– Ладно, – ответила я. – Ты хорошо держишься, спокойно.
– Ну, сейчас ситуация гораздо лучше, чем пять часов назад.
– Неужели?
– Я был один, прикован к стене в сарае, который заливала вода, а туалета не было.
А я пять часов назад ела лапшу в компании пса в тёплой квартире.
Ох, Тай, бедный Тай. Я представила, как он лежит на берегу реки, а вода всё прибывает. Не думай об этом.
Казалось, с сегодняшнего утра прошла уже целая жизнь.
– Что будем делать, Ноа? – спросила я. – У них ружья, а у нас ничего – даже обуви нет.
Он обтёр ноги полотенцем и развесил носки на обогревателе.
– Помнишь, как мы играли, как будто у тебя ружьё, а у меня меч и мы сражаемся? Было здорово, и… мы тогда друг другу доверяли.
– Угу, – ответил он, и я увидела слёзы у него на глазах. Вдруг я поняла, что тоже плачу. Я вытерла слёзы тыльной стороной ладони и зашмыгала носом.
Мы снова молча стали ходить по комнате. Я подошла к картонной коробке и открыла её.
– Сыр, хлеб, две шоколадки и пачка ванильного печенья, – объявила я.
– Шесть подушек, все в собачьей шерсти, – отозвался Ноа.
– Какого цвета шерсть? – спросила я.
– Собачьего, – ответил он, присматриваясь. – Вроде чёрная и белая. Ещё серая. И бурая.
Я постаралась вспомнить, у кого в округе есть собаки. Собаки были у всех. А у Санджива была? Вроде бы собак он не любил. Я взяла печенье и откусила кусочек. На языке у меня разлилась восхитительная сладость. Класс.
Ноа снова открыл дверь во вторую комнату. Я дала ему печенья, и мы стали изучать, что ещё есть в кладовке. Там оказался картон – много картона, в основном от коробок из-под собачьего корма, и ещё из-под бананов. Мы вытащили весь картон в большую комнату, и Ноа попытался на него улечься.
– Неплохо, – сказал он, поджав ноги и подоткнув одеяло. – Может, просто ляжем спать, а обо всём остальном подумаем завтра? Дай мне хлеба, я сделаю бутерброд.
– И ты сможешь заснуть? – спросила я.
– А почему нет? Больше ничего не происходит.
– Господи боже мой, Ноа, нам нужно попытаться сбежать, а не лечь и заснуть.
– Ничего с нами не сделают – они же спасли нас из реки. Мы в полной безопасности. Дядя П. заплатит выкуп, и мы отправимся домой.
– Они на нас ружьё наставляли, – сказала я.
Ноа засопел и подтянул одеяло повыше.
– Когда закончишь, выключи свет.
– Погоди, – сказала я, вдруг вспомнив кое-что, и метнулась в кладовку. На полке лежала сумка с эмблемой Сент-Дэвида. Я стащила её вниз. Тяжёлая.
– Это твоя? – спросила я.
Ноа поднял взгляд.
– Нет, у меня такой нет – только у регбистов.
– Странно, – я подтащила сумку под лампочку и потянула за молнию. – Что тут такое?
Я вынула две аккуратно сложенные футболки, две пары шорт, носки и штуки, которые надеваются под носки, чтобы защитить голени. Подо всем этим обнаружился смятый чек.
– С. Гупта, – прочла я вслух. – С. Гупта – это Санджив.
– Кто такой Санджив? Ты вроде о нём уже упоминала.
– Учитель из Сент-Дэвида, пропал одновременно с тобой. Преподаёт физкультуру – регби.
– А, тогда понятно, почему я его не знаю – от регби мне удалось отвертеться. Мама сказала, это слишком опасно.
– Но футболки просто супер – вот, возьми, – я отдала одну Ноа. – Надень. Погоди, сейчас я переоденусь.
Я бегом вернулась в кладовку, стащила мокрую рубашку и натянула футболку. Она оказалась огромной – длиной мне ниже попы, а ещё сухой и тёплой.
– Спасибо, Вив, это классно, – сказал Ноа, подтягивая воротник и потирая руки.
Я влезла в носки, прямо чувствуя, как каждая ниточка согревает ледяные ноги. Превосходно.
– Но почему всё это здесь? – спросила я, садясь на картонку и накрывая ноги одеялом. – В смысле, почему сумка Санджива тут? Значит, он как-то связан с похищением. – Я уставилась в пол. – Но он совершенно не похож на похитителя. И у него был одеколон с очень сильным запахом – я бы его почувствовала. Вот, понюхай сумку. – Я понюхала её сама и передала Ноа. – Чувствуешь? Пахнет мужской брызгалкой.
– Не знаю. Слушай, Вив, я очень устал. Можно, я просто посплю?
На дне сумки обнаружились только мятные пастилки и секундомер, так что я перевернула её кверху дном и тут увидела это.
– О господи, нет! – весь низ сумки был в чёрных пятнах.
– Что такое? – спросил Ноа, не открывая глаз.
– Помнишь, как ты залил кровью всю машину и мою сумку? Выглядело точно так же. Это кровь. Много крови.
Глава 13
Мы лежали в темноте, прислушиваясь, как затихает снаружи буря, и нам почти не было холодно. Ветер стих. Залаяли лисы. Закричала какая-то птица – кажется, утка. Значит, мы всё ещё были у реки. В комнатке становилось всё теплее. Из картонок получилось соорудить что-то типа матраса, а с подушками и одеялами, пусть и в шерсти, стало даже уютно. Дыхание Ноа замедлилось, он уже чуть ли не похрапывал, но мне не спалось. Я пыталась понять, что случилось с Сандживом. Если бы похитителем был он, то у него на сумке не было бы крови – разве что он кого-нибудь убил или у Ноа случилось очередное кровотечение. Но кровотечения у Ноа не было, я уточнила.
И это оставляло только одну возможность – кровь принадлежала Сандживу. Каким-то образом он вмешался, когда Ноа похищали. Я вспомнила его доброе лицо, милый тёплый взгляд. По натуре он явно не стал бы стоять в стороне, попытался бы что-то сделать – например, выхватить ружьё, нацеленное на кого-то другого.
– Проснись! – сказала я, пихнув Ноа под руку.
– Что такое? – спросил он.
– Где ты был, когда тебя схватили?
– Ты вообще спишь когда-нибудь? Зачем тебе это знать?
– Затем. Просто ответь.
– Если тебе это так важно, я был за спортивным залом, шёл в музыкальную секцию. На мне были наушники, так что я ничего не слышал, а потом мне на голову надели мешок и засунули в фургон – возможно, тот самый. Всё.
– А рядом никого не было?
Последовала долгая пауза. Он что, опять заснул?
– Кажется, кто-то вышел из задней двери спортивного зала.
– Кто?
– Кто-то незнакомый – какой-то высокий мужчина. Может, один из них.
– Брюнет?
– Может быть, не знаю.
– Санджив очень высокий, – проговорила я. – А машины рядом были?
– Ну да, там же парковка, – ответил он.
