– Я не хочу, чтобы ты подумала, будто это что-то значит, – по-прежнему таращась на тусклые очертания города, сказал он. – Из-за лекарств я был слегка не в себе.
– Слегка? Ты целовал меня так, словно сейчас сдохнешь без этого поцелуя. – Слова прозвучали грубо, и я поморщилась, злясь на себя. Или на него?
– Я три дня смотрел на почти голых танцующих наложниц Димитрия, – глухо ответил Фрейм. – А ты меня трогала. Я просто… отреагировал.
– Я тебя не трогала.
– Ну да. Ты искала на мне раны, – усмехнулся он.
– Давай просто забудем это недоразумение. – Голос равнодушный. Молодец, Рид.
– Ты не злишься?
– Нет.
– Совсем?
– Дай-ка подумаю, – насмешливо улыбнулась я. – Меня обвинили в сговоре с Воронами, что карается смертной казнью, я пленница чокнутого Димитрия, а впереди полнейшая неизвестность. О да. У меня есть проблемы посерьезнее, чем переживания из-за поцелуя с незнакомцем.
– Мы знакомы.
– Вот уж нет. Я тебя вообще не знаю.
Фрейм скривился, словно я сказала какую-то гадость.
–Что ж… Тогда я рад. Не хочу, чтобы ты подумала, что между нами возможны… хм… отношения. Или чтобы ты влюбилась.
Кулаком в нос, локтем под дых и ногой в колено. И удушающий в конце. Да, именно так.
– Да ты мне даже не нравишься! – возмутилась я и увидела, что он снова усмехается. Влюбиться? Он в своем уме? И зачем я вообще пришла в его каюту? И почему думаю о том поцелуе?
Я невольно тронула свои рубиновые пряди. Что ж, не всем по нраву девушки с желтыми глазами и волосами цвета разлившейся крови.
Фрейм качнул головой.
– Ты очень красивая, Рид. Дело не в тебе.
– О боги. Не надо, – поморщилась я, ощущая себя в высшей степени неловко. – Не надо ничего объяснять.
– И все же. – Фрейм глубоко вздохнул. – Дело и правда только во мне. Я не способен на… чувства.
– Последствия магической волны?
– Скорее особенности моего характера.
– Я уже сказала: мне хватает неприятностей, а ты не в моем вкусе. Так что – никаких чувств, напарник. Теперь мы все выяснили и можем с облегчением закончить этот ужасный разговор, не так ли? – Я рассмеялась, но Фрейм не улыбнулся в ответ.
Скорее он выглядел злым и недовольным, хотя это и странно.
– Да. Никаких чувств.
– Договорились.
Насмешливо улыбаясь, я протянула ладонь для рукопожатия. Фрейм уставился на нее так, словно я протягивала ему ядовитую змею. Выдохнул. И сжал мою руку. Кожа его ладоней была слегка шершавой, сухой и теплой. Это тепло обволакивало, напоминало. Я подняла голову и встретила мужской взгляд. Такой темный… И голодный. Фрейм смотрел на меня так же, как в момент перед поцелуем. До того, как положить руку мне на затылок и впиться в губы – жарко и жадно.
Я отдернула ладонь и перестала улыбаться. Коготь отвернулся.
Неловкое молчание разбили стражники, и я впервые порадовалась их появлению.
– Эй, Вороны, хватит болтать, отойдите от борта! Мы швартуемся.
«Королева ночи» вздрогнула, издала короткий свист и медленно остановилась. Однако прошло еще не менее часа, прежде чем мы ощутили под ногами твердую почву. И все из-за Димитрия, который не спешил явиться к ожидающей его свите. За это время горизонт успел окраситься розовыми мазками рассвета, а потом и золотыми. Встающее солнце лениво взбиралось на небо, освещая Соларит-Вулс. И на несколько мгновений я забыла обо всех своих проблемах, завороженная чудесным зрелищем. Город стоял в лесу. Или лес был городом. Невозможно было осознать, где заканчивается густая растительность и начинаются здания, так гармонично они сочетались. Стены и крыши зданий столь густо укрывали плетущиеся растения, что почти полностью скрывали камень, доски и черепицу. А в некоторых домах, кажется, крыш и стен не было вовсе, лишь кроны огромных, сплетающихся ветвями деревьев. Вот почему ночью не было видно огней Соларит-Вулс, их прятала густая листва всех оттенков зеленого.
– Правитель на палубе! – зычно известил глашатай, и свита дружно повернулась к явившемуся Димитрию.
На миг я почти ослепла, глядя на его переливающееся одеяние. Шелк и бархат, камни и расшитый пояс, многочисленные перстни и гроздья бриллиантов, свисающие с плеч и шеи. Сегодня хозяин Арвиндаля превзошел сам себя, а его сверкающая мантия могла поспорить блеском с самой звездной ночью. Наши взгляды встретились, и я наклонила голову, приветствуя Правителя. Димитрий молча мазнул взглядом по мне и Фрейму, отвернулся и пошел к трапу.
С дружным вздохом облегчения мы покинули «Королеву ночи».
За широкой прибрежной полосой зеленой стеной возвышался лес. К нему вела дорога, вымощенная белым камнем, с двух сторон поднимались зелеными веерами заросли папоротников.
– Похоже, Димитрия здесь и правда не жалуют, – негромко произнес Фрейм, рассматривая пустынный пляж. – По протоколу Правителя должна встречать целая делегация советников.
– Надеюсь, Правитель Габриель нас все-таки примет, – обеспокоилась я. – Почему Арвиндаль и Соларит-Вулс не ладят?
Фрейм пожал плечами.
– В газетах о таком точно не пишут, Рид. Думаю, дело в личной неприязни.
– Разве Правители не должны быть выше личных дрязг?
– Правители тоже люди, – с легкой улыбкой ответил Фрейм. После разговора на палубе мы пытались делать вид, что все по-прежнему. Иногда казалось, что получается.
– Неужели мы пойдем пешком? Я-то только рада размять ноги после заточения на борту. Но Димитрий? Не могу поверить, что он потопает на своих двоих до самого дворца! Да еще и во всем этом сверкающем великолепии!
– Хотел бы я на это посмотреть, – усмехнулся Коготь. – Я слышал, Габриель не любит все, что противоречит естественной природе. Все, что вредит живому. И механический транспорт тоже входит в этот список. Да и город небольшой, здесь передвигаются или пешком, или на небольших повозках. Что насчет Димитрия, то не стоит беспокоиться. Он все предусмотрел. Сама посмотри.
Я протиснулась сквозь плотную толпу наложников в сверкающих кафтанах и охраны в боевых мундирах и увидела, что восемь крепких прислужников поднимают широкий крытый паланкин. Внутри на атласных подушках и расположился Правитель Королевства Ночи и Грез. Венец на его голове угрожающе поблескивал хрустальными гранями, а сам Димитрий казался ледяным божеством, а не живым человеком. У людей лица уже покрылись испариной, и лишь Правитель поражал безупречной бледностью.
Паланкин двинулся по белой дороге, свита и мы с Фреймом устремились следом.
Ласковое солнце гладило щеки и губы, морской ветер шаловливо трепал волосы, и мои губы помимо воли складывались в улыбку. Я вертела головой, впитывая в себя удивительный город. Хотя назвать это место городом было совершенно неправильно. Это был лес – дикий, первобытный лес, населенный его законными обитателями. Со всех сторон я видела невероятных созданий, которые, кажется, совсем не боялись чужаков-людей. У кромки воды стояли на длинных тонких ногах черно-белые цапли, чуть дальше в зарослях хрипло переговаривалась целая стая радужно-ярких попугаев, а стоило поднять голову, как взгляд натыкался на невероятных пушистых зверьков, глазеющих на нас желтыми глазами-блюдцами. Чем дальше по белой дороге, тем гуще становился с двух сторон папоротник, в котором иногда мелькали пушистые хвосты и даже когтистые лапы. Город-лес кипел и бурлил жизнью. Казалось, она была здесь за каждой веткой, за каждым листом. Дышала, билась, рассматривала гостей, ступивших на ее территорию. В высоких зарослях порой мелькали бронзовые и каменные идолы – свидетельства давно минувших эпох и исчезнувших цивилизаций. Эры сменяют друг друга, люди приходят и уходят, а они по-прежнему провожают их безмолвными равнодушными взглядами.
