Геликаон остался там, где сидел, когда худощавый моряк вернулся в крепость.
«Не достоин крысиной мочи…» — эти простые слова все еще ранили его, несмотря на прошедшие годы. Внезапно груз сожалений стал легче. Анхис никогда не был ему отцом и не заботился о нем. Отец был холодным и хитрым человеком, много лет мучил потерянного и одинокого ребенка. Атталус был прав. И темная тень Анхиса исчезла из его головы, как туман при свете солнца.
XXVI Прыжок Афродиты
Эти осень и зима были худшими за всю историю Дардании. Жестокие бури обрушились на побережье. Реки вышли из берегов, снеся мосты. Несколько деревень, расположенных в низине, смыло во время наводнения. В этом хаосе появились банды и отряды наемников, которые нападали на мирное население. Геликаон объезжал земли Дардании с войсками, охотясь за этими бандами. Три битвы, состоявшиеся до наступления зимы, окончились его победой, исход двух был не ясен, потому что наемники сбежали в горы. Геликаон разгромил армию из наемников из семисот человек. Он казнил главарей, около сотни выживших продал в рабство.
Хороших новостей из Трои тоже не было. Гектор до сих пор считался пропавшим, хотя небольшая война между Хеттской империей и Египтом закончилась. Последний раз троянского царевича видели, когда он встретился с превосходящим его отрядом египтян, а пути для отступления у него не было. Геликаон не верил, что Гектор погиб. Этот человек был полон жизни. Если бы на него упала гора, он вырыл бы себе путь из-под нее. Если бы его поглотило море, он выплыл бы верхом на дельфине.
Гектор был непобедим. Чем больше проходило времени, тем больше Счастливчика терзало беспокойство. Что если невероятное стало правдой? Приама ненавидели большинство его сыновей и многие соратники. Если Гектор погиб, начнется гражданская война. Все союзники откажутся помогать троянскому царю. Война неизбежно перекинется на близлежащие страны восточного побережья, поскольку воющие сыновья Приама заключат новые союзы. Торговля пострадает, поток денег иссякнет. Доходы купцов, земледельцев, торговцев скотом резко снизятся. Потеряв спрос на свои товары, они отпустят своих рабочих. Многим людям будет не на что покупать еду. Это вызовет беспокойства и приведет к возникновению разных банд. Агамемнон и микенцы будут в восторге. Агамемнону будет осуществить его планы, если армии восточного побережья столкнутся друг с другом в кровопролитной битве.
Когда холодные ветры задули с севера, Геликаон вернулся в крепость Дардании. Царица Халисия оправилась от полученных ран, но редко появлялась на обществе. Геликаон попытался привлечь ее к управлению государством, но она отказалась. «Все знают, что со мной сделали, — сказала Халисия. — Я вижу это по их глазам».
— Люди любят тебя, Халисия. Как это и должно быть. Ты — заботливая царица. Злые люди не могут этого изменить.
— Все меняется, — возразила она. — Солнце больше не светит для меня.
Тогда он оставил Халисию, потому что не знал слов, чтобы преодолеть стены ее печали. Этим вечером к нему пришел Павзаний сообщить, что из Трои прибыл микенский посол.
— Хотите, чтобы я отослал его прочь? — Старый полководец заметно нервничал.
— Почему?
— Возможно, он узнал о нападении на Питрос.
— Уверен, что он знает.
— Вы не боитесь войны с Микенами?
— Отправь его ко мне, Павзаний, сам тоже останься, но ничего не говори.
Послом оказался худой рыжеволосый человек, который назвался Эрекосом. Он вошел в мегарон и не поклонился царю.
— Приветствую тебя, царь Геликаон. Надеюсь, найти тебя во здравии.
— Как и я вас, Эрекос. Чем мы можем помочь вам?
— Мы получили тревожный новости, царь, с острова Питрос. Там недавно причалил корабль и нашел сотни трупов. Все дома были пусты и разграблены, большинство детей и женщин исчезли.
— Считайте это моим подарком царю Агамемнону.
— Вашим подарком? Остров Питрос принадлежит Микенам.
— Он и остается их собственностью, — сказал Геликаон. — Этот остров был также убежищем пиратов, оттуда их судна нападали на торговые корабли и грабили прибрежные поселения. Вы знаете, что пираты напали на мою собственную крепость и убили моего брата. — Геликаон замолчал и посмотрел на посла. Эрекос отвел глаза.
— Да, новости об этой… жестокости… достигли нас. Ужасно. Но у вас нет права высаживать войска на микенский остров, не спросив сначала разрешения у царя Агамемнона.
— Нет, Эрекос. Мой отец, Анхис, заключил договор с царем Атреем. Оба народа обязаны оказывать друг другу помощь против пиратов и грабителей. Чем еще я мог помочь сыну Атрея, как не выгнать пиратов с микенского острова, сделать Зеленое море безопасней для торговых судов?
Эрекос, побледнев, стоял молча.
— Ты хочешь, государь, чтобы я сообщил моему царю, что вы напали на микенский остров в качестве подарка ему?
— А что это могло быть еще, кроме подарка? — поинтересовался Счастливчик. — Две сотни мертвых пиратов, и остров вернулся под власть Микен. И вы можете уверить своего царя, что весной мой флот продолжит охотиться на пиратов и убивать их, где бы мы с ними не встретились.
— Ты не будешь больше нападать на микенские земли, царь Геликаон.
— Микенские земли? — спросил Геликаон, изобразив удивление. — Во имя богов, пираты захватили какую-нибудь еще микенскую территорию? Это печальные известия.
— Никаких земель больше не захватили, — резко ответил Эрекос. Он глубоко вздохнул, чтобы успокоиться. — Я хочу сказать, царь Геликаон, что микенцы справятся с любыми пиратами, которые могут попытаться укрыться на их землях.
— О, понимаю, — кивнул Геликаон. — Это вопрос гордости. Я понимаю это и не хочу смущать царя Агамемнона. Он так много страдал. Это, должно быть, беспокоит его.
— Беспокоит? Я не понимаю.
— Двое из его соратников оказались негодяями. Сначала Электрион, который, насколько мне известно, был ближе остальных царю. Затем Коланос становится пиратом. О — я почти забыл — еще Аргуриос, которого объявили предателем. А теперь выясняется, что пираты оккупировали микенский остров… — царь покачал головой, изображая сочувствие. — Не знаю, что за несчастья еще падут на его голову. Но вы можете уверить царя в моей дружбе. Останешься и пообедаешь с нами, Эрекос?
— Нет, царь Геликаон, но я благодарю вас за предложение. Я должен вернуться в Трою. Там меня ждут дела, которые требуют внимания.
После того как Эрекос вышел, Павзаний широко улыбнулся.
— Я получил удовольствие, государь. Жаль, что я не мог смеяться вслух.
— Агамемнон не будет смеяться, когда услышит об этом.
— Вы думаете, он объявит нам войну?
— Сомневаюсь в этом. Как он может объявить войну другу, который помог ему?
— Но это были его пираты.
