Между тем археология дополнила этот ключ эффективными интерпретационными инструментами. В начале XX века один сирийский крестьянин во время пахоты обнаружил руины древнего ханаанского города Угарит. Поставив перед собой задачу изучить угаритский язык, ученые приступили к раскопкам в поисках угаритских текстов. Эти тексты наряду с другими следами ханаанской культуры были обнаружены сравнительно недавно; они позволили составить представление о том, отсутствие чего бросается в глаза в древнееврейских писаниях: как выглядело происходящее с точки зрения жителей Ханаана, поклоняющихся Ваалу10. А в последние несколько десятилетий археологи получили возможность проверить историю в том виде, в каком она изложена в Библии. Раскопки на территории Израиля пролили свет на его историю, иногда в ущерб библейскому изложению.
Если обобщить все это – прочтение ханаанских текстов, выборочную «расшифровку» библейских, новые сведения археологов об истории Израиля – нам предстанет совершенно новый образ авраамического бога. Этот образ, с одной стороны, снимает с авраамического монотеизма самые тяжкие обвинения, а с другой, оспаривает стандартную основу монотеистической веры. Авраамический бог представлен здесь зачастую в нелестном виде, вместе с тем мы видим, как он достигал зрелости, и находим все основания надеяться на дальнейшее развитие. И конечно, этот образ радикально отличается от того, который принято рисовать в среднестатистической синагоге, церкви или мечети.
Бог во плоти
Прежде всего, хотя Яхве очутился «в отдалении» – далекий, даже трансцендентный Бог, чье присутствие почти незаметно – он вовсе не тот бог, который фигурирует в древнейших писаниях, фрагментах Библии, восходящих к последним векам II тысячелетия до н. э. В сущности, еще в I тысячелетии до н. э., когда форму обрела почти вся, если не вся, Книга Бытия, Бог принимал деятельное участие в происходящем. Он лично «насадил» рай в Едеме, он «сделал одежды кожаные», чтобы одеть Адама и Еву. А если бы он, бесплотный, находился где-то над планетой, все перечисленное ему не понадобилось бы. Вкусив запретного плода, Адам и Ева, согласно Бытию, «услышали голос Господа Бога, ходящего в раю во время прохлады дня; и скрылся Адам и жена его от лица Господа Бога между деревьями рая». Выбранная стратегия, игра в прятки, выглядит наивно, будучи примененной против всеведущего Бога, известного нам сегодня, но в то время он, скорее всего, еще не был всеведущим. Ибо «воззвал Господь Бог к Адаму и сказал ему: где ты?»11
Словом, в этот момент Яхве поразительно похож на «примитивных» богов из сообществ охотников-собирателей и вождеств: поразительно человечный, не лишенный, конечно, сверхъестественных, но не безграничных возможностей.
Может показаться странным, что Бог, создавший всю Вселенную, ограничен в своих возможностях. Однако неясно, действительно ли Вселенную сотворил именно Бог, «ходящий в раю». Да, он создал небо и землю, создал людей (из праха). Но фрагмент с сотворением звезд, луны, солнца и самого света, фрагмент из первой главы Бытия, по-видимому, был добавлен позднее. А в начале, насколько мы можем судить, Яхве еще не являлся космическим творцом.
Обратившись к стихам, которые большинство исследователей считает древнейшими фрагментами Библии, мы не встретим в них упоминания о сотворении Богом чего-либо. Видимо, ему интереснее разрушать, он прежде всего бог-воин12. А в эпизоде, который кое-кто считает самым древним из всех, Исх 15, Яхве восхваляют за то, что он ввергнул египетское войско в Чермное море. Этот фрагмент начинается словами: «Пою Господу, ибо Он высоко превознесся; коня и всадника его ввергнул в море… Господь муж брани»13.
Если в начале своего существования Яхве был богом-воином, а не исполнительным директором и тем более не председателем правления, то кто же управлял вселенной? Видимо, в ответе должны упоминаться другие боги. В то время еще преобладал политеизм. Речь здесь не о том, что некоторые израильтяне поклонялись другим богам, отличным от Яхве; это давным-давно стало ясно даже тем, кто читает Библию лишь изредка. (Во многих случаях линию библейских сюжетов можно изложить следующим образом: израильтяне попались на крючок к другим богам, Яхве покарал их, израильтяне исправились, но лишь для того, чтобы снова изменить Яхве, быть наказанными, и так далее.) Скорее, речь о том, что даже израильтяне, которые не поклонялись другим богам, кроме Яхве, тем не менее верили в их существование. Древние заверения в преданности Яхве не называют его единственным богом – только лучшим для израильтян, тем, кому следует поклоняться. В древнем гимне Яхве, «мужу брани», ставится вопрос: «Кто, как Ты, Господи, между богами?»14 И действительно, в Библии иногда как ни в чем не бывало упоминаются другие боги. Например, в Книге Чисел, где говорится о победе над моавитянами, упоминается, что по вине их бога Хамоса «разбежались сыновья его, и дочери его сделались пленницами»15.
А когда в Библии не упоминается о существовании других богов, это существование может просто подразумеваться. Священное писание предупреждает израильтян, чтобы они «не служили другим богам и не поклонялись им», не то «возгорится на вас гнев Господень»16. Разве стали бы авторы Библии и здесь, и в других отрывках отговаривать от «служения» другим богам, если бы этих богов даже не существовало? Разве называл бы себя Яхве «Богом ревнителем», если бы ему было не к кому ревновать? По-видимому, сам Бог в начале своего существования не был монотеистом. Даже самое известное из требований Бога – «да не будет у тебя других богов перед лицем Моим», как он выражается в Исходе, – едва ли исключает существование прочих богов17.
Иначе говоря, до того, как израильская религия стала отрицать существование любых других богов, кроме Яхве, оно прошла этап признания их существования, но осуждала поклонение им (по крайней мере, со стороны израильтян, а если Хамосу хотели поклоняться моавитяне, это их дело)18. Строго говоря, израильская религия достигла монотеизма только после периода «монолатрии» – исключительного поклонения одному богу, при котором не отрицается существование других.
С этим соглашается большинство библеистов, в том числе верующие иудеи и христиане. Но ситуация становится менее однозначной, если предположить, что в течение длительного периода даже «монолатрия» была слишком сильным словом для господствующего израильского учения – в то время далеко не все боги, отличающиеся от Яхве, считались чуждым олицетворением зла, а Яхве занимал уютное место в израильском пантеоне, действуя наряду с другими богами.
Внимательно читая писание, вы наверняка заметите отсылки к этому времени. Общеизвестны библейские слова, что Бог «сотворил человека по образу Своему», но это не слова Яхве. Когда же в предыдущем стихе цитируют самого Яхве, он говорит: «Сотворим человека по образу Нашему, по подобию»19. А потом, когда Адам вкусил запретного плода, Яхве объявляет: «Вот, Адам стал как один из Нас, зная добро и зло». Когда люди начинают строить Вавилонскую башню высотой до неба, а Яхве выбирает упреждающее вмешательство, он говорит: «Сойдем же, и смешаем там язык их так, чтобы один не понимал речи другого»20.
