– Ой! – пальцы наткнулись на колючую проволоку. Я провела руками вдоль неё в обе стороны – и нащупала что-то деревянное. Перелаз.
– Ура, – сказала я, потому что знала – на той стороне перелаза дорога, ведущая на аэродром Миддл-Стоука, а потом и в саму деревню.
– А в Миддл-Стоуке есть паб, – произнесла я вслух.
– Что? – переспросил Ноа.
– Паб, деревенский паб – и до него совсем недалеко.
– Правда? – усомнился Ноа.
– Да. Разве не помнишь? Паб у реки, подают яичницу с жареной картошкой, и ещё там детская площадка.
– Я там не был. Но… яичница с картошкой… О нет, это невыносимо вкусно!
Нам пришлось помочь друг другу перебраться через перелаз. Мои джинсы были такими мокрыми, что, казалось, намертво прилипли к коже. Футболка была тяжёлой от воды – хоть эта вода и успела нагреться.
На асфальтовой дорожке попадались мелкие камешки, но хоть щепок и шипов не было, так что я даже смогла ускорить шаг. Носок Санджива протёрся. Кто бы мог предположить, что носок для регби не выдержит, если надеть его вместо ботинок?!
Я засмеялась.
– Что смешного? – спросил Ноа.
– Носки для регби, – ответила я, не трудясь объяснять.
– А-а… – сказал он.
Последние отблески солнца в небе погасли, тучи повисли плотной чёрной пеленой, так что ориентировались мы только по уклону дороги.
Мы шли минут десять-пятнадцать, как вдруг я услышала шум мотора.
– Полезай в кусты, – сказала я.
– Но мы можем попросить нас подвезти, – запротестовал Ноа.
– Нет, – ответила я. – Не можем – а вдруг это кто-то знакомый?
– Что? Это тупо.
– Поверь мне, Ноа, нужно убраться с дороги. Давай, прячься.
Я бросилась в кусты, не обращая внимания на колючки, на ощупь схватила Ноа за руку и потащила за собой. Мы приземлились на что-то мягкое, влажное и вонючее. На коровью лепёшку?
– А-а!
– Ш-ш-ш! – прошипела я.
Заскрипели тормоза, послышались шаги. По веткам живой изгороди заметался луч фонаря.
– Что ты там увидел? – сказал голос, один в один как у Криса.
– Да кролик, наверное, – пробормотал второй голос. Это точно был Дейв.
Ботинки зашаркали по земле, в кусты просунулись руки, а потом нога.
Мы с Ноа стали отползать по грязи и оказались в высоких зарослях крапивы. Она так обожгла мои ноги, что я еле сдержала вопль. Не отводя рук от лица, я всмотрелась в сторону тех двоих.
Человек с фонарём стоял совсем недалеко от нас и медленно водил лучом по полю.
– Видишь что-то? – спросил первый голос. Это был Крис, и мне почти захотелось побежать к нему. Это же Крис, он нам ничего не сделает.
Главарь наверняка Дейв. Без вариантов.
Луч фонаря плясал по нижним ветвям кустов. Я точно видела, что ноги Ноа оказались на свету, но, видимо, человек с фонарём не ожидал никого обнаружить в крапиве.
Бум! Пф-ф-ф!
Рядом распустился фейерверк, спугнув кролика из зарослей на противоположном конце поля.
Ш-ш-ш-и-и-и-и!
Ещё один фейерверк расцвёл в небе. Не поднимая глаз, я увидела, как луч фонаря закачался из стороны в сторону. Человек повернулся и пошёл назад, к дороге.
– Уф-ф-ф, – выдохнул Ноа.
Фонарь погас, зарокотал мотор – и всё затихло.
Мы медленно выпрямились. Спереди я вся измазалась в чём-то липком, кожа зудела от укусов крапивы.
Ноа схватил меня за руку. Опираясь друг на друга, мы продолжили путь.
– Откуда ты знаешь, что они не искали нас, чтобы помочь? – спросил Ноа. – Это же был Дейв.
Я вспомнила их разговор. Может, я всё неправильно поняла.
– И Крис. Практически уверена, что с ним был Крис. И нет – я не знаю, зачем они нас искали. И верить в то, что они похитители, не хочу. Я могу быть не права. Но если я права…
Ноа выразительно вздохнул, словно хотел сказать: «Я тебе не верю, но спорить не буду».
На дорогу мы выходить не стали, остались по другую сторону изгороди. Слева от нас взлетел в небо букет зелёных и синих огней.
– Это не в городе – слишком близко, – сказал Ноа.
– Ага, – ответила я, поскользнувшись на чём-то мокром и мерзком.
Мы замёрзли и устали так, что еле двигались.
Одинокий фейерверк взмыл в небо, рассыпался водопадом серебряных искр – и всё затихло. Только наши шаги шуршали по покрывающейся инеем траве.
Прервав долгое молчание, Ноа спросил:
– Тут ведь рядом аэродром?
– Да, прямо перед деревней.
– Там должен быть телефон.
С трудом мы продвигались дальше. По дороге справа от нас медленно проехала машина, остановилась, развернулась и поехала обратно. Скрипнув, открылась и захлопнулась дверца, затем вторая – и послышалось частое собачье дыхание. По асфальту заплясал луч фонаря.
Кто-то прочёсывал живую изгородь у нас за спиной и бормотал себе под нос. А может, это ворчала собака.
– Давай остановимся, – прошептал Ноа.
Тут кусты справа от нас словно взорвались, и нечто помчалось к нам в темноте.
– Собака! – прошипела я и шарахнулась в противоположную сторону, к густым кустам.
Рядом со мной, задыхаясь, бежал Ноа. Из последних сил мы неслись к кустам – там просто обязан был быть какой-нибудь проход.
Одинокий фейерверк снова взвился в небо, осветив на мгновение всё вокруг. Прямо перед нами в изгороди был просвет, перегороженный деревянной планкой. Это был не перелаз – на взлётную полосу нельзя было пробраться по тропинке, – но это было хоть что-то.
– Туда! – закричал Ноа.
Послышалось рычание, и замёрзшая трава громко захрустела – всё ближе и ближе. Я попыталась ускориться. Всё болело – и внутри и снаружи, – всё горело от крапивных ожогов. Безнадёжно.
– Давай, псина! – закричал Крис, точно Крис. – Ищи!
Почуяв безумный прилив сил, я неуклюже, то и дело оскальзываясь, потопала к проходу прямо по чертополоху. Было так больно, что я едва не кричала. Ноа спотыкался рядом.
Забор оказался ближе, чем я думала, – я с размаху врезалась в него коленями.
– Ой!
Забор был высоким, между деревянных планок была натянута металлическая сетка. По перекладинам мы полезли наверх. На второй перекладине собака ухватилась зубами за остатки моего носка. Я запаниковала и дёрнула ногой изо всех сил. Собака повисла у меня на ноге, но тут носок порвался окончательно, и собака плюхнулась вниз с расстроенным воем.
