И еще один неведомый встречающий стоял в углу, вроде как под прикрытием тени, облокотившись на стену. С некоторой насмешкой он смотрел на суету магов, жаль только лица толком не разглядеть. Поза его была полностью “закрытая”, но так всё нарочито лениво, словно в игры играл, не воспринимая всерьез ситуацию.
“Вот странно, охрим явно нервничает, а этот в тенёчке прохлаждается, ощущает себя хозяином положения. Киллер, что ли?” — еще раз взглянув на фигуру “неведомого” подумала Ева поднимаясь по лестнице. Но потом решила, что на свадьбу подобных “заводных ведущих”, как правило, не приглашают, даже с целью устранить фриковатую дикарку Еву Кадр.
Сначала всё шло как по маслу: приглашенный лысый жрец в белом балахоне разложил свиток с алыми и золотыми кистями на специальной подставке, возжег по обеим сторонам вонючие курильницы, от которых Еве сразу захотелось кашлять, встав на красивый новенький половичок босыми ногами, запел хорошо поставленным голосом милую песню о рождении новой семьи. Наличие слуха и голоса у жреца примирило Елену Владимировну с этим народным творчеством, ибо она терпеть не могла художественную самодеятельность, категорически не выносила пьяное пение за столом, а за вытьё в душе готова была убивать. Нет конечно, она на самом деле никого не убила, но в молодости рассталась с парой потенциальных женихов именно из-за воя в душе, что вроде как песней зовётся. Может быть зря, может не стали бы они ей изменять, может и детей десяток нарожала бы, но говорить сейчас о том, что могло бы быть по прошествии стольких лет по меньшей мере странно. Всё это в прошлом. Прошло. Проехали.
Жрец начал переминаться с ноги на ногу, вроде как приплясывая. Колокольчики привязанные к щиколоткам звенели, курильницы воняли, благодарные зрители трепетно внимали и ждали, когда же наконец закончится эта тягомотина и можно будет спокойно пожрать. Тут к удивлению Елены Владимировны свиток засветился.
“Фонарь в стойке, — скептически подумала она. — Ещё бусы аборигенам раздайте!”
Тем временем жрец успокоился, заулыбался и потребовал, чтобы молодые положили руки на свиток и затем обменялись браслетами в знак любви, верности и бла-бла-бла.
Молодые поспешили подчиниться и в момент, когда на тонком запястье невесты защелкнулись кандалы, в смысле, дорогущий супружеский браслет, Ева, повинуясь воплю интуиции — “Сейчас!” — сделала снимок и моментально отправила его в Галерею с пожеланиями благополучия новой семье.
В этот же момент произошло сразу два события. Сверху упала какая-то конструкция из светильников и только чудом не задела молодых, но перевернула курильницы, от угольков которой занялся коврик, на котором танцевал жрец. Жрец в шоке начал, завывая, тушить огонь босыми ногами, от чего колокольчики истерически беспорядочно зазвенели. Вторым событием оказался дротик. В кого он должен был попасть, в жениха или в невесту определить было сложно, ибо уже всё смешалось. Самые не голодные, а также желающие жить долго и счастливо гости поспешили к выходу сразу после того, как рухнула конструкция со светильниками. Молодые, обнявшись как два брошенных котёнка, сидели на полу, при этом новоиспеченный муж мужественно пытался укрыть супругу своим сюртуком, как будто тот заговорённый. Впрочем, может и действительно заговорённый.
Отмерли наконец и начали действовать маги и охранники, пытаясь наводить порядок в нестройных рядах истерящих гостей. Одна Ева слегка оглушенно стояла, как тополь на Плющихе и спокойно наблюдала весь этот бардак.
— Ты! Вы фотографировали! — охрим обвиняюще наставил палец на Еву, не находя более никого, кто бы годился на роль подозреваемого.
— Ага, — согласилась она и продемонстрировала свой пост в Галерее.
Маг стал пристально изучать написанное, словно оно могло иметь под собой еще какое-то значение, кроме того, что было на поверхности. Ева сначала смотрела на начавшую лысеть макушку охрима, а потом вновь увидела того, который в тени. Тот вновь стоял в тёмном углу, правда в этот раз поза его была напряженной, явно был чем-то недоволен или опасался. Он повернулся в сторону охрима и Евы, их глаза встретились.
У Елены Владимировны было всё в порядке с инстинктом самосохранения, пусть немного запоздалый, однако он всё же присутствовал, но сейчас ей вдруг стало смешно, поскольку она наблюдала, как у “теневого гостя” в удивлении вытягивается лицо. Смеяться в голос она тем не менее не стала, так, подмигнула, хихикнула в кулачок и отвернулась, тем более охрим уже возвращал ей в руки её коммуникатор.
Стадо гостей закончив бессмысленно бегать туда-сюда, наконец успокоилось и расселось за столами, зазвенели приборы, бокалы. Папаша невесты бокал за бокалом, не останавливаясь, осушил внушительную бутыль какого-то местного алкоголя и решительно рухнул под стол.
Ева Кадр съев внушительный кусок курочки, набралась наглости и пошла за своим гонораром, не дожидаясь окончания “праздника”. Родитель жениха, совершенно не торгуясь, выложил оговоренную сумму и даже премию сверху — исключительно от себя, за вовремя сделанную публикацию. Они пожали друг другу руки в знак завершенной сделки и Ева, убрав деньги в сумочку, поспешила удалиться из зала — такое количество народа её начало утомлять.
— Он в тебя чем-то кинул, — тихий голос за спиной на полутёмной лестнице заставил Еву вздрогнуть.
— А, это ты, — догадалась Ева о “теневом госте” и не стала поворачиваться, чтобы не привлекать к нему внимание людей на лестнице. У неё просто шнурок на ботинке развязался. Она поставила ногу на ступеньку и начала с ним возиться.
— Но конструкт не сработал, — продолжил он. — Это странно.
— Благодарю, — тихо сказала она уже в пустоту — в тени никого не было.
Кто это был и каким таким конструктом в неё кинули Елена Владимировна решила подумать дома. Как и о том, что за шоу она только что посмотрела.
Всё потом, она что-то дико устала оказывается.
В газетах ничего не было о произошедшем на свадьбе. Ни словечка.
Елена Владимировна не удивилась — о её свадьбе газеты тоже не писали, несмотря на то, что драка там была знатная и потом еще гости, в драке не участвовавшие, но тоже в хлам пьяные, песнями и плясками на улице развлекали жителей района. И следующий похмельный день тоже не был отмечен в городской хронике, хотя нестройное хоровое пение не приветствуется на улицах города, тем более если хор иногда теряет тела в процессе движения. Елена Владимировна всегда с ужасом вспоминала собственную свадьбу и не понимала, как она могла поддаться на уговоры родни, ведь самой ей вообще не нужна была эта грандиозная пьянка толпы малознакомого народа. Еще она жалела в принципе о том, что связала жизнь не с тем человеком. Правда, потом находила сие “жаление” непродуктивным, ибо ничего кроме тоски не получала в итоге, плевалась, бодрилась и старалась с оптимизмом смотреть вперёд. Теперь вперёд было смотреть не в пример веселее — там впереди маячила не пенсия, а вполне интересная новая жизнь.
Тайну покушений открыли заглянувшие в гости орки. Они притащили множество всяких судков-горшков со снедью и массу сплетен.
