Репрейт?
О да… опасная штука!
Хорошо, что сам Шоппер еще не просрал остатки мозгов и сохранил репрейт с положительным балансом — тут главное хотя бы раз в неделю выходить на шестнадцатичасовую рабочую смену в соцволрабе и полученных там баллов хватает на всю неделю безделья.
Так что запомни, Оди — социальные волонтерские работы раз в неделю и можно больше о репрейте не вспоминать — конечно, если ты не буянишь и не налетаешь на проблемы. Владыка ведь наблюдает, но не сообщает, когда ты переходишь незримую грань. Так что осторожней.
Что с системой? Она выдает задания?
Она, конечно, кто ж еще? Владыка рулит! И чем выше твое положение в городском рейтинге — тем опасней задания ты получаешь и тем щедрее за них плата. Эх! Быть героем крутом — сытая житуха, сочные кареглазые телочки под боком, бокал виски в расслабленной лапе и апартаменты на верхних этажах городских высоток…
А где выдают задания?
Так почти на каждом перекрестке стоит навес с выпирающей из асфальта консолью терминала. Подходи да тычь пальцем. Ты откуда будешь, Оди, раз этого не знаешь? Нарвавшись на мой взгляд, старик осекся, мелко покивал и выставил примирительно занятые водкой и куревом кулаки — понял, понял, вопросов не будет. Тебе к терминалу, добрый человек — Владыка все разжует даже для самых тупых, чтобы поняли на всю жизнь. Ведь с репрейтом шутить нельзя — это считая настоящая карма. А плохая карма тебе всю жизнь так быстро испоганит, что даже пернуть не успеешь с испугом! Как получишь минус больше десятки — ждут тебя исправительные работы в подземных говноколлекторах, где прочищаешь забитые черным дерьмом трубы с помощью тяжеленных багров и ими же отбиваешься от обитающих там разных тварей…
Терминал принимает специальные коды?
Чего-чего? Какие коды?
Ясно… Кто правит Гадюками?
Гадос вестимо. Пончиками — Понтий Пятый. Лезвиями правит Мракос.
Кивнув, я спросил про Чистильщиков, Грехородных, Чистое Древо и Солнечное Пламя.
И тут же получил ответы: Дрегос, Адамос, Энтурос и Небиан.
Все имена звучали настолько приторно, что аж зубы сводило. Поэтому я уточнил и получил еще один кивок — ну да, само собой, это не настоящие имена. Это вроде как титул. Кто во главе Гадюк встал, тот стал Гадосом. Приставку цифровую можешь брать, можешь не брать — все равно Гадос ты отныне. Так и у остальных официальных группировок. Это считай ритуал, что берет свое начало с самого начала…
Это обязательное условие? Брать чужое имя? Или просто сраная традиция?
Вот этого Шоппер не знал, разведя трясущимися руками.
У меня еще были в запасе вопросы — тьма их! — но старик уже вырубался, с огромным трудом ворочая пьяным от спирта и никотина языком, то и дело роняя голову на грудь. Поняв, что он вот-вот уйдет в алкогольное забвение, я встряхнул его и торопливо задал еще несколько вопросов.
Почему на территории Пончиков можно не бояться? Да потому что нельзя чужим устраивать разборки на контролируемых другой группировкой территориях. Да ты не бойся, Оди — Лезвия пошлют кого-нибудь перетереть эту тему и всегда можно откупиться. Этот ублюдок, что сейчас лежит в помойке, доставлял лишь проблемы. От него рады будут избавиться даже неприхотливые к новым членам Лезвия Сатаны. Сотен пять песо в откуп — и проблема исчерпана. Опять же поторговаться не мешает.
— А почему тогда не к Гадюкам на постой? — с ленцой поинтересовался я, вставая.
— Дорого — икнул Шоппер и сполз на землю, вытянувшись во весь рост — У Гадюк все дорого. Даже койка в приюте и та в два раза дороже чем у Черных Пончиков. Не ходи ты к ним…
— Какие экзы у Гадюк?
— Разные старые… у нас все старое… новья почти нет.
— А тот шлем?
— Артефакт магический!
— Че?
— Так ведь я ж говорил — он шепчет порой! Шепчет важное!
— Кому?
— Гадосу! Говорят, что это голова отрубленной стальной гадюки, что некогда пыталась пожрать этот мир но была обезглавлена Первыми Мятежниками ценой собственной жизни! — неожиданно выдал в голос старик и снова обмяк, уже куда тише пробормотав — Там эту голову вроде и нашли — под грудой иссохших костей у Лобного Места…
— Это точно, старик?
— А мне откуда знать? Так воняли старики в Жопных Коликах… а теперь уже и я старик… вошь бездомная… но все еще живущая… дать тебе совет, Оди?
— Мне?
— Как прожить подольше…
— Удиви меня…
— Чтобы жить прямо долго надо кишки рабочие иметь! Чтобы все переваривали! Понял?
— Ага.
— Но главное — чтобы твоей душе было на все посрать. Вот прямо на все! С кем бы что ни случилось — к сердцу не принимай! У меня не получилось… хотя и стараюсь. Кишками доволен, а головой не очень… слезливый я стал как баба… И почему я не черствый кусок говна? Порой виноватым себя чувствую…
— Потому что помнишь — усмехнулся я, подхватывая одной рукой обе сумки, а другую опуская на висящий на ремне дробовик — Чтобы чувствовать себя виноватым — надо помнить о сделанном. А ты забудь, Шоппер. Просто забудь…
— Легко сказать… вон стонет в баке пинавший меня упырок. Он же меня и сдаст тем, кто его отыщет…
— Ща — кивнул я.
Приподняв крышку, глянул внутрь и улыбнулся едва различимым панически расширенным глазам парализованного ушлепка.
— Ща — успокоил я и его, открывая бритву.
Короткое движение запястьем… и брошенная бритва прошлась по расслабленной параличом шее, прорезав длинную рану, что тут же плеснула темной кровью.
— Ну вот — успокаивающе улыбнулся я заблеявшему упырку — Сдохни уже, чтобы Шоппер жопу в скорби не пружинил.
Откинув крышку, я позволил рою светлячков спикировать в бак и вскоре стон захлебнулся. Глянув на удивленно моргающего старика, я ткнул пальцем в переулок:
— Что за ним?
— Семнадцатая улица. Если по ней налево двинешь, то шагов через двести окажешься на перекрестке имени Свободной Природы.
— Терминал?
— Есть.
— Ясно.
— Удачи тебе, Оди… мне то уже конец…
— Уходи отсюда. И спрячься — бросил я через плечо — Переживи эту ночь. Если переживешь — найди меня завтра.
— З-зачем?
Отмахнувшись, я зашагал по переулку к перекрестку Свободы. Надо поторопиться — до рассвета осталось не так уж долго, а я тут шарахаюсь непонятно в чем и с кучей барахла на руках. Тут… тут все непросто в этом Дублине-5. Временно надо слиться с общей массой булькающего здесь дерьма…
* * *
Нельзя было не заметить терминал на перекрестке — над ним высился подсвеченный металлический навес, на него указывало несколько недавно подновленных светящихся стрелок на стенах здания, а еще рядом с ним горестно выл стоящий на коленях лысый жирный гоблин, колотясь башкой об асфальт и крича про то, что сейчас зацелует экран, только не надо отправлять его в коллекторы под улицы…
