– Я всегда отвлечен, когда ты рядом.
Когда мы доезжаем до его дома, мы устраиваем безумную пробежку до его комнаты. Его соседи отсутствуют, поэтому, надеюсь, у нас есть время поиграть до того, как они появятся.
Едва закрыв за нами дверь, Конор прижимает меня к стене и распахивает мой кардиган. Он не расстегивает его до конца, оставив нетронутыми несколько пуговиц, и мой разрез.
Ладно. Может быть, я надела это сегодня, потому что знала, что ему понравится.
Конор лижет и целует мою ключицу, а потом медленно спускает чашечку бюстгальтера, чтобы открыть одну грудь, при этом сжимая и массируя другую. Он лижет и посасывает мой сосок. Мои бедра ерзают от желания почувствовать его внутри себя. Я обхватываю его одной ногой за таз и трусь о его взбухший член.
– Ты чертовски горячая, – бормочет он, отбрасывая мой бюстгальтер подальше и засасывая другой сосок.
Он прижимается ко мне, нетерпеливый и голодный. И я чувствую, как он снимает с себя джинсы. Он расстегивает их ровно настолько, чтобы можно было вытащить член, и берет его в руку, трясь головкой о мою киску.
– Презерватив у меня в кармане, – бормочет он.
Я нахожу его и открываю, а потом надеваю на член. Он глубоко меня целует и сдвигает мои трусы в сторону. Из моего горла звучит счастливый стон облегчения, когда он в меня входит.
Конор трахает меня у стены. Сначала мягко, давая нам обоим привыкнуть к позе. Потом сильнее, глубже. Мои ладони запутываются в его волосах, впиваясь ногтями в его затылок. Он подхватывает мою ногу рукой, чтобы поднять ее выше и шире меня раскрыть. От каждого толчка по моему телу пробегает волна удовольствия. Я перестаю контролировать свой голос, охваченная экстазом.
Внезапно он останавливается. Он поворачивает меня лицом к кровати и нагибает над краем. Я тяжело дышу, запыхавшись, пока он поднимает мою юбку, открывая зад, гладя ладонями мою голую кожу и сжимая ягодицы.
– Так нормально? – тихо спрашивает он, проводя головкой члена по моей заднице.
– Да, – говорю я, отчаянно нуждаясь в том, чтобы он оказался внутри.
Он спускает мои трусы и глубоко погружается, держась за мои бедра. Я стону от ощущения полноты и двигаюсь сама. Желая его, нуждаясь в том, чтобы он облегчил мое состояние.
Мне приходит в голову, что моя задница прямо там, на виду, ее невозможно не заметить в лучах почти вечернего солнца, пробивающихся через раздвинутые жалюзи. Но это, кажется, больше не важно. В процессе всех моих обнаженных контактов с Конором я знала, что этому мужчине все равно на мой мягкий живот и ямочки на заднице.
Черт, да что там «все равно» – он их в упор не замечает. На днях, когда я жаловалась на свой целлюлит на бедрах, он стоял за мной и подкалывал меня пять минут, ища, сжимая кожу и настаивая на том, что он ничего не видит. А потом он меня чуть ли не съел, и я забыла, на что жаловалась.
Наверное, прекрасный секс обладает свойством повышать уверенность в себе. Или, может быть, я повзрослела.
С каждым толчком наши голоса становятся все громче. Я сжимаю пальцами простынь и на дрожащих ногах подаюсь назад, навстречу его резким движениям.
– О черт, детка. С тобой так приятно. – Конор обхватывает меня рукой, чтобы погладить клитор, приближая меня к оргазму.
Хоть и закусив губу, я все равно не могу приглушить звук, когда наконец-то кончаю верхом на его члене.
– Эй! – В дверь спальни ударяют три раза. – Кое-кто тут пытается учиться. Давайте там потише, если только вы не собираетесь пригласить нас присоединиться!
– Иди на хрен, Фостер! – кричит Конор в ответ.
Я тихонько смеюсь, и Конор стонет сквозь зубы, когда мое тело сжимается вокруг него и дрожит. Он выпрямляет меня, сжимая ладонями мои груди и делая короткие, быстрые толчки, чтобы достичь собственного оргазма. И вскоре он тоже начинает трястись, крепко меня обнимая и кончая внутрь.
– Почему с каждым разом только приятнее? – выдавливает он, роняя подбородок мне на плечо.
После того как он снимает презерватив, мы вместе ложимся на его кровать, восстанавливаясь после утомительного наслаждения.
– Похоже, нам надо начать заниматься этим в твоей квартире, – ворчит он. – Мне кажется, они приходят домой пораньше, только чтобы нас застать.
– Да, тебе придется их прогнать, чтобы я могла отсюда выйти. Хммм. Или, может быть, нам надо достать веревочную лестницу, чтобы я могла вылезти через окно.
Мне нравится рисовать маленькие фигуры на животе Конора, пока я лежу на его груди. Его мышцы сжимаются под моим прикосновением, пока я легонько его щекочу. Он ненавидит это, но терпит, потому что знает, что это меня веселит. Но потом я нахожу чувствительное место, и он щипает меня за зад, предупреждая, что не надо начинать то, что я не смогу закончить.
– Не-а, не парься, – говорит он в ответ на мои рассуждения о побеге. – Это не марш позора, а, скорее, гордая прогулка по ковровой дорожке. После сегодняшнего можешь даже ждать аплодисментов.
Я смеюсь.
– Сомневаюсь, что это чем-то лучше.
– Или я могу им пригрозить. – Конор целует мою макушку. – Как хочешь.
Час спустя Фостер опять стучит нам в дверь, чтобы спросить, не хотим ли мы заказать с ними еду из кафе. Я умираю с голоду, поэтому мы по очереди идем в душ, а потом одеваемся.
– Ну что, – говорю я, собирая волосы в пучок, – ты разговаривал еще раз с мамой и Максом?
Конор вздыхает, сидя на краю кровати и натягивая чистую футболку.
– Нет. Ну, я разговаривал с мамой. И она писала мне пару раз, что я должен позвонить Максу. Я оправдывался тем, что у меня пара или я готовлюсь к учебе. Говорил, что сделаю это позже.
– То есть ты его избегаешь. – Я знаю, что Конору нелегко. Признание было огромным шагом в верном направлении, но тяжелая работа еще не закончилась. Сейчас его боязнь поговорить с отчимом одерживает верх над здравым смыслом.
– Я продолжаю думать, что если подожду еще один день, то пойму, как с ним разговаривать, понимаешь? Я буду знать, что сказать. Я просто… – Он трет лицо, яростно зарываясь пальцами во влажные волосы.
– Ты просто нервничаешь, – подсказываю я. – Я понимаю. Я бы тоже была напугана. Но это все равно в конце концов произойдет. Я могу только посоветовать закрыть глаза и осуществить задуманное.
– Мне стыдно, – признается он, наклоняясь, чтобы надеть носки. – Я всегда знал, что Макс невысокого обо мне мнения, а теперь я взял и подтвердил, что он прав. Я не был таким. Тогда, имею в виду. Просто я очень разозлился и облажался.
– Это все, что тебе нужно сказать. – Я встаю между его ног, обхватывая руками его широкие плечи. – Скажи ему правду. Ты совершил тупую ошибку, о которой сожалеешь, все вышло из-под контроля, и ты просишь прощения.
Конор притягивает меня ближе, прижимая к груди.
