В процессе первичного быстрого допроса выяснилось столько, что шляпу надевать было бессмысленно — волосы дыбом вставали. Оказывается, мэр сонного города мечтал о великом. Королём стать ему не светило, но хоть корольком можно было попробовать. Во всяком случае, некие заинтересованные силы обещали ему власть над приграничной территории. А надо то было всего посеять смуту и неразбериху. По возможности свалить всё на разбушевавшуюся Изнанку и убрать Короля Изнанки. Для всего этого нужны были карты подземных ходов, вот потому они так удачно оказались в сейфе мэра, когда это понадобилось полиции. Неизвестно, заинтересовало бы это всё до того как случилось непоправимое представителя КДВД, если бы не в меру любопытный работник склада? Вряд ли. Да и связывать спятившую девицу с предательскими планами её начальства не стали бы.
Перед тем, как за мэром прибыли Королевские дознаватели, Аурелио Аулз-Кло еще успел узнать одну пикантную вещь: Толгатова девица вовсе не девицей была, а в любовниках не только мэра держала, но и охрима. Мэр был в ярости, когда узнал, что помощница ему не верна, но простил её. Оказывается пытался освободить её, прошения писал в Королевскую канцелярию, однако ему отказали, а девицу всё же казнили, ибо много душ загубила.
Сил на то, чтобы скандалить с молодой женой у даймона уже не было. Он много чего хотел ей сказать на тему подключения к полицейской операции гражданского населения и на тему сношения с Изнанкой. Особенно его волновало последнее, ведь тёмный народ по сути, могли сдержать своё слово, а могли и наоборот, подставить. Ведь их закон на самом деле — собственное эго, что захочет левая нога.
На следующий день скандалить он уже сам не захотел, ибо запала не было, а если еще логически рассудить, то она была права. И потом, если хорошо подумать, то сначала атаковать склады, потом арестовывать была не самая его удачная идея… он уже не был уверен в правильности своих действий.
В любом случае хорошо то, что хорошо кончается.
История с браслетами
Ева распустила волосы, расчесала их, собрала в небрежную косу и начала снимать украшения. К слову, их у неё было довольно мало и все они были весьма скромные. Серьги были вынуты из ушей и уже лежали в шкатулке, помолвочное кольцо тоже заняло там своё место, и теперь она теребила брачный браслет.
— Как снимается эта штука?
— Какая?
— Да браслет этот! Не могу найти замочек что-то…
Аурелио сидевший в кресле с газетой, бросил газету на столик и поднялся — он что-то не припомнил такого, чтоб на их родовом браслете не было застёжки, ведь он сам лично щёлкал замочком. Но замка не было. Молодому супругу даже показалось, что сам браслет иной, и шире, и камни крупнее, и их количество больше. Вроде бы узор тот, а вроде и другой, словно туда вплелись ветви другого, более древнего узора.
Вытащить руку из него не представлялось возможным и вообще снять его было не реально. Промучившись с этим символом брака, Ева махнула рукой и легкомысленно сказала, что купаться она будет в нём, он ведь особо не мешает.
— Странно это, — не аристократично почесал в затылке потомок Аулз-Кло, как только за его женой закрылась дверь в ванную.
Даймон взял свой коммуникатор, набрал код родителей.
Сначала, он выслушал поток брани из-за женитьбы на человеческой женщине, потом другой поток брани по поводу того, что взял не предназначавшиеся ему брачные браслеты. Наконец отец остыл, высказав всё неразумному отпрыску и уже стал обдумывать ситуацию, при которой возможно было бы такое закольцовывание браслета. Пообещав разобраться с подобным феноменом, посмотреть прецеденты в родовых книгах, отец отключился.
Аурелио задумчиво потеребил свой браслет и…
Его браслет тоже не имел замка.
Елена Владимировна первый раз путешествовала порталом.
Это было страшно, это было ужасно, и по прибытии на место её совсем не утонченно и уж точно не аристократически стошнило. Это была “малая кровь” за то, чтобы передвигаться на большие расстояния за пару минут, на мобиле пришлось бы путешествовать три дня и если, наконец, проложат к их Городу магопаровагонотрассу, то полтора дня.
Пока они добирались мобилем до особняка, то Елена Владимировна для себя решила, что всё же готова пожертвовать тремя днями своей жизни на возвращение мобилем. Нет, она не желает вновь испытывать работу агрегата гениальной магоинженерной мысли на себе.
Вообще поездке к родителям своего супруга Елена Владимировна сопротивлялась как могла. Однако ей то ли запала не хватило, то ли отбрыкивалась не убедительно, то ли Аурелио достаточно её узнал и “вкусная печенька” — возможность разгадать загадку браслетов сработала.
В итоге она теперь входила в огромную княжескую резиденцию даймонов.
Машинально отметив хорошие точки для магфото на крыльце, Елена Владимировна тут же прикинула положение солнца и возможную выдержку, достав хронометр. Аурелио даже не заметил все эти странные телодвижение его человеческой супруги, а вот дворецкий от удивления почти “потерял лицо”:
— Магичить тут нельзя! — одернул он странную человечку, напрочь “забыв”, что она является членом княжеской семьи.
Для него всё то, что не одобрено самим князем не являлось законным. И мало ли на ком женился младший отпрыск, как женился так и разженился.
— Джузеппе!
— А кто магичит? — с интересом посмотрела на дворецкого Елена Владимировна, вглядываясь в его черты, в воображении перебирая с десяток фонов для портрета. — Я прикидывала композицию для магоснимка, уж больно с крыльца пейзаж красив. Кстати, у вас будет время попозировать мне для портрета? Лицо у вас очень фактурное.
— Что?.. — растерялся Джузеппе.
— Перевожу: лицо твоё ей понравилось, она хочет сделать магфото. А угодишь ей, так и вовсе тот магснимок в Галерею поместит с пожеланием. Советую, братец.
— Да как же это… Князь и княгиня ожидают вас в голубой гостиной. Прошу!
— Вот так сразу? Ну что ж, пошли. Ева, нас сразу решили взять в оборот.
Елена Владимировна волновалась немного. Она конечно не мечтала о том, что вот так, с разбегу понравиться свекрови и свёкру, однако опасалась, что если те проявят аристократический снобизм, то не сможет смолчать. Вот тогда будет всё плохо.
— Мало того, что человечка, так еще совсем не красавица.
У Елены Владимировны дёрнулся глаз.
— У неё еще и глаза дергаются! Больная, наверное.
Аурелио покраснел до ушей, но почему-то промолчал, а может просто ничего не успел сказать, поскольку Ева его опередила:
— Всегда считала, что аристократизм и хамство — разные вещи, а оно оказывается одно и то же.
Аурелио закашлялся, тараща на Еву глаза. Впрочем, князь с княгиней тоже были весьма обескуражены.
— Что?
— Ты говоришь на даймонском? — громким шепотом спросил молодой муж.
