И что теперь, хватать Майю и бежать спасать этого типа, которому, кстати, учитывая его настоящую природу, вряд ли понадобится помощь? На всякий случай отдаю приказ Брюсу спуститься пониже в надежде, что получится уловить хотя бы часть разговора, который, судя по начавшим открываться ртам, явно начался.
— Нас шантажируют, но мы в вас верим и хотим предупредить… — все не разобрать, но суть понятна и так. Кто бы мог подумать, что в этом мире смогут найтись люди, готовые рискнуть своей последней жизнью? Пусть даже их и оказалось всего десять человек из тысячи. Честно, я удивлен.
— Идиоты… — небрежно слушавший слова своего солдата Орлов покачал головой.
А я, кажется, начал догадываться, что будет дальше. Впрочем, вот таким течением событий меня не удивить. Сейчас–то как раз все вполне обыденно и привычно.
Глава 19. Зависть
— Неужели вы думали, что такая диверсия могла пройти без моего ведома? — казалось, свободный генерал наслаждается растерянностью своих людей. Может быть, попробовать спасти их? Люди, умеющие быть верными, могли бы мне пригодиться… Но нет, слишком далеко — вряд ли разговор продлится дольше минуты. А если ситуация все–таки дойдет до открытой драки с Орловым, было бы лучше, находись я при этом здесь в лагере. Есть у меня один план на крайний случай…
— Значит, вы знаете, как разобраться с этим предательством? — похоже, солдаты до конца не хотят верить в очевидное. — Мы думали, что можно отправить часть наших к надгробиям и отбить их. Если бы вы помогли нам разработать план операции…
Как же жалко они сейчас выглядят!
— Вы ведь уже все поняли? — в отличие от меня, Орлов явно наслаждался ситуацией. Но, похоже, как я и думал, тянуть он не стал и решил сразу переходить к концовке драмы. — Именно я все это и организовал…
— Но почему? Вы же наш генерал! — впервые солдаты перебили своего кумира. И, как ни странно, их слова смогли его задеть. Интересно, может быть, и удастся выяснить чего–нибудь новенькое.
— Да что вы обо мне знаете? — в словах Орлова блеснула… Нет, не боль, самая настоящая ненависть. Что за историю он скрывает?
— Ваш город вырезали монстры, вы пошли вглубь диких земель, чтобы стать сильнее и отомстить. А потом вернулись, почувствовав опасность для других городов, — я слушал человека, вроде бы бывалого воина, и не мог поверить, что тот смог купиться на такую очевидную сказку.
— Да, Семин постарался, создавая мой имидж… — одна фраза от Орлова, и все сразу встало на свои места. Если этот старик поучаствовал в вербовке генерала с самого начала, то ничего удивительного в таком восприятии нет. Если десятки лет долбить одно и то же, люди еще и не в такое поверят.
— На самом деле я сам вырезал свой город. Они узнали мою тайну, и пришлось от них от всех избавиться, — похоже, считая стоящих перед ним людей смертниками, генерал, вернее, теперь–то уже точно можно называть его жнецом, решил выговориться. Удивительно, насколько это важно даже для таких существ. — Уничтожить город не так сложно, как может показаться. Гораздо тяжелее потом сидеть и скрываться, ожидая, пока истают следы преступления, которое обратило бы против меня слишком многих.
Похоже, даже у жнецов есть какие–то границы. Или, может быть, это их внутренняя договоренность, чтобы все остальные не объединились против них? Это бы, кстати, объяснило опасения Орлова — с чего бы ему бояться обычных людей? А вот месть собратьев за подставу — это совсем другое.
— Вот и вся история, — генерал–жнец тем временем почти закончил свой рассказ. — А Семин в отличие от ваших генералов готов был платить не бесполезной славой. Он будет платить силой — а что может быть важнее?
На этой фразе мне показалось, что все внизу замерли, а потом рванувшийся с места предатель за несколько секунд обезглавил всех своих противников. Кстати, я, кажется, понимаю, почему он такой разговорчивый — даже сейчас, когда рядом никого не было, он продолжал бормотать себе под нос, что эти мертвецы не должны на него обижаться. Они хотели отправиться к своим надгробиям и сразиться за них — он им даже помог. Да, десять, без оружия и против сотни, но шанс–то им был дан. Похоже, годы одиночества, о которых этот жнец рассказывал, не прошли для него даром. Но как при таком поведении та же Лена могла считать его таким замечательным командиром? Или он скрывал свои не самые приятные стороны?
Пока я размышлял об этом, Брюс спустился еще ниже, зашел на очередной круг и неожиданно пропал — ох, не нравится мне это. Если сначала Орлов был занят своими бойцами, то что если сейчас он смог заметить моего питомца, а потом еще и отследить его хозяина? Последнее — это просто моя догадка, но иначе какой смысл избавляться от раскрытого шпиона? Неужели все–таки дойдет до драки?
Задав сам себе последний вопрос, я неожиданно понял, что в отличие от того, что было буквально несколько минут назад, я хочу этого. Хочу сразиться с жнецом и победить! Пусть не до конца — я не переоцениваю свои возможности — но хоть как–то поставить его на место я должен. Даже интересно, это во мне проснулась неприязнь к предателям и психопатам или я, как тот же Ли (пусть я человек, а он тень), просто хочу проверить предел своей силы? Но, в любом случае, сначала стоит заручиться поддержкой младшей Лютовой.
— Вводные изменились, главный предатель — Орлов, и есть подозрения, что на самом деле он один из жнецов, — я пристально смотрю на Майю, а потом не могу удержаться от еще одного вопроса. — А ты тоже, как и Лена, считала его великим полководцем?
— Она так считала? Я что, дура? Он же обычный психопат, хоть и не обделенный силой! — мой вопрос вывел Майю из ступора, а мне подкинул не самых приятных подозрений.
— Но остальные–то видят его иначе — и солдаты, и Лена. Может ли это быть внушение, что–то наподобие того, чем пользуетесь вы с матерью? — похоже, я сейчас вижу Майю в самом настоящем смятении. Попади я в молоко, такого бы точно не было, а значит, у нас проблемы.
Дополняю информацию тем, что успел узнать про генерала–жнеца во время полета Брюса.
— Нам надо его убить или разрушить союз с Семиным! — ответ Майи смог меня удивить, хотя, казалось, я готов ко всему. Похоже, девушка увидела в ситуации что–то свое. Ладно, послушаем, ради чего она считает, что мы должны бросаться в бой против полноценного жнеца.
— Может быть, просто сбежим? — Майя молчала, и пришлось ее немного подтолкнуть к рассуждениям.
— Тогда матери придется покинуть Париж, а это потеря всех связей, наработанных за эти годы, — неужели она проговорилась, и сила Лютовых как–то завязана на их присутствие поблизости от жертв? Не совсем рядом (помню, как Майя убила стрелков, ушедших на перерождение), но в каком–то определенном радиусе. — У Семина там слишком много людей, они смогут поднять волну, обвинив меня в предательстве. Как иронично, да? И тогда Сартру не останется ничего другого, кроме как изгнать нас, против всего города он не пойдет.
Она боится простого изгнания? Неужели из–за этого готова рисковать жизнью? Похоже, мои сомнения оказались настолько явными для менталистки вроде Майи, что она решила продолжить.
