В словах Клима был резон. Черт, что мешало нам раньше обнаружить разоренный лагерь?! Но что уж теперь.
— На ребят напали врасплох, — продолжил друг, стараясь говорить рассудительно. — Наверное, они спали уже. А мы будем дежурить по очереди. И у нас оружие есть.
Не огнестрельное, конечно, но травматический пистолет у Клима был, все лучше, чем ничего. К тому же имелись лопаты, металлоискатель. Можно, наверное, отмахаться как-то. Даже если и нельзя, придется!
— Ладно. — Я поглядел по сторонам, чувствуя, как все волоски на теле поднимаются дыбом. — Пошли к себе.
Обратно в свой лагерь почти бегом бежали. Постарались подготовиться: сели ближе к костру, рядом положили то, чем собирались обороняться. Хотя Клим и говорил про дежурство по очереди, спать никто из нас не собирался. Пойти в палатку, лечь, остаться одному в темноте — нет уж, спасибо.
Лес вставал за нашими спинами черной стеной, впереди разливалось чернильной темнотой болото. Что притаилось там, в тряской густой глубине? Мне казалось, внутри что-то ворочается — то, что выбралось на берег и утащило за собой несчастных студентов. Во мраке, в этой глуши легко верилось в самые невероятные вещи.
На небе воцарилась желтая луна. Стало светлее, но свет был жутковатый, зыбкий. Сильно похолодало, а может, меня просто била нервная дрожь. Я изо всех сил старался подавить страх и, чтобы как-то отвлечься, хотел уже спросить напряженно молчавшего Клима о чем-нибудь, завязать разговор. Но тут сбоку внезапно раздался треск, будто медведь ломился через бурелом.
— Что? Что такое? — переполошились мы, хотя и так понятно было: кто-то шел в нашу сторону из леса.
Мы вскочили, встали спина к спине, как герои голливудского боевика. Клим поднял пистолет и направил на черную фигуру, что шаткой походкой, подволакивая ноги, двигалась к нам.
— Стой! Стреляю! — закричал Клим. Я отчетливо слышал панику в его голосе. — Не подходи!
Я поудобнее перехватил лопату, которую сжимал в руке.
— Не надо! — раздалось в ответ. — Пожалуйста! Я человек!
«Что за странная фраза?» — мельком подумалось мне.
Голос был мужской, но ломкий, дрожащий. Я опустил руку, Клим сделал то же самое. Человек, который шел к нам из лесу, боялся еще сильнее, чем мы.
Секунда — и он оказался возле нас. Отсвет костра высветил паренька не старше восемнадцати лет в темной куртке и грязных джинсах. Волосы торчали в разные стороны, рукав куртки был надорван.
— Попить есть? — спросил он.
— И попить, и поесть, — ответил я, протягивая ему бутылку с водой.
Парень пил жадно, захлебываясь. Вода проливалась на подбородок. Утолив жажду, он зашептал, диковато оглядевшись по сторонам:
— Надо уходить, скорее. Они могут вернуться, и тогда все!
— Ты из студенческого отряда? На раскопки приехал? — уточнил Клим.
— Я с братом. Брат — копатель. На историческом учится. А я за компанию.
— Так, отлично, — успокаивающе проговорил я. — Как тебя зовут?
— Рома. Пожалуйста, пойдемте отсюда!
— Что тут случилось, Рома? Где твои друзья?
Парень снова завертелся на месте.
— Вы что, придурки? Русского языка не понимаете?
— Объясни нормально!
— Около топи нельзя оставаться! — Рома схватил меня за руку. Ладонь была ледяная.
— У нас есть машина. Утром поедем. Ночью можем заблудиться, лучше переночевать и…
— Не лучше! — выкрикнул Рома и зажал рот руками. — Они вылезут из болота, и нам конец!
— Кто вылезет? У нас есть оружие. Сумеем защититься!
Роман засмеялся безрадостным, горьким смехом.
— Тех, кто умер, нельзя убить. Вы знаете, кто в этом болоте?
— Ты про связанных и утопших наци, что ли? Да в местах, где шли бои, полно мертвяков, так что…
— Это не обычные мертвяки. Они и при жизни кровь пили, и после смерти пьют!
— Здрасьте, приехали — хмыкнул Клим. — Фашисты-вампиры.
— Местные предупреждали: не надо тревожить болото, оно кровососов держит, не выпускает. А если они вылезут, то снова начнут по округе ходить и кровь пить. — Голос Ромы упал до шепота. — А мы взяли и вытащили одного! На второй день раскопок.
«Вот почему трава примятая была», — подумал я.
— Черный весь, жуткий, и веревка! Оставили его на краю болота, думали, утром решим, что и как. Только… — Роман обхватил себя руками. — Я с братом поругался. Выпил полбутылки, в лес ушел. Заснул, видно. Проснулся — крики, шум. — Дальше парень понес несусветное, плача и, видимо, заговариваясь: — Я видел! Сам видел! Твари ходили по лагерю и… Хватали всех, рвали на части. Брат… Не знаю где… Ребята отбивались, только… А я не мог, боялся… Смотрел… А как рассвело, они обратно в болото… И ребят за собой! Я убежал, дороги не знаю, думал, все, а тут вы…
Мы с Климом переглянулись, без слов понимая друг друга. Парень выпил, потом что-то случилось: возможно, на лагерь напали, он видел кто. Может, зэки или еще какие бандиты, места-то безлюдные, мало ли кто по этим лесам прячется! Мальчишка смотрел, как убивали брата и друзей, вот кукушка и поехала, что ж тут удивительного.
А Рома все плакал и бормотал, опустившись на землю и, кажется, позабыв о нашем существовании.
— Слушай, нужно его…
Что нужно сделать, Клим не договорил, оборвав сам себя на полуслове:
— А это еще что?
Хотя следовало бы сказать — «кто», потому что к нам кто-то шел со стороны разгромленного студенческого лагеря. Мы еще не видели его (или их), только слышали треск ломающихся веток, шорох шагов.
Роман, который перестал причитать, тоже уставился туда, а потом завизжал, как кролик, попавший в силки:
— Они идут! Это они!
Я схватил фонарь, направил луч в ту сторону…
Это не могло быть правдой, но как не верить собственным глазам?
На краю поляны стояли две человеческие фигуры. Кошмарные черные лица, туго обтягивающая черепа кожа, жуткий оскал. Глаза монстров светились янтарным светом, как блуждающие болотные огни. Но самое страшное, то, во что невозможно было поверить, — на тварях из болота были остатки военной формы!
Клим выругался, я не мог выдавить ни слова.
Вращающиеся в глазницах глаза уставились на нас. Монстр, что шел впереди, глухо, как пес, зарычал и двинулся к нам.
— Стреляй! — завопил я.
Клим, который забыл про свой травмат, вскинул руку и выстрелил. Стрелял он хорошо, поэтому даже в такой обстановке умудрился попасть в голову, правда, со второй попытки.
Я знал, что патронов в пистолете всего четыре, так что осталось только два. Тварь запрокинулась и завыла, замотала головой, а потом повалилась на спину, корчась и содрогаясь в конвульсиях. Жуткий вой пронесся над болотами, остальные существа замедлили шаг, но… лишь на миг.
