Конечно, нет.
Я закивала, и Фрейм понимающе хмыкнул. Снова глянул на меня безумными серыми глазами. Прозрачными как родниковая вода. Снова сжал мои плечи, вдавливая меня в узкое пространство между стенами. За его спиной творилось настоящее безумие, но Фрейм все медлил, все не уходил.
На площади что-то с грохотом рухнуло, и Фрейм все-таки меня отпустил и побежал в самую гущу сражения.
Со стороны помоста все было объято пламенем, и огонь двигался дальше, облизывая стены и деревья. Димитрия окружили Вороны, и он уже не мог погасить пожар. Надо что-то делать, иначе мы все тут сгорим, на радость Сопротивлению!
Я с надеждой глянула в безучастное небо. Дождь! Нам нужен дождь.
Но… но я ведь могу его вызвать! У меня есть депозитарий.
Торопясь, прошептала имена и выхватила из деревянного тайника записи. Где же я это видела? Тут ведь было что-то о дождливом городе! Было!
Черный дым застилал глаза, но взгляд все-таки зацепился за буквы:
«Зверь: Не ной, это просто дождь!
Фантом: Это куча воды на мою несчастную голову! Почему с неба не падает что-нибудь вкусное?
Лино: Я бы сейчас не отказался от вишен. Обожаю вишни…
Зверь: Как девчонка, ха-ха!
Лино: Может, и так. И дождь я тоже люблю, как девчонка…»
Я на миг крепко-крепко зажмурилась и прочитала последнюю строчку.
Над головой потемнело и загрохотало. А потом на землю хлынули потоки воды, настоящий ливень! В один миг я промокла до нитки, а пожар зашипел и угас, не выдержав напора. Вокруг Димитрия капли воды завертелись, образуя ледяные иглы и обращаясь против врагов. Я попыталась найти Фрейма и заметила его возле Якова и Амалии. Рядом высилась золотая стена, которой правитель Боргвендама пытался защитить жену.
Райан тонул во тьме, понять, что у него происходит, было невозможно.
Я снова схватила записи. Надо найти еще что-то полезное! Я впилась взглядом в строчки, но тут на меня обрушилась целая стая ворон. Одна щелкнула клювом возле моего уха, едва не откусив мочку, другая клацнула возле носа, третья царапнула щеку. Жесткие крылья били меня по лицу и голым плечам, я вскрикнула, дернулась, отмахиваясь от проклятых птиц, и выронила листы. Они разлетелись веером, прямиком в грязь. Н-е-ет! Я рухнула на колени, собирая записи. Проклятье и демоны! Да что же это такое! Вороны снова атаковали, царапая когтями мне спину и норовя добраться до глаз. Яростный дождь безжалостно хлестал сверху, уничтожая и без того испорченные записи.
– Нет, нет, нет! – бормотала я, собирая драгоценные листы. Вороны окружили меня таким плотным коконом, что я видела лишь крылья и когти…
Ледяная воздушная волна смела птиц, и меня подняли сильные руки.
– Мэрид, ты цела? – Димитрий встревоженно заглядывал мне в лицо белыми глазами.
– Записи… надо найти… собрать!
Я отбивалась от его рук, а он держал, ничего не понимая. И топтал бумаги под ногами.
– Мэрид, я отведу тебя к проходу, надо убираться отсюда, слышишь?
– Нет, нет… – Записи оказалась безнадежно испорчены. Я не чувствовала ничего от многочисленных царапин, которые покрывали мое лицо и тело, лишь боль от потери драгоценных листов. – Пусти меня!
– Я не хочу снова тебя потерять! – рявкнул мне в лицо Димитрий. Подхватил на руки и понес, не слушая моих возражений.
Уже возле прохода я увидела Фрейма. Он стоял под дождем, мокрый насквозь, опустив руки с оружием и не замечая бегущих к нему людей.
И смотрел, как Димитрий несет меня.
Глава 26. Что сказал дым
Утро выдалось необычно мрачным для города солнца. Туча, которую я вызвала, рассеялась, но в воздухе осталась серая дымка, а небо затянулось пеленой, словно не желало освещать пепелище.
Странная, неестественная тишина зависла над городом. А ведь третий день празднования всегда был самым «громким» и радостным. Но не в этом году и не в Соларит-Вулс.
Этой ночью никто так и прилег. Стражи города задержали большинство Ворон, но многие успели удрать и покинуть порт до того, как гавань закрыли. Допросы ничего не дали, на все вопросы мятежники отвечали одно: нас послал Коготь. Мы выполняли задание Когтя.
Но вот как он выглядит или где находится, выяснить не получалось. Вороны давали столь противоречивые ответы, что становилось понятно – толку от этих допросов не будет. Внешность лидера Сопротивления тоже описывали по-разному. Одни утверждали, что это старик, высокий и седовласый, другие клялись, что Коготь низкорослый и картавый, третьи и вовсе шептали о женщине в маске, которая управляет повстанцами. Но толком никто из Ворон ничего не знал, а некоторые и вовсе оказались наемниками, которые дрались за «рогатые», и на вопросы лишь пожимали плечами.
Я тоже не сомкнула в эту ночь глаз.
Димитрий притащил меня во дворец, оставив на коже легкие царапины от своих шипов и всучив в руки Ригелю. Тот выглядел слегка потрепанным сражением, но бодрым.
«Охранять!» – рявкнул Димитрий и ушел в подземелья, где уже начались допросы Ворон.
Я не хотела думать о том, что происходит в каменных мешках под толщей земли. Но стоило вспомнить о бегущих в панике людях, о празднике, превратившемся в кошмар – и хотелось самой спуститься подземелье да задать повстанцам парочку каверзных вопросов!
Габриэль пришла в себя, осознала масштабы произошедшего, побелела и тоже куда-то убежала. Райан бросился за ней следом. Яков увел плачущую Амалию в покои, и с тех пор я их не видела.
Фрейм во дворец не приходил. Я попыталась вернуться на место сражения, но Ригель покачал головой и сказал: «Давайте не будем осложнять, госпожа Мэрид. Иначе мне придется вас связать, Повелитель дал на это свое позволение».
Я перечислила, что именно оторву этому Повелителю при встрече, но прекратила попытки покинуть гостиную. К тому же стали возвращаться Правители.
Испуганные служанки выбрались из своих укрытий и принесли холодный чай и закуски. Есть не хотелось, но пересохшее горло требовало влаги.
Растрепанная Габриэль ввалилась в гостиную и, совсем неженственно схватив хрустальный запотевший графин, принялась пить прямо из него. Райан, окутанный темным облаком, в котором плавали символы и числа, упал на стул и некоторое время сидел неподвижно.
– Это все бесполезно, у пленных мы ничего не узнаем, – хмуро произнес зашедший Яков. – Несчастные жертвы нападения… Моя бедная жена до сих пор рыдает… ужасная трагедия!
Он забрал у Габи графин и допил остатки холодного лимонада.
– Проклятое Сопротивление! И когда мы уже покончим с этими мятежниками? Надо объединить силы и найти их главное логово! – процедил Райан. Его капюшон был снят, открывая лихорадочно блестящие черные глаза. Вокруг тела по-прежнему плавали куски тьмы и символов. Правитель слишком устал, чтобы это контролировать. Он вообще выглядел хуже всех, бледное лицо отливало зеленцой, похоже, Райана беспощадно тошнило. Я вспомнила тучу ворон, которых он заглотил, и меня тоже едва не затошнило.
