— Я по понедельникам не подаю! — злясь, что идея ускользнула, она нахамила.
— Сегодня среда!
— Вам не повезло, по средам тоже!
Налетевший ветер мешал нормально сложить газету. Скорее комкая, нежели складывая, Елена Владимировна обратила свой взор на разумного добивающегося её внимания. Сердце вдруг ухнуло в район живота и замерло в раздумьях — теперь в какую сторону? Перед ней стоял тот самый даймон, которого она видела осенью в Ратуше, когда помогала оркам оформить разрешение на ресторанчик.
— Что ж, останусь сегодня без денег, голодным и холодным, — пожаловался мужчина, в его голосе слышался смех..
— Вы в ночлежку обратитесь, — ляпнула Елена Владимировна, не задумываясь.
“Вот дура, что я говорю? Это тот самый случай, когда язык быстрее мозга. Если есть он, этот мозг!” — несколько озлилась на себя Елена Владимировна.
— Господа! Я нашел нам фотографа!
Елена Владимировна оглянулась, желая узнать, где спрятались “господа”.
За углом, рядом с которым она находилась, стояли несколько разумных, и, судя по всему, в этой компании был лежачий. “Холодно же!” — подумала Елена Владимировна, позволяя даймону увлечь себя поближе к этим странным разумным.
Едва она сделала несколько шагов, как всё стало на свои места: имело место убийство и разумные вокруг лежащей жертвы — полицейские. Несмотря на то, что все полицейские были в человеческой форме, пахнуло мокрой собачьей шерстью. Ветер тут же унёс запах, но Елена Владимировна всё равно поморщилась.
— Она гражданская! Здесь труп! — наперебой стали протестовать полисмены.
Елену Владимировну мертвый человек нисколько не смущал. Еще в детстве она с бабушкой частенько ходили по похоронам, бабушка “отчитывала” покойников, за это ей давали денег и кормили. Маленькая Леночка получала полный карман конфет, несколько пирожков, большую миску домашней лапши на наваристом курином бульоне. А еще море впечатлений. Сначала её пугали неподвижные тела с пятаками на глазах, но потом бабушка объяснила, что они не причинят зла, уже всё, отбегались, а вот от живых можно ждать чего угодно.
Ну труп и труп. Похоже, прохлаждался он тут давненько, под него уже снега намело. Еще немного и придётся запечетлевать сугроб, но она не спешила лезть “поперед батьки”, смиренно ждала окончательного решения высокого начальства, хотя любопытство Еву уже так и распирало.
— Я не пойму, вы собираетесь расследовать это дело или как и прошлые дела собираетесь положить в сейф? — с обманчивой мягкостью в голосе даймон
спросил оборотней-полицейских. — Что у вас тут творится? Где штатный некромант? Где фотомагер?
Волки молчали, гордость не позволяла оправдываться. Бунт зачах толком не начавшись, поскольку даймон скорей всего был какой-то важной шишкой.
Больше возражений не прозвучало и Елену Владимировну втолкнули в круг, в центре которого, раскинув ноги в черно-белых туфлях лежал мертвец.
Она сначала растерялась, но увидев как снег оседает на этих самых туфлях, в её мозгах что-то щелкнуло, она быстро достала свой фотомаг, нажала на кнопку включения, притоптывая от нетерпения, и начала как сумасшедшая делать снимок за снимком.
— Я её узнал! Это же госпожа Кадр! Она же галерейщица! Ну как выложит нашего жмурика в Галерею? — вдруг опознал её один из волков.
— А мы дружно попросим госпожу Кадр слить все оттиски на наш кристалл, — невозмутимо ответил ему даймон. — Я уверен, госпожа не откажет нам.
В ответ Ева пробурчала нечто невразумительное, возможно даже согласие. Она как раз дошла до лица почившего.
— А я этого дядьку знаю! — воскликнула она удивлённо, — Я его на свадьбе видела, он еще придирался ко мне!
— Поподробнее? — с интересом на неё уставился один из оборотней, у которого непроизвольно оборот начался. В лиса. Рыжие уши не спутать с волчьими.
— Охрим это! Его на свадьбу Талго приглашали для охраны.
— Охрим?! — не поверили полицейские.
Даймон, решивший не отпускать дело на самотёк, одной рукой снова ухватил Елену Владимировну под локоть, второй вцепился в лиса, и повёл их в ближайшее заведение общепита. Тем более прибыл спецмобиль забирать почившего охрима и делать там больше нечего было.
Кадры один за одним скачивались на кристалл, Елена Владимировна рассказывала о своём эпическом походе на свадьбу и краем глаза смотрела, как вспыхивали и гасли голубые и зелёные искры между фотомагом и кристаллом.
— …А потом этот парень из тени и говорит: “Он в тебя конструктом бросил!”
— Какой парень? — не понял лис.
— Ну в тени! Я же говорила? Нет? Ну парень там был, в тени стоял, в зал не выходил, так и простоял по тёмным углам, то там, то тут. Я особо не обращала внимания, но перебегал он из одного места в другое быстро.
Лис с даймоном переглянулись, причём лис не скрывал удивления, а даймон был так горд, словно являлся счастливым отцом Евы.
— Так что там за конструкт? — мягко напомнил даймон.
— Да откуда я знаю? Этот парень сказал, что охрим в спину кинул, на спине у меня глаз нет, я не арахна.
— Это хорошо, что не арахна, в противном случае наше общение было бы затруднительно, — проворковал господин Непростая Штучка и взяв в свои ладони её руку, коснулся пальцев Евы губами.
— Да бросьте! — поморщилась Елена Владимировна, вырвав свою руку из его загребущих конечностей, — Мы тут не на королевском балу, не стоит мне патоку в уши лить.
Не зная того, она попала точно в яблочко — даймон приехал из Столицы, и не раз бывал на королевских балах, где наверняка имел успех у всех дам.
Слова Елены Владимировны, похоже, натолкнули ловеласа на здравую мысль:
— О! Прошу прощения! Ваше имя я знаю, а сам вам не представлен! — он поднялся из-за стола, на секунду склонил голову в формальном поклоне. — Аурелио Аулз-Кло, представитель Королевского Департамента Внутренних Дел.
Следом подскочил лис, изобразил формальный поклон и словно на плацу четко представился:
— Детектив Третьего отделения Полиции, лейтенант Амадео Вольп!
— Тише лейтенант! — поморщился представитель КДВД. — Вы так орёте, словно генералу рапортуете. За вас наверное никто замуж не идёт, потому, что вы каждый раз так кричите, Амадео.
— Конечно, — ничуть не смутился лис, усаживаясь на место. — Но это лучше, чем отправится в Задние Ворота Мира, якобы в командировку представителем, за то что тебя любят дамы.
Видимо, эти двое гораздо лучше знали друг друга, чем хотели бы показать, уж довольно вольно общались они во вне рабочей обстановки.
Они еще что-то говорили, пререкались, язвили, но мысли Елены Владимировны вернулись к покойному охриму. В задумчивости она посмотрела в окно, где не на шутку разыгралась настоящая метель, а в мыслях она воспроизводила кадр за кадром — что-то не давало ей покоя.
