– Я заметила, что у моего отца пропала руна Ясновидения, – рассказала Корделия. – Когда я видела тело Филомены во дворе Института, мне показалось, что на запястье у нее нет руны Силы, а я помню, что руна была. Тогда я подумала, что ошиблась, но после того, как я увидела тело отца… Я решила, что должна спросить.
Несмотря на то что Брат Енох не мог смотреть на Корделию в прямом смысле этого слова, ей казалось, что она чувствует на себе его тяжелый взгляд. Она постаралась сохранить невозмутимое выражение лица и надеялась на то, что остальные догадаются сделать то же самое. Лгать Безмолвному Брату было почти невозможно: если бы Енох решил «покопаться» в ее мозгу, он без труда выяснил бы, что сама Филомена намекнула им на происшедшее.
«Он забрал мою силу».
Однако и говорить правду было немыслимо: тогда начались бы расспросы, допросы, Люси лишилась бы покоя, и к ней, чего доброго, стали бы относиться как к преступнице или сообщнице убийцы. Корделия заставила себя ни о чем не думать и придала лицу любезное, отстраненное выражение, как делал это Джеймс, надевая свою Маску.
– Но что это может означать? – внезапно заговорил Джеймс. Его слова разрезали тишину, словно нож. – Что может означать тот факт, что у двух жертв исчезли руны? Руну украсть невозможно, а если бы убийце это и удалось, зачем ему чужие руны, не имеющие силы?
– Может быть, это нечто вроде сувенира? – пробормотала Люси, бросая в сторону Корделии неуверенный взгляд.
Кристофер побледнел, как будто ему стало худо, и пролепетал:
– Джек Потрошитель… забирал… части тел… убитых женщин.
Люси продолжала фантазировать:
– Еще украденная руна может служить свидетельством того, что человек мертв. Допустим, убийцу кто-то нанял, и для того, чтобы доказать заказчику, что задание выполнено…
«Только не в этом случае, – возразил Енох. – Убийца не вырезал участок кожи, на который была нанесена руна, он забрал саму руну. Ее магию. Ее душу, если хотите».
Анна покачала головой.
– Но что можно сделать с такой руной? Это очень странно…
Она смолкла – Енох внезапно застыл и поднял руку, приказывая молодым людям молчать. Корделия догадалась: он говорит с другими Безмолвными Братьями. Она знала, что между ними существует мысленная связь, благодаря которой Братья всего мира могут мгновенно отправлять и получать важные сообщения.
Прошло несколько долгих минут, Енох опустил руку и медленно повернул голову, словно обводя присутствующих взглядом.
«Только что я получил известие от своих братьев. Убита Лилиан Хайсмит, подозреваемый арестован. Инквизитор считает, что нашел убийцу».
Корделия невольно бросила взгляд на Джеймса. Убийство произошло в то время, когда Джеймс был в буквальном смысле связан по рукам и ногам. Теперь было совершенно ясно, что он не убивал, и она почувствовала огромное облегчение, которое сменилось ужасом. Новая жертва, еще один человек лишился жизни. А убийца? Неужели этот кошмар закончился?
– Кого арестовали? – воскликнула Анна. – Кто это сделал?
«Мне кажется, вы его знаете, – раздался у Корделии в голове голос Еноха. – Это Томас Лайтвуд».
Карета громыхала по улицам Лондона, обгоняя изредка попадавшиеся экипажи простых людей; к счастью, воскресным утром дороги были почти свободны. Не успели они затормозить у ворот Института, как Джеймс распахнул дверь и спрыгнул на землю.
Во дворе уже собралась довольно многочисленная группа Сумеречных охотников; люди бродили вокруг крыльца, вполголоса переговаривались и топали ногами, чтобы согреться. Некоторые были в броне, но большинство – в обычной дневной одежде. Едва Корделия и Люси вышли из кареты, как во дворе появился второй экипаж, в котором приехали Анна, Мэтью и Кристофер. У всех были потрясенные лица. Джеймс до сих пор не мог прийти в себя; случившееся поразило его, подобно удару молнии. Какая горькая ирония, думал он, обходя кучку Сумеречных охотников и направляясь к парадной двери. Не успели они получить доказательства того, что он, Джеймс, не убивал, как Томаса арестовали по фальшивому обвинению.
Естественно, Джеймс был абсолютно уверен в невиновности друга. Кто-то сыграл с ним злую шутку, подставил его, и Джеймс решил, что когда поймает этого человека, чародея, демона или кто он там, то отпилит ему обе руки зазубренным ангельским клинком.
Он взлетел по ступеням и взялся за ручку двери, но не успел ее открыть. Из толпы раздался крик:
– Эй вы! Лайтвуды!
Кристофер и Анна обернулись. Кристофер недоуменно нахмурился. Кричал Огастес Паунсби, который только что был занят разговором с Таунсендами. Анна посмотрела на него как на насекомое, которое планировала скормить ручной змее.
– В чем дело? – холодно спросила она.
– Заставьте своих родителей открыть двери Института! – орал Огастес. – Мы слышали, что они поймали убийцу, и хотим знать, кто это такой!
– Что, Институт закрыт? – прошептала Люси. Обычно любой Сумеречный охотник мог открыть главные двери собора. Институты закрывали только в случае нападения демонов или каких-то иных чрезвычайных ситуаций.
Джеймс схватил тяжелый дверной молоток.
Стук, наверное, был слышен на всех этажах Института. Анна продолжала смотреть на Огастеса как на таракана. Несколько секунд спустя одна створка приоткрылась, и Габриэль Лайтвуд знаком велел им входить.
– Хвала Ангелу, это вы. А я думал, сейчас придется гнать отсюда любопытных членов Анклава. – Габриэль выглядел усталым и издерганным, темные волосы торчали в разные стороны. Он обнял Анну и Кристофера, потом обернулся к остальным. – Ну что ж, хорошенькая история. Откуда вы узнали?
– Нам сообщил Брат Енох, – не вдаваясь в подробности, ответил Мэтью. – Мы знаем, что они обнаружили Томаса рядом с телом Лилиан Хайсмит и арестовали его.
– Брат Енох? – Габриэль был озадачен.
– Он с утра заглянул к нам домой, принес рецепт сладких пирожков, – вмешался Джеймс. – Как тетя Софи и дядя Гидеон? И где Евгения?
– Они примчались сюда сразу после того, как стало известно об убийстве, – рассказывал Габриэль, когда они поднимались на второй этаж. – К счастью, здесь еще никого не было. Конечно, они в ужасе – Томас не просто находился рядом с телом, он был весь в крови и держал в руке нож. И в довершение всего на эту сцену наткнулся не кто иной, как Бриджсток.
– Инквизитор?
Корделия поморщилась. Джеймс вспомнил, что видел снаружи миссис Бриджсток, хотя Ариадны нигде не было, да и Грейс тоже.
– Он случайно оказался там со своим отрядом, – объяснил Габриэль, открывая дверь библиотеки.
Софи, тетя Джеймса, расхаживала по комнате, нервно комкая в руках носовой платок. Люси бросилась к ней. Джеймс остался на пороге; он с трудом заставлял себя двигаться и говорить, не срываясь на крик, и ему казалось, что если он прикоснется к кому-нибудь, то просто взорвется от бурлившего внутри гнева.
