Жил себе мальчик Гергис своей немудреной детской жизнью, радовался, что любимая мамочка наконец его нашла. Сыт, одет – уже неплохо. Дети быстро приспосабливаются к любым условиям, если есть что-то хорошее. Не дворец, а хижина, папа умер? Ну что поделать, главное – мама с ним. Взрослое сознание болталось рядом, переживало и на что-то надеялось, но его это нисколько не касалось.
И вдруг в один момент у этого самого параллельного сознания на руках оказался взрослый мужик с разумом и жизненными навыками шестилетнего ребенка. Управляемый по самому минимуму: пойди туда, возьми то. Хорошо хоть в туалет водить не надо. Моется, одевается сам. А вот с едой уже хуже. Что-то не требующее готовки, возможно, и найдет, когда проголодается, а дальше? Да он даже печь растопить не сможет, а без этого тупо замерзнет, на улице хоть и небольшой, но мороз. Иначе не прошел бы никто через болото.
Так, думай, голова, думай, панамку куплю. Головы, правда, нет, но это неважно. Если ничего не придумаешь, так никакой и не будет.
Вариантов, собственно, только два. Первый - сидеть здесь, пока Гергис не околеет от голода или холода или пока не вернется ведьма. Если, конечно, сможет. Допустим, наложит на себя заклятие невидимости и сбежит. Она, правда, в наручниках, но снимут же их когда-нибудь. Или прямо в них. Второй – делать ноги, пока парень жив-здоров и пока Ольвия не вернулась. Оба варианта такие паршивые, что и не знаешь, какой хуже.
Да, с девчонкой этой она прокололась по полной программе. А еще Кэрригану писала, что тот болван. Если не сможет убежать, ее отвезут в Неллис. Судьбу обвиняемых в убийстве решает правитель, утверждая приговор суда. Казнить или в Ютрей. Других вариантов нет. Доказательства? Никто в таких случаях не морочится доказательствами, если речь идет о ведьме. Это закон, против которого Кэрриган пойти не сможет. А если и вздумает, вот тут-то волна слухов о подмене правителя превратится в цунами. От кого Ольвия Игнис прижила ребенка, вовсе не секрет. И где, кстати, ее сынок?
Ну а если сможет сбежать, наверняка невидимкой вернется за Гергисом и уведет его с болота. Спрячет где-нибудь и сама затихарится. Как бы там ни было, план сделать из нее приличную знатную даму с треском провалился. В лучшем случае поселится на задворках Эскары в глухой деревне, а Кэрриган будет ей с вороном присылать деньги из своих карманных.
Пока я думал обо все этом, Гергис сидел на полу с оловянными глазами, прислонившись к стене, сунув в рот палец, как младенец. Видимо, это был шок: ну как же, снова отобрали любимую мамочку! А потом отмерз и завыл, словно корабельный тифон. Я как мог пытался его успокоить, но на эти команды парень не реагировал. То рыдал до икоты, то уставал и начинал шумно вздыхать и всхлипывать, потом снова принимался плакать.
Мне было безумно его жаль, и я старался не думать, что на самом деле в истерике бьется здоровенный мужик. Одновременно хотелось разорвать в клочья эту стерву, только попадись она мне в руки. Я всерьез опасался, что, если все же удастся избавиться от этого заклятья, Гергис останется жить с наведенной детской психотравмой, полученной в довольно зрелом возрасте. С которой ни один психотерапевт не справится. Особенно с учетом того, что в этом гребаном мире нет психотерапевтов.
Наконец Гергис окончательно выбился из сил, забрался на кровать Ольвии, обнял подушку и уснул. А проснулись мы с ним от холода. Огонь в печи давно погас, и дом сразу же выстудился. Закутавшись в плащ, а поверх него в одеяло, Гергис сидел, как нахохленная птица, пока за окном не стемнело. Я мог воспринимать его чувства, но не конкретные, сформулированные словами мысли. Ему было холодно, страшно и одиноко. Он хотел есть. И увидеть маму.
«Поищи еду в шкафу!» - приказал я ему.
Придерживая одеяло, Гергис встал, вышел в большую комнату и открыл дверцу шкафа. Но там было слишком темно, чтобы разглядеть что-нибудь. Подумав, парень схватил лежащее на столе огниво и потянулся к масляному светильнику. Я хотел остановить его, но он довольно ловко чиркал по осколку кремня железной подковкой кресала, пока искра не подожгла фитиль. Взяв лампу, Гергис обследовал шкаф, вытащил кусок хлеба и подсохшего сыра.
Когда с едой было покончено, он выпил воды и решил развести огонь в печи. Накидав внутрь наколотых дров, лежавших рядом, вылил на них немного масла из светильника и наклонил его, чтобы поджечь. Это уже становилось опасным. Остановить Гергиса я не успел. Масло вспыхнуло, огонь перекинулся на одеяло.
«Сбрось его!» - заорал я мысленно, и тот послушался.
Но это не помогло. По деревянному полу побежали огненные змеи. Гергис схватил ведро с водой, попытался залить пламя, однако оно с шипением обогнуло лужу и с новой силой вгрызлось в доски.
«Беги отсюда! - приказал я. – Быстрее!!!»
Стоя у самой ограды, куда через сад не долетали искры, он зачарованно смотрел, как огонь пожирает дом.
Ну вот все и решилось само собой, устало подумал я. Оставаться негде. Только уходить. Куда? Кто бы знал! Но уж точно не сейчас, по узкой тропе через болото – в полной темноте. Придется подождать до утра. По крайней мере, у огня не замерзнет.
31
Хуже всего было то, что Гергису хотелось спать. Хотя и проспал полдня. Сначала он бродил, глядя на огонь, вдоль ограды, потом попытался устроиться на корточках, привалившись к ней. Меня такой расклад категорически не устраивал. Замерз бы вряд ли, от пожарища тянуло ровным теплом, как от печки, но огонь вполне мог поползти дальше по жухлой траве сада. Засни мальчишка, и я бы не смог за этим уследить. Поэтому приходилось то и дело мысленно тормошить его, не позволяя сесть.
Нужно было дождаться рассвета и только потом выходить на болото. От одной мысли о том, что придется контролировать каждый шаг Гергиса, становилось нехорошо. Обнадеживало лишь одно: днем и ночью снега не было, а значит, он мог идти по следам, оставленным охранниками.
Допустим, через болото мы переберемся. Но вот что делать дальше? Все зависело от того, как долго действует заклятье невидимости. Наблюдение за тропой наверняка не сняли. Хоть ведьму и забрали, приказ утопить Кэрригана в болоте никто не отменял. Сделать это мог только Вестар с моей подачи. Или его заместитель, если стало известно, что того нет в живых. Увидят наблюдатели Гергиса или нет?
Ольвия увела его с постоялого двора около полуночи. Они ехали всю ночь и утром проскочили мимо них беспрепятственно. Половина суток, даже меньше. Но до того момента, когда мы с Гергисом выйдем на поляну, пройдет больше времени.
Да, риск был огромным, но все же другого выхода я не видел. Не сидеть же ему на пепелище, ожидая неизвестно чего.
Наконец рассвело, и я скомандовал:
«Иди по тропе вперед, никуда не сворачивай, точно по следам!»
Гергис послушно вышел на припорошенную снегом темную полосу и побрел ровно по оставленным следам, которые подмерзли и четко выделялись на белом. Кажется, он и сам понимал, что рядом с тропой болото, где можно утонуть: шел осторожно и неторопливо, внимательно глядя под ноги.
