— Как исхудал-то ты, свет мой – кожа до кости… Ты хорошо кушаешь?
— Хорошо.
— А тефтельки, что я на той недели присылала – все скушал?
— Все.
Я старательно смотрела в сторону и до боли искусала губу – чтоб не сказать ничего даже случайно.
— А их точно двадцать три штучки было? А-то посыльный – прохвост, взгляд его наглый мне шибко не понравился, да где ж иного сыщешь…
— Право, maman… не помню, сколько их было, не считал.
— Не извольте беспокоиться, Людмила Петровна, я сосчитала все до единой. Ровно двадцать три.
Кажется, в кои веки я вставила слово вовремя, и, ей-Богу, даже ехидства в моем голосе не было. Однако Людмила Петровна все равно осталась недовольна. Швырнула в меня высокомерный взгляд – а мгновением позже обратила к сыну полные слез глаза:
— Ох и исхудал… сердце кровью обливается. А прежде такие щечки сладкие были – и крепкие, и румяные…
— Maman!..
Сладкие щечки моего мужа как раз начали наливаться тем самым румянцем. Женя закипал медленно, но верно – и все же с матерью был удивительно терпелив.
Я подумала, что непременно стану об этом жалеть, но бросить мужа в беде никак не могла…
— Людмила Петровна, - я вмешалась насколько могла аккуратно, - Женя уж не ребенок – согласитесь, что много разумнее будет, ежели о нем позаботится жена, а не мать. Мой муж вполне здоров и всегда сыт, уверяю вас.
— Да уж позаботились… Не очень-то у вас покамест получается, Лида!
Maman бросила в меня очередной гневный взгляд, но хотя бы Женю оставила в покое и принялась утирать мизинцами уголки глаз.
— Лида старается как может, maman, не следует вам ее упрекать, - Женя, освободившись, все-таки подошел и благодарно сжал мою руку. – Останетесь на ужин?
— Нет уж, благодарствую. Изжога у меня от вашего апельсинового соуса – выдумали тоже… Русский человек испокон веков щи да кашу кушает, а не отраву вашу заморскую. Вот и Пушкин писал: «Щи да каша – кормилицы наши»!
— Кажется, это пословица – народное творчество… - несмело заметила я.
Напрасно.
— Ты слышишь, Женечка? – снова взвилась Людмила Петровна, - Лида снова мне дерзит! И всегда, всегда так: ты ей слово – она в ответ десять!
— Как тебе не стыдно, Лида? - Женя с теплотою сжал мою руку и одними глазами улыбнулся.
Тем более напрасно: Людмила Петровна его улыбку отметила и скорбно поджала губы.
Гордо и в одиночку, отвергая теперь помощь сына, она накинула на плечи серую бархатную ротонду. Шагнула к дверям и тут только вспомнила:
— Я чего заходила-то… Вы не помните, Лида, конечно же, вам же не до того, занятые вы! А у Жени, тем не менее, именины на носу. В сентябре двадцать пятого числа.
Я растерялась: не то чтобы я забыла о сентябрьских именинах – я о них вовсе не подозревала, ибо осведомлена была, что Женя родился в апреле. Впрочем, признаться в оплошности я не успела, потому как Женя решительно заявил:
— Нет уж – никаких именин. Это совершенно лишнее!
Но maman и слушать его не стала:
— Ну, не кукся, Женечка. Я уж и тетушке Галине Ильиничне в Киев написала, чтоб приезжала, и Аполлинарии Сергеевне в Саратов… Как же без именин-то? Да и не об том речь, а вот об чем: повара я вам нашла. Натурального француза. И он хоть из Парижу-то тоже, почитай, уж десять лет как приехал, - покосилась она на меня, - а все в нос говорит, и «мерси боку», да «мерси боку» – а не спасибкает. А Никита ваш, уж извините меня за прямоту, ни круасанов не напечет, ни бешамели не намесит для именинного угощения. И не благодарите, Лида, пустое.
Впрочем, благодарить я не торопилась.
А Женя, взяв матушкины руки в свои, вкрадчиво объяснил:
— Maman, выслушайте: мы не станем отмечать именины. Я на службе целыми днями, а Лида так и вовсе страшно занята домом. Третьи сутки ищет люстру в столовую. Но мы благодарны вам безмерно. И повара-француза с удовольствием возьмем.
Я кашлянула:
— Вообще-то… я уже нашла повара. Почти. Вот-вот собиралась написать да выспросить, когда смогут приступить к работе.
Женя был удивлен – это ничего не сказать. Меня даже оскорбил его недоуменный взгляд. Будто я ущербная какая-то и действительно не в состоянии нанять прислугу. Но он молчал хотя бы, а Людмила Петровна тотчас принялась язвить:
— И кто ж он, ваш повар? Англичанин, небось? Все-то вы, молодые, за модой гонитесь… У моего-то, у француза, учтите, рекомендации отличные, и у Бореля[38] он три года горячие блюда жарил. А ваш?
— У моего повара нет рекомендаций, - призналась я. – Наверное, нет… Это русская женщина, совсем простая – с маленьким сыном. И ей очень нужна работа. По правде сказать, я и не знаю, хорошо ли она готовит, но, думаю, в любом случае не хуже, чем Никита. И даже, ежели готовит плохо, то научится…
И после я выжидающе, с мольбою смотрела на Женю – не на его мать. Главное, чтобы он меня понял.
— Ох, Женечка, Женечка… - снова принялась всхлипывать Людмила Петровна.
Наверное, она собиралась посетовать, какую непутевую супругу нашел себе сын, и что однажды я непременно сведу его в могилу – но Женя опять ей не позволил.
— Не обижайтесь, maman, но не стоит нам перечить Лидии – она здесь хозяйка. К тому же, ежели откровенно, то не уверен, что жалованье мое позволит нанять великолепного повара, что нашли вы.
Он ласково поцеловал ее руки, и maman как будто оттаяла. Лишь спросила напоследок:
— Ну а именины-то? Как же без именин? Примета есть такая, Женечка, нельзя именины не отмечать – худо будет…
Забегая вперед, скажу, что примета не обманула. Жаль, однако, что нельзя все случившееся списать на то, что пышный званый обед с присутствием незнакомой мне тетушки Галины Ильиничны из Киева, мы устраивать так и не стали.
* * *
Женя выходил проводить матушку до коляски с извозчиком, а когда вернулся – я не смогла удержаться от вопроса:
— Так у тебя есть родня в Киеве? Я не знала.
— Есть, - неохотно отозвался он. – По отцовской линии. Когда я был ребенком, мы часто гостили у них в имении, у той самой Галины Ильиничны. Не гляди на меня так: родня в Киеве есть у любого, ежели хорошенько поискать в родословной.
Я спохватилась и отвела взгляд. Рассеянно отошла к окну, уже и впрямь не зная, что думать. Наверное, я готова была напрямую задать мучавший меня вопрос о Ксении… Однако Женя посчитал, что разговор окончен и, устало падая в кресло, спросил сам:
— Так какая муха тебя укусила? Что за повариха, что за мальчик? Надеюсь, ты хотя бы не выдумала их?
