– Вы… не помните? – пытаясь сдержать разочарование, произнесла я.
– Ну отчего же, – прогудел Людвиг. – Прекрасно помню. И свою работу, и… вас.
– Меня?
– Конечно. Ведь именно вы ее и заказали. У вас приметная внешность, госпожа. Такая приметная, что даже Забвение пощадило это воспоминание. Удивительный факт, верно?
– Что? – Я посмотрела на мастера, потом на депозитарий, который все еще держала на вытянутой руке. Ответ меня ошарашил. То есть как это – я? Я была в Соларит-Вулсе! Как? С кем? Почему?
Убрала шкатулку в сумку и потерла лицо, пытаясь собраться.
– Но… Вы можете рассказать, как это было? Какой я была, что говорила? Вы помните?
– Абсолютно все. Я так часто гадал, почему Забвение, забрав память о прошлом, оставило мне этот день. Может, дело в том, что вы пришли накануне.
– Накануне Забвения? – похолодела я.
– Да, госпожа. Признаться, выглядели вы не очень. Шатались, волосы растрепанные и глаза… дикие. В первую минуту я даже подумал, что дева перебрала со сладким вином, а то и надышалась дурманом. Одежда была грязной.
– В чем я была?!
– Наряд другой, – хмыкнул мастер, осмотрев меня. – Обычный такой… Куртка, штаны… Уже начался сезон дождей, в это время здесь довольно прохладно, гостей и заказчиков почти нет. Поэтому я не выгнал вас сразу. А потом… уже не смог. Вы запинались, выглядели немного безумной. Сказали, что нужен депозитарий для бумаг. Настроенный на ваш голос и первые семь слов, которые вы произнесете. Оплатили сразу. И очень щедро, не скрою. За срочность, так вы сказали. Я все сделал, как вы велели. И вижу, моя работа удалась – ваш депозитарий по-прежнему служит вам, госпожа.
– Я пришла одна?
– Кроме вас, я никого не видел. Порой вы словно впадали в безумие и бормотали что-то непонятное, дикое.
– Что?!
– Что-то о волне. Что скоро она схлынет и надо успеть.
– Магическая волна?
– Хм… мне показалось другое слово. Магнитная. Но скорее всего, я ослышался. Простите, я обычный столяр и мало что понял.
– Я говорила еще что-нибудь? Откуда я приехала? Куда направляюсь? Назвала свое имя?
Мастер покачал головой.
– Вы помните что-то еще?
– Вы были расстроены, госпожа. И… кажется, за что-то себя винили. У вас на лице была кровь. И на руках тоже. Признаться, я даже подумал, что вы кого-то убили.
– Убила? – вздрогнула я.
– Ну, знаете… это был период Хаоса, тогда разное случалось… Грабежи, мародерство, насилие… я подумал, что с вами приключилось что-то страшное. Так вы выглядели. Но это лишь мои догадки, госпожа. Простите, больше я ничего не помню.
Поняв, что ничего больше не услышу, я поблагодарила и вышла.
Паланкин Правительницы стоял в тени огромных деревьев, со всех сторон его обступили павлины, словно закрыли огромным ярким веером. Я прислонилась к стене дома, мне надо было подумать. Признание мастера Людвига заставило мой мир закачаться. Я сама заказала тайник и сама настроила его на имена Правителей. Я знала их! Тайные прозвища. Откуда? Или в то время их знали все? Но у меня были записи… записи, обладающие странной и пугающей силой! И если я сама заказала депозитарий, если сама положила туда записи, если сама настроила на имена-пароли… То это значит…
Что, черт возьми, это значит?
Память, словно озеро со стоячей водой, пошла рябью, заволновалась. А потом и вовсе забурлила, выкидывая на поверхность погребенные под слоем ила образы. Я словно раздвоилась. Стояла здесь, на пороге мастерской, ощущала солнце, пекущее голову, и одновременно видела дождь, прошедший здесь много лет назад. Я чувствовала его потоки, смывающие кровь и грязь с моего лица. Ощущала во рту соленый вкус. Мной владела горечь утраты, страх и странная, пугающая решительность. Я хотела закричать. Подняла свои руки – чистые, отмытые в белых чашах и пахнущие цветами. И в то же время – грязные, с коркой запекшейся крови.
Кто я?
Память бурлила в оковах Забвения. Еще немного – и волна прошлого захлестнет, накроет меня с головой, прорвет сдерживающую ее плотину. Жуткая боль взорвалась в висках. И я рухнула в уличную пыль, потеряв сознание.
Глава 18. Подарок Грезы
«Сознание определяет реальность.
Главный постулат Ордена Лино»
***
Я открыла глаза и несколько минут таращилась на черного единорога, что возвышался надо мной. Блестящие ониксовые копыта находились как раз над лицом, еще миг – и обрушатся всей своей тяжестью… Я медленно отодвинулась и села. Я лежала на постаменте у статуи в тронном зале. Тронном зале Арвиндаля. На троне, развалившись, сидел Димитрий.
И вместо ярких одеяний Соларит-Вулса на мне было уже знакомое платье наложницы – голые руки, живот и ключицы, шелковые юбки, разлетающиеся вокруг ног.
Я поднялась и посмотрела в зеркала напротив. Никакого отражения.
– Это снова Греза, так ведь? Почему мы здесь?
Димитрий опустил ноги и встал.
– Вопросы задаю я, Ворона. Немедленно отвечай, о чем вы болтали с Габриэль, и что она сделала, чтобы лишить тебя чувств!
– Я упала в обморок… Прямо на улице… – Память любезно подкинула воспоминания о разговоре с мастером Людвигом.
– Габриэль сказала, что дело в солнце, в ее клятом городе оно слишком яркое. Ты не привыкла к такой жаре, стояла с непокрытой головой прямо на солнцепеке. К тому же ты бледнокожая и рыжая, вот тебя и прибило.
– Мои волосы – красные, – огрызнулась я.
– Вот я и говорю – рыжая. Они мне всегда не нравились. Есть в рыжих что-то… порочное, – ухмыльнулся Димитрий.
– Кто бы говорил о пороке! – возмутилась я. – Да ты его воплощение!
– Какое лестное мнение обо мне. – Правитель многозначительно усмехнулся. – А теперь говори, что это чудовище тебе поведало?
– Невежливо называть девушку чудовищем, – улыбнулась я, прохаживаясь по пустому залу. – И вообще… почему я должна тебе отвечать!
– Говори! – рявкнул Димитрий. – И не надейся наврать, в Грезе это невозможно.
– Но свободу воли пока никто не отменял. – Я едва не показала разозленному Правителю язык. – Закон Лино, помнишь? Никто не может заставить человека сделать то, чего он не желает! Даже Правитель.
– Да знаешь, что я… – начал Димитрий, но тут откуда-то послышался странный звук.
Я с недоумением повертела головой. Плач? Детский плач? Но откуда здесь ребенок?
Хозяин Арвиндаля нахмурился.
– Ты это слышал? Кто-то плачет.
– Тебе это кажется. Не пытайся меня отвлечь! Мы говорим о твоем разговоре с лицемерной Габриэль…
