Умная машина послушно проглотила пароль, переварила в своей высокотехнологичной утробе и выплюнула: «Добро пожаловать». Артур вошел в Интернет и принялся шарить в закладках. Как ни странно, их не было. История тоже была очищена. Удивительно, но Богдан как будто подчищал за собой, заметал следы на случай, если кто-то захочет поискать что-то в его личных вещах.
А если…
Господи, как же он раньше об этом не подумал? Нет, подумал, только запрещал себе делать выводы! Ведь это невыносимо, невыносимо!
Артур заметался по комнате.
Изувеченные тела, растерзанные, разорванные на куски, обезглавленные трупы… Так сложно будет понять, кто есть кто, к тому же и дикие звери могли растащить останки. Головы, скорее всего, так и не найдут: наверное, Богдан спрятал их далеко от места расправы.
Кружа по комнате, спотыкаясь о мебель, Артур внезапно вспомнил про тайник. Богдан однажды показал ему, какая из плиток, которыми выложен пол в ванной, особая, с секретом.
Внутри оказался отпечатанный на принтере лист бумаги. По-прежнему не зажигая света, Артур прочел письмо Богдана, адресованное ему.
«Привет, Арчи, — писал друг, — не знаю, когда ты прочитаешь это письмо, может, и никогда. Но если вдруг читаешь, я рад, что смогу поддержать тебя…»
Артур сжал челюсти, чтобы не застонать. Поддержать? Серьезно?
«Ты превратился в чудовище и сделал таким же монстром меня! За что?»
Он читал дальше:
«Я навещу тебя в ночь с субботы на воскресенье. Нам будет о чем поговорить. Надеюсь, ты начал прием капсул, и надеюсь, справляешься.
Пишу, чтобы помочь тебе, объяснить. Вероятно, ты уже знаешь о моей «смерти». Дружище, конечно же, я жив! Меня теперь не убить, и ты тоже станешь таким.
«Идеал» — это не лекарство. Это перерождение. Мы были людьми, но превращаемся в другой биологический вид, и этот вид куда сильнее, совершеннее, выносливее, непобедимее. Он идеален! Мы идеальны!
Я видел, как плохо и скучно тебе живется — тихому, умненькому, некрасивому мальчику, но, поверь, мне тоже жилось не легче. Ограничения, запреты, обязанности, социальные рамки, необходимость рвать жилы ради куска хлеба… А хотелось просто прийти и взять то, что нужно — и еду, и женщин, и вообще все, что пожелаешь.
Прости, сумбурно пишу…
Он дал мне это! Он не спустился к нам с небес, но поднялся со дна океана. Там Он обитал — а теперь обитает внутри нас, меняя нас, делая Богами этого серого мира, повелителями людишек.
Белые капсулы — Его плоть и кровь. Это как причастие в церкви, понимаешь? Мы принимаем Его в себя, причащаемся и приобщаемся!
Оранжевые капсулы — питательная среда для Него на первое время. Ему нужно адаптироваться. Какие-нибудь умники сказали бы, что Он — паразит, который подчиняет себе носителя, то есть меня и тебя, но ведь и подчиняя, Он наделяет нас властью, какая нам и не снилась!
Зрение, слух, обоняние, огромная сила и выносливость, ловкость, скорость передвижения, умение лазать по вертикальным поверхностям, способность дышать под водой и еще много, много чего — все это дает власть.
Те женщины… Никто и никогда не найдет убийцу! Хотя бы потому, что никто не сможет понять, как можно все провернуть и не оставить следов. А следов, которые смогли бы распознать в лаборатории, и вправду нет, ведь они понятия не имеют о новой расе, о новом виде!
Такие, как мы, готовые стать иными, появляются по всему миру и будут появляться. Процесс идет, ускоряется!
Узнав о такой возможности, я почти не раздумывал, а ты бы сомневался, сам не понимая своего счастья, поэтому мне пришлось немного подтолкнуть тебя, но ты не пожалеешь… Ты уже не жалеешь, верно?
Процесс перерождения непрост, но оно того стоит.
И еще. Если ты принял хотя бы одну дозу оранжевых капсул, ничего уже не изменить. Тебе останется либо принять нового себя и наслаждаться жизнью без границ, либо сдаться и умереть. Обратить процесс вспять не получится.
Пока, Арчи. Надеюсь, ты примешь верное решение».
Обратно домой Артур шел пешком. Ночной город окутывал его звуками и запахами, манил и обнимал. Он испытывал двойственные чувства, эмоции разрывали его изнутри, и, чтобы совладать с собой, Артур все ускорял и ускорял шаг, вскоре уже почти летел по опустевшим улицам.
Люди, которые спокойно спали в своих домах, не подозревали о том, что их жизни зависят от его решения. Артур может прийти к ним в ночи, а может пощадить. Может отнять жизнь, а может оставить…
Да, поначалу письмо Богдана вызвало в нем ужас, но шли часы, и Артур чувствовал себя не обманутым, а получившим подарок. Он не болен — он становится иным. Да, он не хотел этого и не был готов к такому повороту, но быть хозяином положения ему нравилось больше, чем жертвой.
Конечно, можно пойти и спрыгнуть с моста на автостраду. Или броситься под машину. Но погибнет ли он при этом? Да и хочется ли ему губить себя?
Артур вернулся в свою квартиру, когда уже начало светать. Первым делом поел, удовольствовавшись тем, что лежало в морозилке. Немного насытившись, пошел в ванную и сбрил остатки волос, которые клочьями торчали на облысевшем черепе.
Глядя на свое отражение, осознал, что начинает привыкать к новому облику: сухому, мускулистому телу, желто-оранжевым глазам, острым когтям, которыми заканчивались пальцы.
«Поздно что-либо менять», — подумал он.
Решение принято. Не рассуждая, более ни о чем не задумываясь, Артур закинул в рот две последние капсулы и запил их водой из-под крана.
А после лег прямо на пол, чувствуя, как плитка в ванной приятно холодит кожу, и закрыл глаза. Чтобы все завершилось, понадобится несколько часов. Он откуда-то знал это и решил довериться своим ощущениям.
Не заснул, а впал в состояние, похожее на анабиоз, и вышел из него спустя несколько часов, поздним субботним вечером.
«Я хотел стать идеальным — и я им стал», — подумал Артур, с удовольствием оглядывая в большом зеркале свое гладкое и гибкое, золотисто-шоколадное, покрытое чешуей тело. Сильное и прекрасное.
Ему теперь не страшны ни жара, ни холод; не нужны одежда или обувь. Нет никаких преград! Этот город, как и любой другой, беспрекословно подчинится, распахнет перед ним двери, чтобы он мог свободно брать, что захочет.
Вот рту ворочалось что-то инородное, мешающее ему, и спустя секунду он понял: язык казался слишком большим, неповоротливым. Подойдя к раковине, Артур выплюнул его. Равнодушно поглядел на кусок отмершей, более не нужной ему плоти. Широко, как пиранья, распахнув челюсти, полюбовался новым языком — длинным, узким, тонким.
Окно в комнате открылось. Будь он все еще человеком, нипочем бы ему не услышать тишайшего звука. Да и мысли не возникло бы о том, что кто-то сумеет взобраться по отвесной стене на пятый этаж и пробраться в его квартиру.
