– Давайте не будем ругаться… – начала Габриэль.
– Я задал вопрос!
– Мне не нравится его форма, мой друг.
– Димитрий!
– Габи, не вмешивайся!
– У тебя зашкаливают показатели, мой друг…
Я закрыла уши руками, чтобы не слышать ссору Правителей. Чтобы никого не слышать. Перед моими глазами клубилась тьма, словно я снова пыталась спуститься в Облачное Хранилище. Почему? Почему в Хранилище оказалось пусто? Столько усилий и надежд – и все напрасно! Что за насмешка судьбы! Но Правитель Райан сказал, что это невозможно. Даже сейчас я слышу недоумение в его голосе. И еще… страх. Это же чувство я уловила, когда спускалась в недра Хранилища. Чего испугался Правитель? Или вернее… кого?
Я сжала гудящие виски. Димитрий швырнул в Райана ледяное копье, но оно прошло сквозь темноту и ударилось в стену на противоположной стороне. Габриэль что-то говорила.
Я не слышала и не реагировала на происходящее.
Я вспоминала и сопоставляла.
Депозитарий, в который я сама сложила записи, наполненные невероятной силой.
Мастер Людвиг и его тайник.
Страх Райана.
Прикосновение Димитрия.
Глаза Габриэль, зеленые как папоротник.
Светловолосая девочка на фото.
Слова Фрейма.
«Надо собрать всех Правителей», – сказал Коготь.
Всех Правителей…
А я-то гадала, почему лидер Сопротивления постоянно рискует ради меня жизнью. Я думала, это что-то значит. О да, значит. Но вовсе не то, что я хотела.
Я не стала смотреть в его сторону.
Три дня празднования Великой Жертвы, в течение которых будет звучать, не смолкая, музыка. Будут бить барабаны, будут звенеть поющие чаши. Будут петь люди. В эти дни нельзя молчать. Потому что… Правители убили Тишину. Потому что именно она была Жертвой.
Она?
На самом деле существовал еще один вариант, как депозитарий мог оказаться в моих руках. Но он был столь кощунственным и столь невероятным, что я отмела его сразу. Но он был. Возможно, я не украла и не нашла эти записи. Возможно, они всегда принадлежали мне.
Я встала и подошла к Димитрию. Он осекся на полуслове.
– Ты меня узнал, – сказала я, глядя в белые глаза Правителя. – В Грезе. Перед тем, как поцеловать. Ты меня узнал! Отвечай! Отвечай!
Я ударила открытыми ладонями по его груди и ощутила, как кожу царапают шипы. Хотела ударить снова, но Димитрий задохнулся и обхватил мои руки – осторожно, нежно…
– Не надо, – тихо произнес он. – Ты поранишься.
– Ты узнал меня! Хватит врать! Скажи мне правду!
– Только она рисовала на моей спине крылья, – сипло ответил он. – Только она. Но я не поверил. Это ведь невозможно. Она мертва. И ты выглядишь совершенно иначе. Ничего общего. Ни одной черты. Вот только твой поцелуй…
Он на миг зажмурился, тяжело дыша. В павильоне стало так тихо, что полет стрекозы показался громом. В моей голове возникло воспоминание: темная комната, сплетенные на кровати юные тела. И шепот – горячий, отчаянный…
«…Лгунья… моя жестокая лгунья… как жаль, что я слишком хочу поверить в эту ложь…»
Тьма Забвения разошлась, и я увидела лицо.
– Это был ты, – не веря, прошептала я. – Мой первый мужчина, мой… любимый. Это был ты! Но как… Как?
Димитрий все еще держал мои руки, и тут закричала Габриэль. Только ее крик почти сразу перешел в рычание. Тонкая красавица обратилась в чудовище, но даже в зверином вое я слышала имя.
– Мэ-ррр-рид!
Мое имя.
Глава 22. Вспомнить Мэрид
«Человеческие пороки, злоба и вражда породили магическую волну, которая изменила наш мир. По земле прокатилась череда землетрясений и цунами, огромные волны слизали с лица земли целые города. Так закончилась гиблая эпоха вещей и начался Хаос…»
***
Черный кокон накрыл обратившееся чудовище – и Райан обернулся к нам.
– Кем бы ни была эта девушка, уведите ее отсюда! – рявкнул он. – Немедленно! Я попытаюсь успокоить Габриэль!
– Идем! – Димитрий так и не отпустил моей руки, и я сама это сделала. Посмотрела на его пальцы и осторожно вытащила ладонь. Хозяин Арвиндаля нахмурился.
За черной пеленой, в центре которой стоял Райан, ярился Зверь. Иногда я видела оскаленную пасть или когтистые лапы, пытающиеся разорвать преграду. Яростный рык сотряс павильон, в открытое пространство вбежала испуганная стража.
– Райан ее не удержит! – сказал Фрейм. Он казался осунувшимся и злым, и еще – не смотрел мне в глаза. Потер виски, глядя, как разрастается вокруг беснующегося чудовища чернота, и бросил взгляд на Димитрия. – Габриэль слишком сильна. Если она вырвется, будет беда. На улицах сейчас полно людей.
Димитрий нахмурился, но кивнул.
– Надо найти другое средство, – сказал Фрейм. – В этом городе есть болты со снотворным? Попробуем ее усыпить.
– Это запрещено Законом. И за это Габриэль может вздернуть тебя на виселице, Ворона, – процедил Димитрий и усмехнулся. – К тому же, это не так просто осуществить. В обращенном состоянии Габриэль почти неразумна, но мгновенно подстраивается под любую угрозу. Один снаряд ее не свалит, а всадить в нее несколько не получится, чудовище мгновенно нарастит броню. Но попробовать стоит. Идем, я знаю, где взять убойную дозу жидкой Грезы. Если нам удастся пробить шкуру Зверя и всадить в Габриэль снотворное, я попытаюсь утащить ее в сны и запереть там. Хоть на какое-то время.
– Почему она снова обратилась? – спросила я.
– Габриэль теряет контроль от сильных эмоций. А сегодня… Тебе надо уйти. Особенно, если ты и правда Мэрид.
– Но…
Договорить мне не дали. Павильон задрожал, по его стенам побежали трещины. Димитрий оглянулся, снова нахмурился и подозвал командора своей стражи. Я запомнила его серым от ран, но сейчас вояка выглядел здоровым и бодрым. Видимо, в Соларит-Вулсе действительно хорошие лекари.
– Отведи девушку в покои, – приказал Димитрий, и я даже не успела возразить, как меня окружило кольцо мужчин в черных кафтанах. Лишь услышала тихое: – Отвечаешь за нее головой, Ригель…
– Эй, так нечестно! Я пойду с вами! – Я попыталась двинуться вслед за Фреймом и Димитрием, но меня мягко подхватили под локти стражники и потащили в сторону дворца. – Да отпустите же! Сама пойду!
Вырваться из-под опеки стражи я так и не смогла, так что лишь насупилась и потопала ко дворцу. За спиной снова содрогнулся павильон. Из его дверей и окон расползалась чернота, словно внутри разбухал огромный осьминог. Здание дрожало, грозя обвалиться на головы тех, кому не повезло оказаться за его стенами. Внутри билось чудовище и кричали люди, но эти звуки тонули во всеобщей какофонии, заполнившей Соларит-Вулс. Празднование великой Жертвы было в самом разгаре, улицы звенели от музыки, барабанов и людских голосов. Словно желая сделать этот день еще более сумасшедшим, в темнеющее небо полетели залпы фейерверков. Золотые рассыпающиеся хвосты украсили вечернее небо, напоминая Арвиндаль. Площади и улицы огласились восторженными криками горожан. Если Зверь сейчас вырвется, люди даже не услышат его приближение!
