Не отпуская старика, она подняла глаза к небу. На нем уже загорались звезды. Отец говорил, что звезды — это просто дырки, через которые к людям идет негасимый свет Истока. Керена с этим не соглашалась. Ее отец утверждал, что это духи погибших героев. Исток дал им место на небе, чтобы они в урочный час могли вернуться на землю. Иногда, если повезет, можно увидеть, как герой летит обратно к земле. Чарис сама наблюдала такое чудо. Однажды ночью, когда она сидела на крыше пекарни, по небу промчалась звезда, очень яркая — наверно, это был великий герой.
Но этой ночью звезды не падали.
Гамаль уснул, положив ей на плечо тяжелую голову. Она села поудобнее. Теперь она думала о Хараде. Ей хотелось надеяться, что он пережил взятие Петара. Так скорее всего и есть. Даже джиамад подумает дважды, прежде чем напасть на ее Харада.
В поле ее зрения появился сгорбленный джиамад. Не приближаясь, он присел футах в тридцати от нее. Вскоре подъехали всадники и остановились, глядя на девушку и старика.
— Ну что? — сказала Чарис. — Кто из вас, героев, не побоится подойти и убить слепого?
Солдаты переглянулись, и один из них тронул коня вперед.
— Не мы придумали его убивать, — сказал он. — Это приказ Вечной. Отойди. Насчет тебя я приказа не получал.
— Чума на твои приказы! — осклабилась Чарис. — Я никуда не уйду.
— Ну как хочешь. — Он перекинул ногу через седло и приготовился спешиться.
В это время из леса с громовым ревом выбежал Большой Медведь. Лошади заплясали. Солдат, не успевший слезть, упал, а его конь в панике проскакал мимо Чарис. Медведь налетел на всадников и разодрал когтями шею другого коня. Тот, истекая кровью, заметался, сбросил седока и упал сам. Медведь, не теряя времени, бросился на вражеского джиамада, и в тот же миг один из солдат атаковал его с пикой наперевес. Пика проткнула Медведю плечо и тут же переломилась. Взревев от боли и ярости, Медведь обернулся, чтобы напасть на всадника. Тогда чужой джиамад прыгнул ему на спину и всадил клыки в его шею. Еще один кавалерист устремился в атаку... и раздробил пикой хребет своему джиамаду. Раненый зверь свалился с Медведя. Тот кинулся на солдата, вцепился когтями ему в бок, и стащил с коня. Шлем всадника покатился по земле, и Медведь клыками сокрушил ему череп. Еще чья-то пика вошла в мохнатое тело и тоже сломалась. Медведь зашатался. Из плеча и разорванного горла хлестала кровь.
Чарис с ужасом смотрела, как четверо уцелевших солдат смыкают кольцо вокруг огромного зверя. Трое спешились, пустив лошадей на волю, четвертый колол Медведя пикой, не давая ему подойти близко. Медведь снова взревел, но в этом реве уже не было прежней мощи. В последний раз он попытался напасть на пеших врагов, не устоял на ногах и упал. Солдаты, окружив его, вонзили в него пики. Зверь закричал напоследок, пронзительно и как-то очень по-человечески, содрогнулся и умер.
Тот, кто остался в седле, послал коня к Чарис. Битва, как ни странно, не разбудила Гамаля. Может быть, он уже мертв, подумала Чарис, и не ощутит боли, когда мечи пронзят ему грудь.
— Ты знала, что зверь затаился поблизости, сука, — сказал Чарис всадник, бледный и злой. — Теперь и тебе не жить.
Тут его голова дернулась вправо, черная стрела пробила висок. Какой-то миг он сидел неподвижно, потрясенный до глубины души. Потом выронил пику, поднял руку к голове и повалился на шею коня.
Трое оставшихся выхватили сабли и стали оглядываться, ища, откуда прилетела стрела.
Долго им ждать не пришлось.
Из леса с левой стороны вышли трое. В одном из них Чарис узнала Харада, и ее охватил радостный трепет. Второй был Кал-лан, татуированный чужеземец. Теперь он изменился, стал жестче, голубые глаза похолодели. В руках у него зловеще поблескивали два меча. Третья, темноволосая женщина, одетая по-мужски, держала лук со стрелой на тетиве.
Харад с огромным топором приближался к солдатам, но Кал-лан отозвал его и сам вышел вперед.
— Умирать больше нет нужды. Забирайте своих лошадей и отправляйтесь.
— Мы получили приказ, — возразил ему юноша, первым заговоривший с Чарис. — Слепой виновен в измене и приговорен к смерти.
— Твой приказ больше не имеет смысла, поскольку выполнить его ты не можешь.
— Громкие слова. Посмотрим, каков ты в деле. — И солдат ринулся в атаку. Каллан, не сделав попытки уклониться, блокировал его выпад, слегка повернул запястье, и сабля выпала из руки солдата. Не успел он шевельнуться, Каллан приставил собственный меч к его горлу. В схватку вмешался другой солдат. Каллан, не отнимая левого меча от горла первого, и у второго выбил саблю тем же приемом. При этом он порезал солдату костяшки пальцев, и тот вскрикнул, но тут же умолк, когда правый меч Каллана уперся ему в горло.
Каллан проделал все это с такой молниеносной быстротой, что Чарис не успела понять, как это случилось.
— Может быть, закончим эту комедию? — холодно молвил он.
— Я не могу ослушаться приказа, — сказал первый.
— Понимаю, — сказал Каллан, и его меч вскрыл артерию на горле солдата. Тот с удивленным лицом отступил назад и упал.
Это хладнокровное убийство потрясло Чарис сильнее, чем свирепая атака Большого Медведя. Какой-то миг никто не шевелился, а затем Каллан спросил второго солдата:
— А ты как? Можешь нарушить приказ?
— Очень даже могу.
— Вот и молодец. Ты? — обратился он к третьему. Тот кивнул. — Тогда ступайте ловить своих лошадей.
Солдаты повиновались без запинки и вскоре уехали. Каллан наблюдал за ними, а Харад положил топор и подошел к Чарис.
— Они тебе ничего не сделали?
— Нет. — Лицо Харада, такое знакомое, успокоило ее, и она улыбнулась. — Ты пришел все-таки.
— Ясное дело, пришел, раз я здесь.
— Ты искал меня? Почему?
— Похоже, ты скоро заставишь меня пожалеть об этом, — пробурчал он.
Каллан стал на колени рядом с Гамалем и принялся нащупывать пульс у него на горле.
— Он ведь не умер, нет? — боязливо спросила Чарис.
— Нет. — Каллан сжал ему руку. — Ты слышишь меня, Гамаль? Это Скилганнон.
Дрожащий вздох сорвался с губ старика, незрячие глаза широко раскрылись.
— Скилганнон?
— Да, это я.
— А солдаты?
— Они ушли.
— Помоги мне сесть. Я должен многое рассказать, а времени остается мало.
— Здесь небезопасно, — сказал Скилганнон. — Ты сможешь нести его, Харад? Надо занять позицию, которую легче оборонять. Эти солдаты наверняка вернутся сюда с подкреплением.
Харад отдал топор Скилганнону и взял старика на руки. Все снова двинулись в гору, и через некоторое время Аскари нашла подходящее место — каменистую площадку под нависшим утесом. В скале имелась впадина, укрывающая от ветра, и Харад уложил Гама-ля туда. Лицо старика ужасало сероватой бледностью и синевой губ.
