Являясь чистым продуктом своего Мира и времени, Елена Владимировна не больно-то предавалась философии и верила в связь с космосом, Землёй-матушкой и прочий бред, она просто не любила, чтобы её кто-то отвлекал от любимого хобби. Ей не надо подстраивать свой шаг под чужой, ей не надо смотреть туда, куда смотрит компания, развлекать разговорами и прочая. Впрочем, она перестала это делать, когда окончательно выросла в сорок лет — жизнь одна, она у себя одна, окружающие могут идти стройными рядами нафиг. Это не эгоизм, это здравый смысл выживания в бешеном мире, возможность просто жить так, как хочешь ты, а не родители, потом школа, институт, работодатель.
В этом мире Елена Владимировна несколько изменилась, стала немного мягче, но всё же некоторые привычки не желали уходить. Она с ними даже не пыталась бороться, ей они не мешали.
“Приличной девушке неприлично одной ходить по улице! — возмущалась она, передразнивая детектива Вольпа. — Да где вы были, господин Лис, когда я была девушкой, да еще и приличной?!”
Елене Владимировне невольно вспомнилось, как она лишилась девственности на первом курсе с парнем из параллельного потока. Бестолковая возня на узкой койке, слюнявые поцелуи, которые не вызывали никакого желания, а лишь недоумение, дискомфорт и облегчение от того, что её уже никто с чувством превосходства не назовёт целкой. С будущим мужем она познакомилась только на следующий год. Именно с ним она нашла в этой слюнявой возне что-то интересное, а со временем даже немного приятное. А приличия её давно не беспокоили.
— Прокладка большой паровагонотрассы к морю пройдет рядом с Городом! — кричал мальчишка, размахивая газетой. — Начата стройка большого порта с пятью причалами для крыланов!
— Массовый сбой порталов в королевстве! — перебивал его другой пацан. — Жертв нет, но перемещения закроют!
Елена Владимировна сделала снимок юных газетчиков, дошла до угла улицы и повернула на аллею. В этот час на ней было малолюдно, пара стариков чинно шествовали в одну сторону, а в другую няня впереди себя одной рукой толкала коляску с малышом, а другой пыталась удержать сорванца лет четырёх за руку.
Пока она решала в какую ей сторону пойти, сначала пропали из вида старики, затем у няни кончилось терпение и она свернула в сторону, волоча за собой громко орущего ребёнка. Немного потоптавшись на месте, Елена Владимировна пошла туда, где скрылись старики, поскольку терпеть не могла детские вопли.
Снег лежал старый, слежавшийся, на солнечном припёке таял, образуя лужицы, а впереди, в перспективе аллеи была влажная дымка. Лучи солнца, разбиваемые черными росчерками ветвей деревьев. Воробьи вспорхнули с ближайшего куста, десантом сели у лужи, однако купаться не стали, наверное, сезон еще не открыт. Это всё так обычно и в то же время очаровательно.
Она шла по аллее, делала магоснимки и вдруг незаметно для себя вступила в какое-то марево, принятое ею издалека за дымку. Шаг — она оказывается совершенно в другом месте, незнакомом ей. Сердце в испуге ёкнуло, она делает пару шагов назад и оказывается в третьем месте, не успевает сориентироваться, как попадает в чьи-то объятия. Взгляд её упирается в дорогой теплый плащ с пелериной.
— Ева? Что случилось? Откуда ты взялась?
В голове у Елены Владимировны хаос, её трясёт и слегка подташнивает, но всё же она узнаёт Аурелио Аулз-Кло, представителя из Столицы. Впрочем, её это общество на тот момент устраивало, знакомое зло гораздо лучше незнакомого.
Сделав несколько судорожных вдохов, призванных укротить тошноту и желание разреветься как дурочка, Елена Владимировна с трудом разжала собственные пальцы, вцепившиеся в дорогую ткань плаща даймонского аристократа.
— Прекратите меня щупать!
Это было первое, что произнесла Елена Владимировна после столь неожиданной обеими сторонами встречи.
— Ваше пальто не сотрётся, я вас уверяю! — насмешливо ответил даймон, но всё же перестал гладить её по спине, успокаивая.
— Я перчатку потеряла… — совсем не в тему ляпнула она рассеяно.
— Так откуда вы свалились, госпожа Ева?
— Если бы я понимала!
Несмотря на все усилия, Ева чувствовала подступающую истерику и понимала, что предотвратить её не в силах. Она снова вцепилась в плащ даймона, уткнулась в него носом и разревелась.
— Боги! Боги! — Аурелио растерялся.
Нервно оглядываясь, он начал судорожно искать, куда можно отвести рыдающую девицу и не нарваться на осуждение и сплетни. Впрочем, и то, и другое ему обеспечены, поскольку стоя посреди переулка недалеко от центра их колоритная пара уже собрала небольшую группу перешептывающихся зрителей.
К счастью, Елена Владимировна достаточно быстро взяла себя в руки, приняла платок и позволила отвести себя в “Хранителя живота”.
Повторяя в четвертый раз свой рассказ, сопровождая его демонстрацией сделанных ею кадров с фотомага, Елена Владимировна была спокойна. Шок прошел, но здравый смысл и холодный разум еще не вернулись. Тем более где-то там на задворках сознания бродили странные ощущения, совершенно не связанные с произошедшим.
Три орка, лис и даймон спорили что это было — артефакт искажения пространства или мобильный разовый портал. Мужчины сыпали терминами и заумными теориями.
— Портал бы сработал один раз, а тут два!
— Не важно! Может заряд у артефакта еще был, но он криво сработал!
— Ева, на земле ничего не блестело?
— Никаких камушков не падало?
— Да не помню я! Я на воробьёв смотрела, а они шумные. К тому же мобиль рядом проехал.
— Знаете, что мне в голову только что пришло? — детектив Вольп с сожалением оглядел разорённый стол и опустошенные тарелки в кабинете “Хранителя”, ему хотелось съесть что-то еще, но уже ничего не было.
— Ну, говори!
— Помните, Ева говорила о свадьбе и ей охрим какой-то конструкт в спину бросил?
На самом деле оборотень вспомнил не только этот момент, а так же еще и то как он на ней попробовал оборотнический зов и понял, что она невосприимчива к большинству типов магии. Однако последнее он озвучивать не стал, орки реально хвост оторвут, вставят в зад и скажут, что так и было.
— И?
— На Еву не действует магия!
— И? Как этот случай связан с твоим выводом?
— Я должна была попасть в другое место! — догадалась Ева. — Свадьба. Охрим. Лахрим. Я.
Она не боялась. Это была не смелость и отвага, это было из области “а я то тут причём?”, искренне веруя, что это всё лично её не коснётся. И то, что она уже угодила в небольшую переделку никак не доказывало обратного. Логика и здравый смысл тут не участвовали, поэтому она легкомысленно отмахнулась от проблемы.
— Еще до охрима шаман ящеролюдов был, — дополнил коллекцию оборотень, — и ведающий. Нет, сначала ведающий, потом шаман ящеролюдов. Талго собрал интересную публику, однако.
