Девушка сладко почивала в постельке, и даже поток холодного воздуха её не разбудил. Она только недовольно засопела и поглубже закопалась в одеяло. Птиц возбуждённо встряхнулся, распушился, красуясь, и взмахнул крыльями, поднимаясь в воздух.
В ту же секунду из-за кровати выскочил громадный четырёхлапый силуэт и прыгнул на незваного гостя. Тот отреагировал почти мгновенно, заполошно взмахнул крыльями, разворачиваясь, и стрелой выпорхнул в окно. Пасть волка с клацаньем захлопнулась, и зверь с непередаваемо кровожадным выражением морды уставился вслед улетающему противнику, опять ставшему тёмным силуэтом на фоне волчьего месяца. Бледный свет чётко обрисовывал каждое пёрышко и в особенности знатно прореженные хвостовые перья. Воздух сотрясло негодующее уханье, и Майяри, испуганно встрепенувшись, оторвала голову от подушки и сонно захлопала глазами. Волк повернул башку к ней, и девушка с недоумением уставилась на белеющие в его пасти перья.
– Надеюсь, вы мне снитесь, – девушка с тихим стоном рухнула обратно на подушку и, накрывшись одеялом, глухо распорядилась: – Будьте приличным сном!
«Приличный сон» презрительно отфыркнул перья, башкой захлопнул окно и одним прыжком забрался на постель. Недовольно ворча, он покрутился на месте и плюхнулся спать рядом с Майяри.
А на улице охрана, едва сдерживая улыбки, провожала взглядом улетающего хайрена.
– Долетит ли? – спохватился и обеспокоился один из оборотней. – Корма-то… того… растрепалась.
– Долетит, – невозмутимо отозвался Святой, провожая господина равнодушным взглядом. – Не в первый раз.
Глава 31. Худшая из наград
Подземные своды сотрясло яростное, холодящее кровь в жилах рычание, и его тут же подхватило несколько десятков глоток. Залязгало железо под зубами и когтями, и Агорий поёжился.
– И чё неймётся-то вам, твари? – едва слышно прошептал он, опасливо смотря на стену, отделяющую его от «зверинца».
– Тоскливо, – господин Деший жалостливо вздохнул. – На волю бы им, прогуляться. Но подерут же всех.
Агорий зябко передёрнул плечами. Доброта господина его порой пугала. На волю, как же! Своих же и сожрут. До сих пор нет-нет, но вспомнится, как одна проклятая тварь переела железные прутья и порвала почти два десятка оборотней, прежде чем её отправили к праотцам. Хотя какие там праотцы…
– Отойди, мой мальчик, – мягко попросил господин Деший, и Агорий торопливо шагнул к самой двери.
В эту комнату, самую важную в их подземном поселении, он никогда не рисковал заходить без господина. Не дай боги по дурости наворотит бед…
Зал, достаточно просторный, но с низким потолком, разделяли надвое два каменных прямоугольных постамента, укрытых рогожей. Между ними на треножнике стоял большой, руками не обнять, мутно-белый шар, а перед ними, занимая всё пространство до самого порога, по полу расползалась печать. Агорий ничего не понимал в магии, но эта печать, составленная из многочисленных символов и сложных линий, была для него как картина. Непонятная, но прекрасная.
– Так что? – Деший обратил свой взор на третьего посетителя зала, стоящего в тени.
Тот поспешил шагнуть вперёд. Двигался он дёргано, фигуру имел тщедушную и сутулую, а лицо его закрывал широкий капюшон.
– Я проверил, – задребезжал сухой нервный голос. – Семь артефактов!
– Семь? – глаза Дешия оживились.
– Да-да, – капюшон затрясся кивками. – Шесть артефактов из санаришской сокровищницы, как вы их и описывали. И артефакт госпожи Айяшии.
На лице старика мелькнуло едва заметное разочарование. Его гость, видимо, не понял причину, занервничал ещё сильнее и торопливо добавил:
– И я проверил перекрестье Хведа, как вы сказали. Самое натуральное перекрестье, – голос радостно зазвенел.
Но почему-то господин Деший не порадовался.
– Спасибо тебе, мой друг, – он со слабой улыбкой похлопал гостя по плечу, – ты очень рисковал, чтобы рассказать мне об этом. Я никогда этого не забуду.
– Только сейчас их выносить нельзя, – мужчина опять занервничал. – Расследование передали харену Ранхашу Вотому, он наверняка захочет проверить артефакты.
– О, что ты! Я бы никогда не посмел требовать от тебя подобного. Это слишком опасно, мой друг. Позже, позже, когда всё немного утихнет, я опять обращусь к тебе. А теперь тебе нужно спешить. Тебя проводят до самого дома. Береги себя.
– Благодарю вас, благодарю, – горячо прошептал гость и заторопился на выход.
Агорий высунулся в коридор, позвал проводника и опять закрыл дверь.
– Что там с девочкой? – осведомился господин Деший.
– Неудача, – поморщился чернобородый.
– Что ж, это к лучшему. Я немного погорячился с приказом. Расстроился, знаешь ли… Она нам ещё пригодится. Пока не трогайте. А что с тёмным?
– Мы прочесали весь лес и город, попытались вызнать что-то про него в той дыре, где он обычно появляется, но найти его не смогли.
– Это очень плохо, – с расстановкой произнёс Деший. – Не нравится мне, что он так категорично отказался от первого задания… Надо найти его. Такие свидетели опасны для всего нашего замысла.
– Из-под земли достанем! – горячо пообещал Агорий.
– Но Триия он, конечно, куснул хорошо, – старик ласково улыбнулся. – До сих пор ищет?
– Причём никто не знает, что он ищет, – Агорий хмыкнул. – Видать, струхнул хайнесу-то признаваться.
Разговор пришлось прервать. Послышались шаги, тяжёлая железная дверь распахнулась, и дюжий бородатый оборотень впихнул внутрь тощего высокого парня. Тот сразу рухнул на колени, попытался встать, но опять упал. Агорий с лёгким отвращением посмотрел на рваное и грязное тряпьё, едва прикрывающее костяные члены мужчины, и сморщил нос от вышибающего слезу запаха немытого тела.
– Здравствуй, мой мальчик, – Деший опустился на корточки рядом с парнем и с отеческой заботой погладил его по поблекшим и обвисшим грязным кудрям. Некогда чёрные, сейчас они серебрились сединой.
«Мальчик» поднял голову, и на его измождённом, с ввалившимися щеками лице яростно сверкнули чёрные как сама тьма глаза.
– Сд…ни… – с трудом просипел он.
Деший не разозлился. На его лице мелькнула печаль, но взгляд был полон снисхождения и всепрощения, с которым обычно смотрят на неразумных детей.
– Думаю, это наша последняя встреча, Илик, – казалось, старика искренне расстраивает предстоящая разлука. – Обещаю, те силы, что ты отдал, послужат благой цели.
Парень попытался плюнуть, но слюна лишь растеклась по подбородку. Деший укоризненно покачал головой и, без малейшей брезгливости обняв «мальчика» за талию, помог ему подняться и доковылять до центра печати. Парень пробовал упираться, но его руки и ноги лишь бестолково дёргались.
