— Я посижу с ним, а вы отдохните, — сказал Нездешний. — У вас измученный вид.
Мендир Син кивнул:
— Я сожалею. Вы с такой щедростью помогаете моим научным трудам, а когда мне представился единственный случай отблагодарить вас, я потерпел неудачу.
— Вам нет нужды благодарить меня. Вы оказываете помощь многим, кому она необходима.
В это время дверь отворилась, и вошла бритоголовая жрица Устарте, а с ней Кисуму. Она склонила голову, приветствуя Нездешнего и Мендира Сина.
— Прошу простить меня за вторжение, — сказала она, глядя в бледно-голубые глаза лекаря, — но я подумала, что могу быть вам полезна. Впрочем, я нисколько не настаиваю.
— Я человек не гордый, сударыня, — ответил Мендир Син. — Если раненому можно как-то помочь, я буду только благодарен.
— Вы очень любезны. — Устарте прошла к койке Ю-ю, приподняла рукой в перчатке примочку и осмотрела воспаленную рану. — Мне понадобится металлическое блюдо, — сказала она, — и побольше света. — Мендир Син принес ей медную чашу и поставил у кровати вторую лампу. — Быть может, мы уже опоздали спасти его, — продолжала Устарте. — Многое будет зависеть от того, насколько он крепок телом и духом. — Устарте достала из кармана красного платья круглый кристалл в золотой оправе, трех дюймов в поперечнике, и повернулась к Мендиру Сину: — Возьмите стул и сядьте рядом со мной. — Лекарь повиновался. Устарте простерла руку над медной чашей, и в сосуде само собой вспыхнуло пламя. Затем она вручила Мендиру Сину свой голубой кристалл. — Взгляните через него на рану, — велела жрица.
Мендир Син посмотрел и отшатнулся.
— Клянусь Миссаэлем! — выдохнул он. — Что это — колдовство?
— Худшего рода, — подтвердила жрица. — Его укусил кралот — и вот результат.
— Можно взглянуть? — спросил Нездешний. Мендир Син подал ему кристалл. В ране кишели десятки светящихся червячков — они пожирали плоть и раздувались на глазах. Устарте вынула из рукава длинную, острую булавку и протянула лекарю:
— Прокалывайте каждую личинку посередине и бросайте их в огонь. — Поднявшись со стула, она пояснила Нездешнему: — Любая царапина, нанесенная зубами или когтями кралота, обычно смертельна. В рану попадают крошечные яички, из которых выводятся такие вот черви.
— Но если их убрать, он сможет выжить? — спросил Нездешний.
— Это только начало. Когда рана будет очищена, я покажу Мендиру Сину новую примочку, которая уничтожит оставшиеся яйца. Но должна вам сказать, что некоторые личинки могли внедриться глубоко в тело и теперь пожирают его изнутри. Даже если он придет в себя, его могут поразить слепота или безумие.
— Мне кажется, вы много знаете о враге, с которым мы столкнулись, — тихо заметил он.
— Слишком много и слишком мало. Поговорим потом, когда я закончу помогать Мендиру Сину.
— Мы будем на террасе. — Нездешний поклонился жрице и вышел.
Кисуму последовал за ним по широкому коридору на засаженную цветами террасу, выходящую на залив. Первые проблески утренней зари окрасили ясное небо. Нездешний облокотился на мраморную балюстраду, глядя в искрящуюся морскую даль.
— Что ты узнал, побывав в трансе? — спросил он Кисуму.
— Ничего, — признался тот.
— Однако ты убежден, что твоему другу явился дух покойного раджни?
— Да.
— Мне это кажется бессмысленным. Почему дух раджни обратился к простому работнику, а не к одному из своих?
— Этот вопрос мне самому не дает покоя. И я чувствую великий стыд за то, что подверг Ю-ю такой опасности.
— Но он не бросил тебя, хотя мог бы убежать.
— Да — и это приводит меня в изумление.
— Разве ты сам побежал бы?
— Нет, но ведь я раджни.
— Этой ночью я видел испуганного человека с сияющим мечом, который дрался с демонами, защищая своего друга. Как бы ты назвал его?
Кисуму с улыбкой поклонился:
— Я сказал бы, что у него сердце раджни.
Они просидели молча около часа, думая каждый о своем. Небо светлело, слышалось щебетание птиц. Придавленный усталостью Нездешний задремал, и сны тут же затянули его в свой красочный водоворот.
Проснулся он внезапно, когда жрица в красном одеянии вышла на террасу, и спросил:
— Он умер?
— Нет. Думаю, он поправится.
— Вы извлекли всю эту нечисть?
— Мне помогли, — пояснила Устарте, садясь рядом с Нездешним. — Его душа защищена, и изнутри струится сила.
— Кин Чонг, — тихо сказал Кисуму.
— Я не знаю имени этого духа. Я не смогла вступить с ним в разговор.
— Это был Кин Чонг. Первый раджни, как гласит предание. Он явился Ю-ю в руинах, а ко мне так и не пришел.
— И ко мне тоже, — кивнула Устарте. — Что вы можете рассказать о нем?
— Очень немного. Есть много рассказов о его подвигах, но кто знает, правда это или вымысел. В сказках он дерется то с драконами, то со злыми богами, то с гигантскими червями, живущими под землей. Он владеет огненным мечом по имени Пьен-чи, а сам известен как Гончар.
— В легендах не говорится, как он умер?
— Говорится, но опять-таки по-разному. Он погибает от огня, от меча или же тонет в море. В одной из легенд он спускается в подземное царство, чтобы спасти возлюбленную, и больше не возвращается. В другой у него вырастают крылья, и он поднимается на небо. В третьей в миг его смерти к нему являются боги и превращают его в гору, чтобы он вечно оберегал свой народ.
— Быть может, Ю-ю сумеет рассказать нам больше, когда очнется, — помолчав, сказала Устарте.
— Я хотел бы побольше узнать об этих кралотах, — заговорил Нездешний. — Что это за твари?
— Это искусственные, смешанные существа, созданные при помощи черной магии. Они очень сильны, и обычное оружие не может повредить им... — Устарте посмотрела Нездешнему в глаза и продолжила с легкой улыбкой: — ...если только не поразить их в голову или в шею. Их укусы, как вы уже знаете, приводят к мучительной смерти. Командует кралотами бесха, или псарь.
— Я видел только его глаза, и то мельком, — сказал Кисуму.
— Он, должно быть, имел на себе теневой плащ, совершенно черный и не отражающий света, а потому невидимый.
— Зачем они явились сюда? — спросил Нездешний.
— Это передовой отряд двух страшных армий. Мы с моими друзьями надеялись, что сможем помешать их приходу, но потерпели неудачу.
— Что это за армии? — спросил Кисуму.
— Демоны Анхарата и чародеи Куан-Хадора.
— Я читал об Анхарате, — сказал Кисуму. — Это повелитель демонов. Насколько я помню, он был изгнан из мира после некой войны. И у него был брат, который помогал людям.
