– Я думала, что Правители всесильны. Ведь каждому из вас даровано бесчисленное количество желаний!
– Ты многого не знаешь, – грустно улыбнулась Габриэль. И тут же всплеснула руками, улыбаясь. – Но хватит обо мне! Расскажи о себе, Эл! Я так рада говорить с тобой! Откуда ты?
– После Забвения я некоторое время скиталась. Тогда царила неразбериха, все были слегка… не в себе. И я тоже. Жила где придется, какое-то время скиталась, а потом осела в Боргвендаме.
– Ах, Железное Королевство Якова! Я бывала там, город по-своему красив. Но мне тяжело дышать среди всех этих механизмов.
– Говорят, это лишь малая толика того, что осталось от гиблой эпохи. Раньше железных городов было гораздо больше.
Габриэль кивнула, соглашаясь.
– Яков пытается сохранить все полезное, что было в прошлом. Сохранить нужное и отсеять то, что причиняло людям зло и вело к гибели.
– Ты его знаешь? Правителя Якова?
– Мы друзья. Он не ладит с Димитрием и Райаном, но всегда был добр ко мне. – Габриэль улыбнулась и подмигнула. – Хотя это не отменяет того, что Яков – невыносимый зануда! А как одеваются в его городах, ты видела? Все эти куртки, башмаки, шляпы! Длинные рукава и юбки в пол! Целое королевство зануд! Каждый раз, когда он приезжает, я боюсь, что Яков упадет в обморок, увидев одежду моих подданных! Поверь, он едва сдерживается!
Мы расхохотались, а когда успокоились, я спросила:
– Думаешь, Правитель Яков нам поможет?
– Яков почитает порядок и соблюдает законы Лино, – помолчав, сказала Габриэль. – Но думаю, он поможет. Знаешь, я ведь впервые обернулась чудовищем рядом с ним. Навредила людям… очнулась вся в чужой крови, плохо соображая, что случилось. Яков был рядом. Плакал вместе со мной. Утешал меня. Учил меня жить по-новому.
Она тяжело вздохнула.
– Да, он поможет. Гораздо сложнее с Райаном и Коллаханом. Особенно с Коллаханом.
Правительница закусила губу и помрачнела. Потом тряхнула головой и улыбнулась.
– Но довольно о грустном. Расскажи, чем ты занималась в Боргвендаме?
– Разными вещами, я сменила множество работ, – поведала я, попив мятного лимонада. – Собирала тюльпаны на плантациях, пасла коз, даже чистила каналы. Не сказать, что получалось хорошо. Ради последней работы даже пришлось притворяться парнем, представляешь? Чистильщик каналов ни за что не желал брать на работу девушку! Я надела мужскую куртку и приклеила жуткие усы из лошадиных волос, и все зря. В первый же день я свалилась в воду, а чистильщик даже не заметил! А я не умела плавать! И вообще воды боюсь. Повезло, что меня вытащил случайный прохожий… В другой раз я решила стать трубочистом и упала с крыши, сломала руку и хорошенько приложилась башкой. Три дня провалялась в беспамятстве. Дольше всего я продержалась в пекарне – там вкусно пахло и хорошо кормили. Но знаешь, мне всегда казалось, что вся эта работа… мне не подходит. Что я не на своем месте. А вот где мое, понять так и не смогла.
– Но где-то ведь тебе нравилось?
Я сунула в рот кусочек сладкого фрукта и несколько орехов. Прожевала. Да, в одном месте мне понравилось. Только это был храм ордена Лино. Однажды я забрела туда и провела целый день, слушая песнопения. Даже подумывала присоединиться… Правда, так этого и не сделала. Я помню тот день. Лучи света, пронзающие пространство внутри храма. Изображение черного единорога на стене. Пять золотых бесконечностей вокруг него – символы Правителей. Шестой был изображен красной траурной краской. И ленты черных символов – непонятных, но завораживающих, спиралями заворачивающихся вокруг единорога. Я сидела в одиночестве на узкой скамье, слушала песни и ощущала спокойствие.
А на следующий день случилась погоня «веселой банды», рассыпавшиеся апельсины и первое воспоминание. Ко мне начали возвращаться крохи прошлого, и храм Ордена стал воплощением зла. Я едва не плевалась, проходя мимо.
Но об этом рассказывать Габриэль я не стала.
Съела еще один фрукт и поведала о Матильде, которая выдает себя за актрису, о своих приятелях с рынка, о булочных, лавочках и магазинчиках тканей, что стоят вдоль основного канала. Обо всем веселом, что удавалось вспомнить. Габриэль смеялась над моими рассказами, кажется, ей действительно было интересно.
А я размышляла, как поговорить с мастером Людвигом наедине. Вряд ли мне удастся хоть что-то узнать, если он начнет бить поклоны перед своей Правительницей.
Но, похоже, сегодня богиня удачи повернулась ко мне лицом, потому что Габриэль зевнула и прикрыла глаза, когда паланкин повернул на нужную улицу.
– Какой утомительный день, – пробормотала она сонно. – Думаю, нам пора возвращаться, Эл. Близится время обеденного отдыха.
– Позволь лишь заглянуть в одну лавку, – взмолилась я, едва не падая на колени. Не может быть, чтобы мы сейчас просто вернулись во дворец! Я ведь увидела деревянную табличку с надписью: «Улица древесных мастеров» и ряд домов, увитых вьюнком и папоротником.
Габриэль снова удивленно моргнула.
– Не знаю, что интересного ты надеешься здесь найти. Это всего лишь старый квартал. Но если ты хочешь… Я подожду тебя здесь. Сегодня слишком жарко для пешей прогулки. Не задерживайся.
Я просияла и едва не бросилась Правительницу обнимать. И пока она не передумала, на ходу выскочила из паланкина. Наложники вытаращили глаза и затарахтели как сломанные трещотки, Габриэль, кажется, рассмеялась. Я же помчалась вперед, внимательно вглядываясь в резные номера домов. Рассмотреть их было сложно, на некоторых красовались не цифры, а полустертые знаки. Один и зацепил мой взгляд. Полумесяц. Такой же, как на лаковой поверхности моего тайника. Над дверью висела блеклая надпись: «Мастер Людвиг».
Не веря своему счастью, я толкнула створку и вошла. Заморгала, пытаясь привыкнуть к полумраку мастерской. Внутри царила тишина. Пахло пылью, деревом и сухой травой. Неужели я пришла слишком поздно? Ведь мастер Людвиг был немолод уже тогда, когда делал мой депозитарий. Что, если он не дожил до этого дня?
– Эй, есть кто-нибудь? – робко позвала я. – Мастер?
В недрах лавки зашуршало, зашелестели шаги. И в дверях показался дородный господин, одетый по местной моде – в расшитый птицами и цветами халат и шаровары.
– Заказы принимаю только после полуденного сна, госпожа!
– Я пришла не ради заказа! – торопясь и волнуясь, я вытащила из сумки свой депозитарий, протянула мастеру. – Вот! Вы сделали это хранилище. Я пришла узнать… вы помните, кто заказал его?
Мастер Людвиг моргнул. Когда я шла к нему, то волновалась не только о возрасте мужчины, но и о том, что он мог не знать моего языка, ведь местные жители изъяснялись на своем наречии. Но, похоже, столяр был родом из других мест. Об этом говорили светлые волосы и такая же борода. И мои слова, к счастью, он прекрасно понимал.
Но почему он молчит? К моему депозитарию мастер не прикоснулся, смотрел лишь на меня. Смотрел, щурил голубые глаза.
