баюкает звезды.
– А любовь?
– И она.
– Еще скажи, что это лишь набор гормонов.
Он открывает рот, но не произносит ни звука. Девушка кутается в одеяло.
– Ладно. Пусть боги будут хотя бы справедливыми.
– Иногда это сложнее, чем быть добрым.
– По-моему, ничего сложного!
– Как посмотреть. Понятие справедливости тоже слишком размыто.
– Да просто все. Надо лишь слушать свое сердце.
– Сердца лгут. Они всегда выдают желаемое за истину…
– Даже твое? – Она смотрит насмешливо и легонько трогает его плечо.
– Даже мое…
Он насмешливо хмыкает, но уже не возражает. Все становится неважным. Все, кроме нее. Слова тают на губах. Сердца нашептывают свои волшебные сказки, в которых все сбывается.
Он прислушивается к ощущению тепла от ее пальцев. Жмурится. Тихонько вздыхает.
– Кстати, всегда хотела спросить. Почему ты не выбрал себе тайное имя? Ну, как все мы?
– Не смог придумать.
– Да ладно! Ты – и не смог?
– Они все звучали глупо.
– И какие были варианты?
– Невидимка?
– Так себе.
– Одиночка?
– Фу.
– Придурок-который-не-может-придумать-нормальный-ник?
– Слишком-много-букв.
– Ну прости, твоего любимого Зануду я отверг сразу.
– И?
– Бог?
– Хорошо, что ты оставил Лино.
– Вот именно. Воспоминание заканчивается, Рид.
– А?
– Это всего лишь шарик с Грезой. Но в ней я сделаю то, что не сделал тогда. В реальности.
– И что же это?
Звезды срываются вниз. Мир сходит со своей орбиты. Комета наращивает ледяной хвост и ложится на курс.
– Я тебя поцелую. И никуда не отпущу.
Конец
