На палубе раздался страшный грохот, отовсюду слышались сердитые крики. Когда Геликаон перелез через поручни, он увидел, как двое моряков уронили амфору, и она разбилась. Густое неразбавленное вино окрасило обшивку красным, воздух наполнился терпким пьянящим ароматом. Великан Зидантос сцепился с виновными, а остальные моряки криками подбадривали противников. Шум стих, как только они увидели Геликаона. Команда молча вернулась к своей работе. Геликаон подошел к Зидантосу. «Мы теряем время, Вол, — сказал он, — груз еще на берегу».
Время медленно тянулось. Геликаон остался стоять на палубе и наблюдал за работой людей. Напряжение нарастало, команда боялась отправляться в плавание на Корабле Смерти. Присутствие Геликаона успокаивало их, и моряки немного расслабились, работа пошла более слаженно. Он знал, о чем они думают. Счастливчик, благословенный богами, поплывет на этом судне. С ними ничего не случится.
Морякам была жизненно необходима эта вера. Но Гели-каон прекрасно понимал, что, если он сам в это поверит, им будет грозить настоящая опасность. Люди говорили о его удаче, и, действительно, еще ни один из его кораблей не потерпел кораблекрушение. Да, им сопутствовала удача, секрет которой заключался в том, что в конце каждого торгового сезона эти корабли вытаскивали на берег, где их осматривали и чинили плотники — выполняли необходимый ремонт. Отбор членов команды проходил очень тщательно, а капитанов нанимали только опытных. Его пятьдесят кораблей никогда не отправлялись в плавание с грузом, более допустимого. Геликаон не подвергал людей риску ради прибыли.
В шестидесяти милях от побережья разыгралась буря, поэтому плавание будет хорошей проверкой для его нового корабля; члены команды привыкнут и к судну, и друг к другу. Но относительно местных моряков лодочник был прав. Нелегко было найти опытных людей, которые согласились бы плыть на «Ксантосе», и у него до сих пор не хватает двадцати человек. Они давно могли бы набрать нужных людей, но Зидантос был суровым судьей. «Лучше пусть не хватает людей, чем нанимать всякую шваль, — рассуждал он. — Видел одного. Египтянина. Уже нанялся на «Мирион». Если увижу его в Трое, попробую снова уговорить».
— Египтяне не привыкли работать на корабле, Вол, — заметил Геликаон.
— Этот бы смог, — возразил Зидантос. — Сильный. Сердце, как у льва. Никогда не сдается.
Подул легкий ветерок. Геликаон подошел к поручням и увидел множество маленьких лодочек, которые возвращались обратно на берег. Погрузили последний товар. По левому борту он заметил самого молодого члена их команды — мальчика Ксандера, он тихо сидел и ждал приказаний. «Еще одно несчастное дитя», — подумал Геликаон.
На рассвете, когда он уже собирался уходить, к нему подошла Федра.
— Ты должен это видеть, — сказала она и отвела Геликаона в спальню рядом с той, где лежала больная женщина. Девочке Фие отвели свою комнату, но ночью она пробралась назад к матери. Они быстро уснули, рука Фии лежала на груди женщины — девочка словно хотела ее защитить.
— Спасибо, что приютила их, — поблагодарил он, когда Федра тихо закрыла дверь.
— Ты дал мне все это, Геликаон. Зачем ты благодаришь меня?
— Я должен идти. Ты понимаешь, что я обещал девочке. Они останутся здесь, сколько пожелают.
— Конечно. Фие повезло, что она встретила тебя. Лекарь сказал, что ее мама, скорее всего, умерла бы к утру.
— Если тебе что-нибудь понадобится, я велел Периклу помочь.
— Ты очень заботлив. Ты дороже мне всех моих любовников.
Геликаон засмеялся и обнял ее, затем подхватил и закружил.
— Твоя дружба бесценна, — улыбнулся он.
— Чего не скажешь о моем теле, — возразила женщина. — Иначе я жила бы в лачуге, как мать Фии…
… Вспомнив это, он улыбнулся и осмотрел корабль. По левому борту стояли двое микенцев. На обоих воинах были доспехи, а на поясе висели мечи. Старший мужчина с острой бородкой, Аргуриос, смотрел на него с откровенной враждебностью.
«Ты хочешь меня убить», — подумал Геликаон. Отомстить за смерть Электриона. Но ты сразишься со мной открыто, Аргуриос, не воткнешь в спину кинжал и не подсыплешь яда в кубок. Юноша рядом с Аргуриосом что-то сказал, и тот повернулся к нему. Геликаон продолжал за ними наблюдать. Аргуриос был не очень крепкого телосложения, но руки у него были мускулистые и покрыты множеством шрамов. В каждой гавани Зеленого моря слагались истории о героях, их рассказывали моряки, которые любили легенды о сражениях и храбрецах. Об Аргуриосе ходило много слухов. Поговаривали, что он участвовал во всех битвах на западном побережье — начиная от Спарты и заканчивая Фессалией, был даже на границе с Фракией. Во всех этих историях воспевалась его храбрость, и ни слова не было сказано о жестокости, пытках и убийствах.
Мысли Геликаона вернулись к человеку, который преследовал его на Кипре. Он решил, что убийца угодил в ловушку в доме Федры. Зидантос и еще четверо ждали его за стеной. Но ему удалось от них сбежать. Вол сказал, что убийца исчез, словно по волшебству. Геликаон не верил в волшебство. Убийца был очень опытен, как и тот, что убил отца. Его тоже никто не видел. Незнакомец вошел во дворец, пробрался в комнату царя и перерезал ему горло. По непонятной причине он отрезал у отца правое ухо, а затем исчез. Никто из стражников его не видел. Слуги тоже никого не заметили.
Возможно, на него охотится такой же убийца. Геликаон заметил приближение Зидантоса и двух старших членов команды. Зидантос поднялся на корму. «Мы готовы, Счастливчик, — сказал он. Геликаон кивнул. Вол развернулся. — Приготовьте весла! Отплываем! Поднимайте якоря!» Люди быстро разошлись по местам. Моряки на корме и носу корабля потянули толстые канаты и вытащили огромные каменные якоря. Геликаон посмотрел на мальчика Ксандера.
Теперь тот выглядел испуганным и смотрел на все широко открытыми глазами. Мальчик оглянулся и посмотрел на берег.
— По моему знаку! — крикнул Вол. Весла поднялись вверх, а потом опустились в воду. И огромный корабль спокойно поплыл по водам бухты.
Для двенадцатилетнего Ксандера путешествие на «Ксанто-се» было самым большим приключением в жизни. С самого детства он мечтал плавать по Зеленому морю. Он жил высоко в горах и ухаживал за козами, помогал матери и сестрам готовить краски для гончарных изделий, которые они продавали в поселке, при этом представляя, что плывет на корабле, а под ногами волнуется море. Мальчик подолгу стоял на берегу и смотрел на корабли, отплывающие на юг в Египет, на восток в Угарит и в Милет или в легендарную Трою, башни которой были сделаны из золота.
Ксандер вспомнил своего отца Акамаса и других моряков, отправившихся в плавание на «Итаке». Мальчик стоял с дедом на берегу, когда корабль отчалил, и гребцы заняли свои места. Его отец был великим гребцом, сильным и неутомимым. Он, как любил повторять дед, был человеком, «которого хорошо иметь рядом во время бури».
Ксандер вспомнил свое прощание с отцом с мучительной ясностью. Отец махал рукой, его рыжие волосы пылали, словно огонь, в лучах восходящего солнца. Он погиб несколько дней спустя во время битвы с жестоким микенским пиратом Электрионом. Ксандер знал, что отец умер, храбро защищая друзей и корабль. Счастливчик пришел к ним в дом на холме, сел рядом с Ксандером и рассказал ему, каким замечательным человеком был его отец. Геликаон принес подарки деду и матери и о чем-то поговорил с ними. Этим он оказал им великую честь, потому что Счастливчик был сыном царя. Кроме того, он был полубогом.
