— Это замечательно, — пробормотал Зидантос. — Мы идем навстречу убийцам, поэтому Одиссей просит нас взять с собой для них подкрепление. Давай вернемся на берег. Возьмем с собой еще людей.
— Знаешь, Вол, иногда ты ведешь себя, как микенцы. Тебя не интересуют другие народы. Нет, мы не вернемся на берег. Мы пойдем дальше и посмотрим, что будет.
— Здесь не подходящее место для поединка, — заметил Зидантос. — Один неверный шаг — и человек упадет. А путь вниз очень долгий.
Геликаон ничего не ответил. Прибавив шагу, он старался держаться поближе к микенцам. Тропа поворачивала налево. На вершине холма, как хорошо было известно Счастливчику, она расширяется. Там было несколько пещер, где могли спрятаться вооруженные люди.
— Скоро? — прошептал Зидантос.
— Думаю, на вершине. Не нападай на них, Вол. Подожди и посмотри, что произойдет.
Стараясь не отставать от микенских воинов, они поднимались по ступенькам. Аргуриос добрался до вершины и внезапно остановился. Геликаон подошел к нему. Перед ними стояли шесть воинов — все были в кожаных доспехах и с короткими мечами на поясе. Они не нападали, и, казалось, стояли в замешательстве. Один из воинов посмотрел на Аргуриоса.
— Отойди в сторону, брат, потому что у нас дело не к тебе.
— Я бы с радостью это сделал, идиот! — огрызнулся Аргуриос. — Но ты знаешь закон дороги. Если ты идешь одной дорогой с другими путешественниками, то обязан встретиться с опасностью вместе с ними.
— Это микенский закон для микенских путешественников, — возразил мужчина.
— Я путешествую в компании Геликаона, — ответил Аргуриос. — Я презираю его так же, как и ты, но, если ты нападешь на него, я буду обязан по закону сражаться рядом с ним. Ты знаешь меня, на что я способен. Вы все умрете.
— У нас нет выбора, — сказал микенец. — Это дело чести.
Аргуриос вытащил меч из ножен.
— Тогда умри, человек чести, — воскликнул он.
— Подожди! — остановил его Геликаон, выходя вперед. — Я не хочу проливать здесь кровь, но если бой необходим, пусть это будет один поединок. — Он указал на воина, стоящего перед Аргуриосом. — Ты и я, микенец. Или ты можешь выбрать любого из своих товарищей.
— Я буду сражаться с тобой, подлец! — закричал воин.
Геликаон вытащил свой меч. С мечом в руках воин бросился на него. Геликаон отразил удар и толкнул плечом в грудь воина, тем самым оттеснив его назад. Микенец снова ринулся в атаку, размахивая оружием. Счастливчик снова отразил его нападение и нанес ему встречный удар. Его противник был не очень опытен в обращении с мечом и пытался это компенсировать свирепостью. Геликаон ждал подходящего момента, затем блокировал жестокий удар и схватил за руку микенца, в которой тот держал меч. Подставив ему подножку, Счастливчик сбил противника с ног. Воин упал на спину. Меч Геликаона коснулся горла противника.
— Все кончено? — спросил он.
— Да, — ответил воин с ненавистью в глазах. Геликаон отступил и повернулся к другим микенцам.
— Вы слышали его, — сказал Счастливчик, вложив меч в ножны. — Все кончено.
Какое-то движение слева заставило его резко повернуться. Воин, которого он оставил лежать на спине, вскочил на ноги и бросился на него с мечом в руках. У Геликаона не было времени доставать свое оружие. Тогда Аргуриос прыгнул между ними, его меч разрезал горло микенца. Воин упал на спину с гортанным криком, кровь фонтаном брызнула из его открытой вены. Когда тело умирающего забилось в агонии, Геликаон повернулся к оставшимся пяти воинам.
— Возвращайтесь на корабль, — приказал он им. — Здесь вас ждет только смерть, нет никакой надежды на победу.
Воины стояли неподвижно, и Геликаон увидел, что они готовятся к атаке. Тогда заговорил Аргуриос:
— Вложите мечи в ножны! Тяжелый груз ляжет на мое сердце, если мне придется убить еще одного микенца. И унесите это вероломное создание с собой, — сказал он, показывая на труп.
Геликаон заметил, что убийцы успокоились. Они вложили свои мечи, вышли вперед и, подняв труп, направились вниз по ступенькам. Аргуриос, смирив свой гнев, налетел на Ге-ликаона.
— Ты знал, что они будут здесь? Поэтому ты пригласил меня, троянец?
— Во-первых, Аргуриос, я — дарданец. Ты как посол на восточное побережье Зеленого моря должен понимать, что не все, кто живет в этих землях, троянцы. Здесь есть мэонийцы, ликийцы, карийцы, фракийцы. И много других народов. Во-вторых, разве я бы отправился этой дорогой с двумя микенскими воинами, если бы знал, что еще шестеро поджидают меня здесь, чтобы убить?
Аргуриос пристально посмотрел на него.
— Нет, вряд ли, — согласился он. — Микенец взглянул в глаза Геликаона. — Тебе дважды повезло сегодня. Такая удача не продлится долго.
Противоречие состояло в том, что Кайгона, несмотря на его худое телосложение, называли Толстым царем. Сегодня он был одет в простую тунику, ел без аппетита, внимательно наблюдая за своими гостями. Два посла из Египта почти ничего не пробовали и тихо переговаривались. Купец из Мэонии ел за троих так, словно перед этим голодал несколько недель: он жадно забрасывал в свой огромный рот пищу, пачкая свои несколько подбородков мясной подливкой. Геликаон, дарданский царевич, молча сидел рядом с бородатым Зидантосом. Двое микенских воинов, которые пришли вместе с ними, угощались говядиной, игнорируя предложенные деликатесы: мясо в медовом соусе, перченые овечьи глаза, сушеные почки, маринованные в вине. Геликаон тоже ел немного и был погружен в свои мысли.
Царь усталым взглядом окинул других своих гостей, большинство из которых были купцами из далеких стран, принесших ему в подарок шелк, стекло или, что гораздо важнее, золото и серебро. Кайгон почесал лицо и откинулся назад на троне, от всей души желая, чтобы время прошло, как можно быстрее. К нему подошел слуга и наполнил кубок чистой водой. Царь посмотрел на слугу и кивнул в знак благодарности. Было время, когда Кайгон продал бы свою душу за возможность служить во дворце, чтобы есть хоть один раз в день и укрыться от дождя и ветра под крышей.
Пир, казавшийся ему бесконечным, наконец завершался. Слуги унесли блюда и снова наполнили вином пустые чаши. Кайгон захлопал в ладоши, подав знак для начала представления. На выложенный мозаикой пол мегарона вышли танцовщицы с Крита, изгибая свои изящные атласные тела в такт музыке. Их тела блестели от масла. Темп танца нарастал, женщины кружились и прыгали. Гости отбивали ритм музыки по столу. Кайгон закрыл глаза и мысленно перенесся в прошлое. Отец уверял его, что счастье любого крестьянина состоит в тяжелой работе и преданной службе господину. Как и большинство юношей, он верил своему отцу и трудился на маленьком участке день и ночь. Он видел, как прошла жизнь его матери, как умерли братья, трех старших сестер продали в рабство, а отца убили египтяне во время своего третьего нашествия. Именно тогда Кайгон и понял, что составляет основу настоящего успеха. Успех заключается не в том, чтобы разрабатывать землю острыми палками, а в том, чтобы сильной рукой держать меч.
