— Маркуша, что случилось? Тебя кто-то в школе обидел? С учителями…
— Нет у меня проблем в школе! — Он закружил по комнате. — Не в этом дело. Просто…
«Ну вот как, как ей объяснить, чтобы поняла?»
Мать убрала тушь в сумку и подошла к нему; взяла за плечи, развернула к себе. Посмотрела на сына, стараясь прочесть по лицу, что его тревожит.
— Ты все равно не поверишь.
— Чему? Слушай, ты меня пугаешь, — нервно проговорила мать.
— Тут что-то творится. В Ясном. Местные знают. Маньяк был, убивал детей. И у одной женщины…
Марк говорил и сам слышал, как это звучит. Длинная Дама? Да ладно?!
Он вспомнил, как смеялся над Пикой и Антохой, и понял, что мать ни за что не воспримет его слова всерьез.
Чтобы в такое верить, надо тут родиться.
Она, разумеется, и не поверила. Сначала лицо ее вытягивалось от удивления, но по мере того, как он углублялся в подробности, рассказывая о существе, заглядывающем в окна, выражение лица становилось все более недоверчивым и даже раздраженным.
«Некогда мне твои сказки слушать, нашел время», — вот что читалось в ее взгляде.
— Марк, ты взрослый человек. Тебе пятнадцать уже, — устало проговорила она. — Не говори мне, что сам в это веришь. Или ты посмеяться надо мной решил?
— Мам, ты слепая? — не выдержал он. — По мне заметно, что я прикалываюсь? Да я боюсь до усрачки!
— Следи за языком, — механически сделала она замечание.
— Вот я тебе русским языком и говорю: Антоха пропал! С Пикой тоже случилось что-то!
— Вот именно — «что-то!» — Мать тоже заорала, потеряв терпение и устав его уговаривать. Метнулась к вешалке, сдернула с плечиков пальто. — Бабушка у них явно не в себе. Он, скорее всего, заболел или дома какая-то проблема. А Антоха… Ты же говорил, что у него за семья. И Пика сказал: он у тетки.
— Сразу у обоих что-то случилось? Одновременно?
— Совпадения случаются часто.
Мать застегнула пуговицы и затейливым узлом повязла шарф.
— Маркуш, хватит, — примирительно проговорила она. — Перестань. Это просто городская легенда. Фольклор. Людям надо чем-то развлекаться. А еще, вполне возможно, они так подшучивают над приезжими. Знаешь, в маленьких городках и деревнях хоть лет двадцать проживи — своим не станешь.
Он молчал, понимая, что все бесполезно.
— Тут дыра, да. Тебе скучно, ты готов на стены лезть. Но в апреле нас тут уже не будет. Забудешь Ясное как страшный сон.
Она раскинула руки и сказала:
— Иди сюда, не дуйся. Обними свою престарелую мать.
Марк подошел. Она взъерошила ему волосы.
— Честное благородное слово: больше на такие долгие командировки соглашаться не буду, даже за очень хорошие деньги.
— Если в Германию куда-нибудь, то можешь соглашаться, — проворчал он, чувствуя, что его немного отпустило.
Слова матери звучали разумно и здраво. Да и потом, даже если верить россказням про Длинную Даму, спастись от нее легко: сиди дома, занавесив окна, всего делов-то, как говорится.
Она засмеялась:
— Узнаю своего сынулю. Да, на Европу, пожалуй, соглашусь. А больше — ни-ни. — Мать взяла с тумбочки сумку. — Я пойду, а? Опаздываю.
— Иди уже.
Выходя из квартиры, она сказала:
— Ужин на плите. Долго не сиди, ложись спать. Я позвоню. И ты звони на городской, если что.
Он знал, что на мобильник звонить бесполезно: в лаборатории нет связи.
Марк качнул головой в знак согласия и запер за матерью дверь.
Оставшись один, он снова почувствовал себя неуверенно, но попытался сам себя пристыдить: что за детский сад?
Плотно задернул шторы, избегая при этом смотреть в окно. Включил телевизор — для фона, пусть бунчит, да еще и ноутбук. Пока ел, смотрел ролики на Ютубе. Время бежало незаметно, вот уже и десятый час. Душ, кино какое-нибудь посмотреть — и можно спать. Ничего страшного не случилось.
Марк уже совсем успокоился, расслабился и подумал, что мать права: он просто накрутил себе всякого. Как раз заканчивал пересматривать свой любимейший фильм «Бойцовский клуб», когда раздался звонок домофона. Марк посмотрел на часы: почти полночь. Кого принесло в такое время?
Страх поднял голову и оскалился. Марк замер, вцепившись в ноутбук.
«Может, дверью ошиблись? Сейчас уйдут?»
Домофон запиликал снова.
«Ладно, спокойно. Все нормально. Нужно просто спросить, кто там».
Осторожно поставив ноутбук на журнальный столик, Марк встал с дивана и пошел к двери. Собравшись с духом, снял трубку и проговорил:
— Да? Кто там?
— Маркуша! Что так долго? Открывай скорее!
— Мам? — недоверчиво спросил Марк. — Ты же на работе.
— Была, — поправила она. — Закончила все. Думаешь, большая радость на кушетке, скорчившись, спать? Ты дверь откроешь или так и будешь мать на холоде держать?
Голос, интонации, манера говорить — это точно была мама, и Марк хотел уже нажать на кнопку, но все еще сомневался.
Что-то беспокоило его — и он сообразил, что!
— Почему ты сама не откроешь?
— Это допрос? — возмутилась мать. — Ключи забыла, вот почему! Ты мне перед уходом совсем голову заморочил своими байками.
Марк повернулся и посмотрел на плоскодонную вазу, в которую они обычно клали ключи. Связка матери лежала там.
— Ты же собиралась утром прийти, — неуверенно проговорил он.
— Да ты издеваешься! Ну, позвони на работу, убедись, что меня там нет!
Не отвечая, Марк вытащил из кармана телефон и набрал номер лаборатории. В ухо полились долгие гудки.
Странно, но ведь всегда можно понять: ответят тебе или нет. Есть на том конце живая душа или только эхо пустых комнат.
Марк был уверен, что трубку не возьмут, — ее и не взяли.
— Убедился? Все уровни проверки пройдены? Могу я уже войти? Или теперь на сотовый начнешь звонить?
— Не начну, — смущенно сказал Марк и нажал на кнопку, чтобы открыть дверь.
Нажал, но ничего не произошло.
— Открылась? — спросил он.
— Все не слава богу, — раздраженно бросила мать.
Такое уже бывало: что-то в устройстве не срабатывало, приходилось спускаться, чтобы открыть дверь подъезда.
— Сейчас спущусь.
— Давай. Я тут пока анализы подготовлю, чтобы тебе предъявить. И отпечатки пальцев.
Марк вышел из квартиры, побежал по лестнице, чувствуя себя глупо: так перепугался, что родную мать боялся в дом пустить!
