Трудно сказать, сколько я стоял и смотрел на них. А потом не выдержал, подошел и сел рядом. Марилла потянулась ко мне, и я забрал ее у Эллерии. И сразу же маленькая цепкая лапка ухватила меня за нос.
Я приходил к ней каждый день. Сначала – через не хочу. Это был не мой ребенок. Даже если Эллерия родила его от Гергиса и я, в силу обстоятельств, приходился девочке биологическим отцом, мое сознание в этом процессе не участвовало. Но именно оно подсказывало, что в сложившейся ситуации я должен ее если не полюбить, то хотя бы привыкнуть к ней. И я привыкал – постепенно. Она уже не казалась мне страшной и сморщенной. Напротив, вполне симпатичный ребенок. Нянька уверяла, что Марилла похожа на мать, и я действительно начал различать в ее маленьком личике черты Эллерии.
Но однажды девочка улыбнулась, протянула ручку и схватила меня за нос. И что-то во мне дрогнуло. И это стало нашим ежедневным ритуалом. Она улыбалась до ушей, пускала слюни мне на куртку и тискала мой нос. А я таял и тоже растекался в блаженной улыбке. И уже не думал о том, что к ее появлению на свет имею только формальное отношение – а может, и вообще никакого.
Пытаясь нащупать пальчики Мариллы, Эллерия коснулась моей руки, и я вздрогнул, словно дернуло током. А вслед за этим она задала вопрос, которым мучился все время: что произошло между нами, после чего ей хочется держаться от меня подальше. И это она еще мягко выразилась!
И вдруг ответ пришел сам собой – чередой вспышек-кадров, настолько отвратительных, что к горлу подкатила тошнота. Гергис грубо, по-хамски вел себя с ней в повседневном общении, но главное – в постели, умышленно причиняя боль, унижая, заставляя делать то, чего она не хотела. И хуже всего было всплывшее последним, задержавшись перед глазами гораздо дольше, в деталях.
Войдя в спальню Гергиса, Эллерия застала его в чем мать родила, верхом на какой-то девице. Нисколько не смутившись, тот предложил присоединиться. Когда жена назвала его скотиной, встал, отвесил ей оплеуху, швырнул на кровать и взял силой, зажимая рот ладонью. А потом выставил за дверь и продолжил с девушкой. Той же ночью Гергис пришел к Эллерии в спальню и повторил то же самое. Сказав в заключение, что будет трахать кого захочет и когда захочет, а ее дело – помалкивать и раздвигать ноги.
Вся эта кинохроника заняла от силы несколько секунд, но мне они показались вечностью. Прижимая к себе Мариллу, я впился через штаны ногтями в колено. Боль помогла взять себя в руки и ответить так спокойно, как только мог:
- Я вел себя с вами не лучшим образом. Слишком грубо. Мне очень жаль.
И предположил, что, может быть, теперь, когда она ничего этого не помнит, мы могли бы начать сначала.
Идиот! Ее отвращение наверняка залегло намного глубже памяти. И Эллерия немедленно это подтвердила. Заявив, что она все равно останется моей женой до самой смерти, я отдал ей Мариллу и ушел. Только после этого сообразив, насколько неоднозначно можно было истолковать эту мою фразу.
Себе хотелось надавать по роже. Что б я сделал с Гергисом, попадись он мне… Эллерия была права – натуральная скотина. Да нет, я бы назвал его совсем иначе.
День шел своей чередой. Я сидел в кабинете, ко мне заходили приехавшие с докладами чиновники, секретарь приносил на подпись какие-то бумаги. Я все читал, ставил печать, слушал, отдавал распоряжения, а в мыслях крутилось совсем другое.
Почему он вдруг так изменился? Что с ним произошло? Словно его заколдовали.
Заколдовали?..
13
Когда этот поток понемногу рассосался, я откинулся на спинку кресла и закрыл глаза, пытаясь хоть как-то собрать рассыпавшиеся кусочки мозаики. Но сосредоточиться не удалось: в дверь постучали, а секретаря я отпустил. И поэтому крикнул, потирая виски:
- Войдите!
- Прошу прощения, господин, - на пороге топталась Мия.
Обычно она приходила ко мне по вечерам, перед ужином, с подробным докладом о своей хозяйке. И если вдруг заявилась во внеурочное время, значит, причина была веской.
- Зайди и закрой дверь! – приказал я.
- Господин, вы не разрешили мне подходить близко, когда принцесса в саду, - прикрыв дверь, она все же осталась стоять у порога. – Поэтому я не могу утверждать, но мне показалось, что она с кем-то разговаривала. Может, конечно, сама с собой, но я сомневаюсь.
- Когда это было? Сегодня?
- Да. Вы ушли, а вслед за вами кормилица с девочкой. Принцесса осталась одна, и мне показалось, кто-то прятался за кустом рядом со скамейкой. Она сидела, повернувшись в ту сторону, и что-то говорила, очень тихо, я не могла разобрать издали. И не все время говорила, а как будто ей отвечали. Этот человек, наверно, убежал, когда я подошла ближе. Песок на дорожках громко скрипит под ногами.
Прекрасно! Если гора не идет к Магомеду… Любовничек соскучился и притащился сам. Записка и прочие обстоятельства прозрачно намекали, что он не из замка. Значит, либо вхож сюда, может, даже из тех, кто приезжал по делам, либо пробрался тайком. Единственное место, где нет постоянной стражи, - задняя калитка, через которую в Одден попал и я. Но тогда она была не заперта. Кто же открыл ее сейчас?
Словно услышав мои мысли, Мия нерешительно добавила:
- Не знаю, связано ли это как-то, но два дня назад в стражу заступил Альгис, брат Ириты. Бывшей служанки принцессы.
Вот как? А это уже интереснее.
С рыжей Гергис точно не спал. Возможно, она была не в его вкусе или просто очередь не дошла. Тут я ничего не мог сказать, потому что это касалось чувств и эмоций, которые не сохранились. Конечно, ее брат вполне мог провести тайком в замок дружка Эллерии, но интуиция подсказывала: скорее, это была сама лиса. С весточкой от означенного дружка.
Еще не представляя, как буду вентилировать ситуацию, я отпустил Мию и вышел во внешний двор, направляясь к воротам. И тут на ловца выскочил зверь – старший из стражников.
- Господин, прошу прощения, - поклонился он, - вы приказали докладывать, если Ирита Эверс попытается проникнуть в замок. Не могу сказать наверняка, но один из караульных видел с башни рыжую женщину, которая шла в сторону замка, причем не по дороге, а прячась за деревьями. К воротам она не подходила, но есть и задняя калитка, а Альгис Эверс сейчас как раз в страже.
- Благодарю, Кайер. С Эверса не спускать глаз. Чтобы один в караул вокруг стены не ходил. Даже когда по нужде выйдет, приглядывай за ним.
- Слушаюсь, господин.
Я дошел до сада и заглянул за куст рядом со скамейкой, где сидела Эллерия. Примятая трава еще не успела подняться, а надломленная веточка затекла свежим соком.
Теперь ребята из архива выдавали справки незамедлительно. Как будто я подобрал код доступа к Х-файлам.
У Эллерии была служанка, которая приехала с ней из столицы. Имя ее Гергис не запомнил, но не суть. Факт, что через пару месяцев она вернулась в Неллис, чтобы ухаживать за больной матерью, а ее место заняла Ирита. И вскоре после этого Гергис как с цепи сорвался, не пропуская ни одной доступной дырки. Конечно, post hoc не обязательно означает propter hoc*, но заставляет задуматься.
