И туда же ложатся его пальцы. Такие грубые и нежные одновременно. Большой палец мягко сминает мою нижнюю губу, слегка проникая внутрь. И это прикосновение ломает нас обоих, словно мы уже перешагнули черту.
Мы оба дрожим и вжимаемся друг в друга. Нам надо почувствовать больше. Мы слишком давно прячем чувства и болезненную, невыносимую тягу друг к другу.
– Я хочу быть. Быть иначе…
Я плохо его понимаю. Язык Фрейма заплетается и, кажется, он говорит какую-то чушь. Но все во мне реагирует на него. На голос, запах, тяжесть тела. Он не отпустил меня.
– Проклятая клятва… Мне нужно хоть что-нибудь. Хоть что-то из того, на что я не имею права… Я знаю это… Я просчитался… Во всем. Я думал, что смогу. Но ты… ты, Рид…И я так хочу его убить…
Он шепчет доверительно, словно говорит о ванильном пудинге на завтрак.
– Убить кого? – выдыхаю я.
– Димитрия.
Имя падает во тьму, и тьма наливается, уплотняется, собирается осколками и лезвиями. Они все висят надо мной. Что-то происходит. Прямо сейчас что-то происходит, но я не могу даже обернуться, чтобы посмотреть. Коридор плывет, словно его заполнили туманы этого Королевства.
– Фрейм? Не надо никого убивать.
Почему-то у меня не возникло и тени сомнения, что он может. Что может уничтожить Правителя и Основателя, если не сдержит свою темную сторону. А она точно есть. Иногда я вижу ее.
И я люблю ее.
Она звучит во мне токкатой и незавершенным ре минором, заставляя вибрировать тело и душу.
– Не надо, Фрейм.
– Тогда останови меня, Рид.
И поцеловал. Губы накрыли мой рот – сразу требовательные, горячие. Мужская рука легла на согнутую в колене ногу, коснулась лодыжки. И вверх, вверх, по тому самому чулку. До оголенного бедра. Такое влажное и порочное соприкосновение языков и такое сухое касание поверх невесомой паутины на ногах. Выше и выше. Когда пальцы Фрейма коснулись голой кожи бедра, я вздрогнула. И тут же его поцелуй из жадно-агрессивного стал нежным и чувственным.
– Рид…
Выдох и вдох. Губы в губы.
– Не здесь. – Фрейм встал рывком, пошатнулся и поднял меня. – Боги, не здесь и не так… Надо найти… кровать.
И тут же, противореча своим словам, прижал меня к стене, снова и снова погружаясь языком в мой рот, дергая платье, которое действительно трещало под его руками. И мне совсем не было жаль королевского наряда.
Кажется, я никогда так не теряла голову. Ах нет. Не кажется.
Кружева раскрылись, обнажая мою грудь. И я тут же ощутила на ней горячие губы Фрейма. В голове не осталось ни одной мысли. Ее тоже наполнили туманы… И желание. О, это желание! Оно было всегда. С первого взгляда, с первого хриплой ноты в его голосе. Сколько ни беги, дорога одна…
Я дернула его рубашку, отрывая пуговицы, и обхватила его руками. От ощущений горячей мужской кожи и красивого жесткого рельефа его тела захотелось впиться в желанного мужчину зубами. Мне хотелось ощутить его вкус, лизнуть, укусить, присвоить! Он хотел того же. И мы делали все это, снова и снова. Целовали, лизали, трогали. Что-то шептали, хрипели. Не обещали, лишь чувствовали. Луна качалась в окне, не освещая нашу тьму, а лишь подчеркивая и дополняя ее…
– Рид… Я должен сказать… Ты должна знать…
– Ничего не хочу знать…
– Но…
– Потом…– простонала я, ощущая его пальцы на внутренней стороне бедра. И наслаждение, грозящее обернуться стихией. Что он там шепчет? Пусть лучше поцелует еще. Так, как целует лишь он.
– Фрейм…
Он вздрогнул и вдруг остановился.
– Ты сводишь меня с ума. – Шепот получился обжигающим. – Я не знаю, что мне с этим делать. Я не должен. Но мне уже наплевать. Я тебя… Дьявол, Рид!
Дьявол Рид. Называй как хочешь, только не останавливайся!
Но он все же остановился.
Поднял голову, прислушиваясь. Я не хотела покидать мир, наполненный желанием, но все же услышала чей-то встревоженный голос.
– Это что, Бакстер? Что случилось?
Фрейм с силой втянул воздух. На миг закрыл глаза. Отстранился. И снова стал таким, каким я его знала – собранным, уверенным, невозмутимым. Закрытым со всех сторон, словно чертова раковина!
– Коллахан, – торопливо сказал он. – Надо его найти.
И вдруг с силой прижал меня к стене, целуя сильно и сладко. Лишь миг, но этого хватило, чтобы умерить мою злость.
– Не сейчас. Дай мне возможность сделать эту близость незабываемой. Ты достойна самого лучшего.
Я хотела сказать, что даже если все случится у этой самой стены, я точно запомню наш первый раз на всю жизнь. Но лишь кивнула. Пожалуй, сейчас и правда неподходящий момент.
И что с моим братом?
– Постой… – Фрейм выдернул из кармана небольшой хронометр на цепочке, перевел стрелку и коснулся моего разодранного лифа. Кружева восстановились, снова став единым целым.
– Ого! Здорово! Полезная вещица.
– Да. Поторопись, Рид. Кажется, с Коллаханом что-то случилось.
Глава 32. Хроносфер
«Властитель Лино повелел людям начать свою жизнь сначала. Отбросить злые мысли, очистить разум, забыть врагов. Найти новых друзей и обрести новый смысл своей жизни. Отринуть прошлое, как сожжённый пепел. А если люди не справятся, он вернет им память о прошлом, обо всех людских злодеяниях и преступлениях. И это станет худшим их наказанием…
Летопись Эры Исполнения Желаний»
***
Брат, как я и думала, был в своем кабинете. Только когда мы с Фреймом ввалились в комнату, он не сидел в кресле, а валялся на полу. Тут же рядом возник бледный как полотно Бакстер.
– Я услышал шум… Повелитель не любит, когда его тревожат в ночной час… Я прибежал, а он!..
– Тихо! – Фрейм уже осматривал Коллахана – лицо брата стало серым, на губах пузырилась пена. – Воды, живо! Нужны сорбенты, что есть в замке?
Бакстер смотрел непонимающе, и я вспомнила, что он совсем молодой парень, толку, что на вид взрослый! Фрейм тоже об этом подумал и поморщился:
– Принеси смесь древесного угля и жженого рога, быстро! Демоны бы побрали Коллахана с его любовью ко всему натуральному… нам нужны нормальные лекарства!
– Что с ним?
Я упала на колени, с ужасом глядя на задыхающегося брата.
– Фрейм! Он умирает!
– Его отравили.
– Что?
Бакстер всхлипнул и застыл с вытаращенными глазами.
– Неси лекарства, бегом! И никому ни слова, понял? – рявкнул Фрейм. – Откроешь рот – убью. Неси все, что есть.
