– Не будешь? – в недоумении повторяет Шарлотта. – Черт возьми, Марш, ответь.
О боже. Это мой худший кошмар. С какой стати этот тупица вообще мне звонит, если я только что написала ему, что сижу на встрече? Зачем мой фальшивый парень такое вытворяет со…
– Ответь! – визжит Лиза Дональдсон.
Я почти уверена, что это первый раз, когда Лиза Дональдсон со мной заговорила.
С колотящимся сердцем я нажимаю кнопку «принять». Секунду спустя устанавливается соединение, и на экране появляется прекрасное лицо Конора.
– Детка, привет.
Его глубокий голос заполняет столовую Каппы Хи, и я замечаю, как трясет нескольких сестер.
– Прости, я знаю, что ты на встрече, но я просто хотел сказать тебе… – Он замолкает посреди предложения, с удовлетворением сузив серые глаза. – Мммм, черт, Ти, ты выглядишь так аппетитно, что тебя хочется съесть.
Не уверена, что человек в принципе может краснеть сильнее, чем я краснею сейчас. Я завожу прядь волос за ухо и ворчу в экран:
– Серьезно? Для этого ты прервал мою встречу?
– Нет, не для этого.
Он ухмыляется, как маленький мальчик, и все, кому хорошо виден мой телефон, вздыхают и едва ли не в обмороки падают, как чопорные викторианские служанки.
– Тогда для чего?
Конор подмигивает.
– Просто хотел сказать тебе, что соскучился.
– О боже, – выдыхает Рейчел.
Черт. Кое-кто немного перебарщивает. Не успеваю я ему ответить, как телефон выхватывают из его руки и меня приветствует новое лицо.
– Тейлор! – счастливо восклицает Мэтт Андерсон. – Эй, когда ты опять к нам придешь? Фостер нашел новый фильм.
– Там есть черные дыры и гигантские кальмары! – слышится издалека крик Фостера.
– Скоро, Мэтти, – обещаю я и молюсь о том, чтобы он никак не прокомментировал то, что я назвала его «Мэтти». Но, черт, если Конору можно перебарщивать, то и мне тоже. – В общем, я кладу трубку. Я занята.
Я отключаюсь, кладу телефон и вижу, как все присутствующие уставились на меня с округлившимися глазами и неприкрытой завистью на лицах. Даже Саша, похоже, под впечатлением, а она ведь в курсе розыгрыша.
– Пожалуйста, простите, – неловко говорю я. – Я прослежу, чтобы он больше никогда не прерывал встречу.
– Все хорошо, – заверяет меня Шарлотта. – Все мы знаем, что этим хоккеистам сложно отказать. Поверь мне, мы в курсе.
Остаток встречи проходит без заминок, хотя мне трудно игнорировать убийственные взгляды со стороны Абигейл и Джулс. В итоге Шарлотта отпускает нас, хлопнув своими наманикюренными руками, и, отодвинув стульями, все расходятся. Я наталкиваюсь на кого-то в давке и тут же отхожу, когда понимаю, что это Ребекка Локк.
– Ой, прости, – говорю я миниатюрной девушке. – Не увидела тебя.
– Все нормально, – отвечает она напряженным голосом и устремляется прочь, не сказав больше ни слова.
Смотря на то, как она спешит наверх, я вздыхаю и спрашиваю себя, станут ли когда-нибудь наши взаимоотношения менее неловкими. Меня заставили поцеловать ее во время недели вступления, и стоит ли говорить, что для нас обеих это было просто унизительно. С тех пор мы разговаривали только несколько раз и никогда не оказывались наедине в одной комнате.
– Не хочешь пообедать? – Саша берет меня за руку, когда мы направляемся к выходу.
– Конечно, – отвечаю я.
– Тейлор, стой! – кричит кто-то прежде, чем мы успеваем выйти на улицу.
Я оглядываюсь через плечо. Лиза Дональдсон и Оливия Линг плавно движутся к нам.
– Что такое? – вежливо говорю я.
– Ты же живешь в Гастингсе, да? – Лиза проводит рукой по своей блестящей копне волос.
– Да, а что? – спрашиваю я, а услышав ответ, пытаюсь скрыть свой шок, пока две телки, которые никогда и взглядом меня не удостаивали, объясняют мне, что приезжают в Гастингс один-два раза в неделю в салон красоты и с радостью перекусили бы со мной, если я свободна во вторник вечером.
– И ты тоже, Саша, – приглашает Оливия, и это звучит искренне. – Обычно Бет и Робин со своими парнями встречают нас в кафе. Приятно иногда покидать кампус и сменять обстановку, понимаешь?
– А еще приятнее жить за пределами кампуса, – с усмешкой говорю я.
– Еще бы, – бормочет Лиза. Она бросает взгляд в сторону Абигейл, которая яростно шепчется с Джулс в дальнем углу гостиной. Интересно. Может, голосовать за Дани хочу не только я.
Договорившись с девочками встретиться во вторник, мы с Сашей выходим из особняка. На улице я вдыхаю весенний воздух и медленно выдыхаю.
– Конор, мать его, Эдвардс, – бормочу я.
Саша тихо смеется.
– Чувак хорош, надо отдать ему должное.
– Слишком хорош. Он даже меня убедил, что соскучился, а я знаю, что это неправда. – Черт, каждая Каппа в той комнате пускала по нему слюни. Один звонок от него – и внезапно они приглашают меня на ужин.
Конор говорил мне, как сильно любит игры, – что ж, этот день доказал, что он еще и прекрасно умеет в них играть. Проблема в том, что я в играх полный ноль. Я всегда проигрываю. И чем дольше продолжается эта глупая затея с Конором, тем выше вероятность, что я еще горько обо всем этом пожалею.
9. Конор
Во вторник утром на льду царит зловещее спокойствие, пока наша команда проходит через муштру. Никто за эти два часа не говорит почти ни слова; на пустом стадионе отдаются эхом только скрип коньков по льду и свисток тренера.
Вчера была объявлена турнирная сетка. В эти выходные мы столкнемся с Миннесотой-Дулутом в Буффало, штат Нью-Йорк. Никто не хочет в этом признаться, но мне кажется, что будущий матч всех немного напугал. Нервы сдают, и мы все на пределе и сосредоточены на индивидуальных задачах.
Хантер каждый день задерживается на льду допоздна – еще с тех пор, как мы прошли плей-оффы. Он жаждет победы. По-моему, он считает ее показателем своего успеха как капитана, как будто это только его задача – победить для нас, и если он этого не сделает, то это будет его личным провалом. Боже, я бы никогда так не смог. Обычно я стараюсь уменьшить чужие ожидания и не брать ответственность ни за кого, кроме себя.
После тренировки мы валим в душ. Я стою под струями горячей воды, подставив под них ноющие плечи. Как бы не угрохал меня этот турнир. Моя старая команда в Лос-Анджелесе была так себе, поэтому нам никогда не приходилось переживать за сезон после плей-оффа. То, что мы продержались так долго при таком уровне конкуренции, моему телу совсем не на пользу. Синяки, боли в ребрах, уставшие мышцы. Я понятия не имею, как профессионалы это выдерживают. Если я смогу вообще встать на коньки в следующем сезоне, это уже будет чудом. Много кто из парней раздумывает о том, чтобы пойти в профессиональный спорт. Впрочем, реальные шансы есть меньше чем у половины. Лично я никогда не питал никаких иллюзий, что подойду для НХЛ. И никогда этого не хотел. Хоккей всегда был просто моим хобби, которое, к тому же, ограждало меня от неприятностей. Безделья и всякого такого. Скоро этот этап моей жизни закончится.
