Если все в лотерее честно, то в таком случае должен загораться красный сигнал, звучать противный звук, а следом должно прийти предложение попробовать ввести еще один код. Хотя еще честнее было бы тупо выдавать гоблинам длиннющий список с доступными для выдачи номерами контейнеров. Но в Дублине-5 ты, имея квоту, подходишь к терминалу, вводишь код и получаешь свой выигрыш. Никаких красных лампочек… всегда зеленый…
То есть все херово — система манипулирует кодами контейнеров.
И раз так, то вопрос закономерен — какого хера отчаявшиеся Риторики во всех трех последних случаях получили дерьмо вместо стоящих призов? Порошок для стирки? Деревянная рука статуи? Иссохшие эмбрионы в мутных банках? Бред! Система всегда старается помочь хотя бы неявно тем, кто следует ее правилам и рвет жопу ради ее блага. Риторики свое дело делают — отстреливают мутантов, выполняют задания, плюс заодно оказывают социальную помощь всем здешним обездоленным. Так почему они получили вместо помощи хер на палочке?
И почему Ночные Гадюки получают куда более ценные призы?
Ночная Гадюка…
— С-сука! — повторил я и пнул камень, отправляя его в полет с края недостроенной стены.
— Он может угодить в чью-нибудь голову! — рявкнула поднявшаяся с ящика старуха Бэлха.
— Было бы неплохо — мечтательно вздохнул я и пнул еще один камень — И чтобы сука сразу насмерть!
— Вот почему мутанты нападают!
— Это почему же? — искренне заинтересовался я.
— Правильные жизненные принципы! Вот чем оскудел мир наш! Каноны! Заветы незыблемые! Будь они — и все жили бы процветая в мире и спокойствии! Но мир наш страдает!
— Мир страдает? — переспросил я, подходя к ней и протягивая пустую кружку — Старуха… ты живешь внутри треснувшейся иссохшей бородавки, как та, что у тебя на носу! Ты понятия ни имеешь о настоящем мире! С Хорхе ты уже знакома…
— Дельный, способный и щедрый.
— Щедрый?
— Показывает нам как готовить острое мясное рагу.
Меня перекосило, но я успокоил себя тем, что рецепт показывает Хорхе, а не Каппа.
— Спроси его о настоящем мире — буркнул я и, забрав наполненную горячим бульоном кружку, зашагал к новоприбывшим — Гоблины! Отдохнули уже! Подъем! Начинаем веселый блевотный час приседаний! Кровь разогнать, говно выгнать, мозги выблевать — вот наша великая цель!
— Я чувствую себя раненой, лид — прохрипела Ссака.
— А хочешь почувствовать мой ботинко у себя в ж…
— Встаю…
— Рэк!
— Да я встал! Встал! Сука! Почему Хорхе такой бодрый?!
Каппа поднялся первым и, тайком опираясь отведенной за спину рукой о сложенные кирпичи — типа самурай всегда твердо стоит на ногах? — глядел на лучницу, что копошилась у его ног. Она уже пожалела что покинула родную деревню? Или пожалеет завтра?
— А наша техника? — проскрипел Рокс.
— Пока техники нет — ответил я и, показывая пример, сделал первое приседание — Начали, гоблины! Начали!
— И как тогда? — выдохнул старый механик, опускаясь в приседе сантиметров на пять самое большое — Ох… что-то хрустит в заду…
— А пока воспользуемся чужой — ободрил я Рокса и злобно рявкнул на продолжающего кудесничать над котлом Хорхе — Эй! Сеньор консильери Хорхе! Я пропну!
— Иду! Показывал, как подрумянить мяско на собственном жирку…
— В заду так и хрустит — опять не сдержался Рокс, но на этот раз присел куда глубже.
— Перловка выходит — успокоил я его — Вместе с Хорхе разомнетесь с нами чуток. А потом займитесь подведением скудных итогов — что у нас есть, чего нет. Затем сходим в камеры хранения — у меня там припрятано чуток стволов и снаряги. Следом наведаетесь к ближайшему терминалу. Надо прояснять ваш статус и сколачивать отряд. Времени в обрез.
— Ладно… ох… так это тот самый мир, Оди?
— Мир Формоза — усмехнулся я, глядя на прояснившееся небо с черной длинной трещиной уходящей в сторону прибрежных зон — Во всей своей гниющей красе…
— Раз такая спешка… скоро выдвигаемся?
— Утром — кивнул я, глядя на поднявшийся отряд, что с каждым разом приседал и вставал все быстрее, изгоняя из тел остатки холода — Мы выдвигаемся ранним утром, гоблин.
— Куда ты смотришь, мальчик? — имеющая на себе лишь мокрые трусы Ссака вопросительно улыбнулась молодому пареньку из рода Болрог и тот, поперхнувшись, поспешно отвернулся, при этом его голова поворачиваться отказалась, а глаза продолжали смотреть на прыгающие в такт приседаний сиськи.
Помогла старуха, что врезала заглядевшемуся тряпкой по хлебалу с такой силой, что вздрогнули даже самые седые из череды любопытных стариков, сидевших на прикрытых шкурами штабелях строительного материала подобно седым чайкам у линии прибоя умирающего океана.
* * *
Ночью Тогбо умер.
Умер так тихо, что до утра его смерть осталась незамеченной никем. Меня позвали к его походной постели, когда первые лучи искусственного солнца уже коснулись верха приютившей нас стены, хотя лежащий за ней спящий Дублин еще тонул в ночной тьме.
Смотря на окоченевшее тело рядом с откинутым одеялом, я простоял несколько минут, после чего отдал пару приказов:
— Доктора сюда. Понимающего в смертях. Затем похороним его.
— С чего он умер? — хрипло поинтересовалась Ссака, вытаскивая из-под подушки покойника виднеющуюся пачку дареных сигарет «Сурвсмоук» и коробок спичек «Мавитеш». Чиркнув, она глубоко затянулась и, поймав мой взгляд, пожала плечами — Я вчера их курила. Норм.
— Мы всех их курили и курить будем — подала голос Бэлха и коротко поклонилась мертвому телу — Что вы делаете, ироды? Прикройте мертвеца! Выразите почтение!
— Мы скорбим — отозвалась наемница и обвела тлеющей сигаретой собравшихся вокруг трупа гоблинов — Просто скорбим по-своему… По сигарете?
Не отказался никто и вскоре каждый уже дымил — включая продолжающую ворчать Бэлху. Крутя в пальцах дымящуюся сигарету, я смотрел на мертвое тело и думал о чем угодно, но только не о скорби.
Какого хера Тогбо сдох?
Последствия хладного сна? Вполне возможно. От подобной побочки никто не застрахован. А может последствия давнего ранения — вроде бы он был контужен, хотя моя голова уже не в силах удерживать сведения обо всех отрядных ранениях. Для этого у меня было системное меню, когда мы шастали по телу Камальдулы, выжигая и вырезая гнойные места… да и то я туда не заглядывал.
Какого хера сдох именно Тогбо?
— Почему умер Тогбо? — голос подошедшего Каппы прозвучал словно эхо моих мыслей — Его выбрала Камальдула.
— Ага — кивнул я.
— Он ел и пил то же самое что и мы. Никакого алкоголя не было ни у кого, хотя Ссака клянчила.
